ХомоПоинт (СИ)

- Утро доброе, Максим Геннадиевич.
Профессор на мгновение оторвал взгляд от монитора компьютера, только для того чтобы посмотреть, кто зашёл.
Пальцы профессора опять забегали по клавиатуре. Его седые волосы не были зачесаны назад как всегда. Голубые глаза потускнели от долгой работы за компом. Кожа на худом вытянутом лице стала желтоватой, и казалось, прибавила ещё морщин. Без изменений остались только усы и небольшая клиновидная бородка профессора, из-за которых собственно и появилось доброе прозвище "Айболит".
- Неважно выглядите шеф. Вы, что, не уходили домой?
- Нет, сегодня нет, - ответил профессор не глядя на Егора.
Мельников зашёл в кабинет.
- Что-то случилось?
Профессор был занят ещё с полминуты, потом уделил внимание своему подчинённому.
- Извините, Егор, надо было ответить моим коллегам из Финляндии и Канады.
- Да, я собственно на минутку, зашёл попрощаться. Мы с Тоней в отпуск уходим, уезжаем. На море поедем.
- В Крым?
- Нет, к отцу, недалеко от Анапы.
Егор уже предвидел, как Травкин сейчас пожелает им хорошего отдыха, пожмет руку и отпустит с Богом.
- Егор, а вы могли бы отложить поездку?
Вопрос профессора обескуражил Мельникова. Он вопросительно посмотрел на шефа, вздернув брови вверх.
- Присядьте Егор.
Профессор указал на стул, а сам поднялся, убрал руки в карманы своего халата, заходил по кабинету взад вперёд, собираясь мыслями.
- Помните, несколько лет назад планету охватила «Трёхнедельная пандемия».
- Болезнь Эммуса? Конечно, помню. Сначала паника, истерика, "леталки" было много. Но мы же её быстро победили. Даже прививать не всех стали. То есть не успели, болезнь сама по себе исчезла.
- Да, да. Именно та самая. Болезнь Эммуса, - профессор остановился, задумался, глядя в пол, потом продолжил:
- Дело в том, что общественности не всё о ней говорили.
- В смысле?
- Так вышло, что обществу сказали, будто это новый вирус, происхождение которого неизвестно. Но это только обществу. Нулевым заражённым был некий Фредерик Эммус, который первым и скончался, труп его сразу исчез, учёный свет к нему не допустили. Тело забрали военные и всё.
- Почему? В смысле, почему всё?
- Кто знает. Я много работал с материалами этой болезни, и я первый предположил, что это не вирус. Это организм, который ведёт себя разумно и только маскируется под вирус. Меня тогда подняли на смех.
Профессор, достал пачку сигарет, потом долго искал зажигалку в карманах, не нашёл, достал спички в столе и закурил.
- Вечно её теряю, - проворчал он.
- Кого?
- Зажигалку. Подарок. Ну да пёс с ней, найдётся. Так вот, как только лихорадку Эммуса победили, - он сделал в воздухе жест кавычек, - в три недели, о ней практически забыли. Но организм, который попал к нам в кровь, не забыл о нас. Он не исчез, не погиб, всё это время он благополучно живёт в нас. Думаю, он изучал наш организм. И вот теперь, кажется готов к действиям.
Егор посмотрел на Травкина мягко сказать с недоверием.
- Вы тоже думаете, что я выжил из ума? Все так думают. Или почти все. Да меня официально отстранили, но есть группа ученых, которые продолжили наблюдение и изучение. И знаете что?
Профессор нервно затушил сигарету в пепельнице на столе.
- Нет, не знаю.
Егор поёрзал на стуле.
- Организм, подчёркиваю, не просто вирус, а разумный организм, за эти годы поселился у девяноста девяти процентов населения планеты Земля! Он овладел человечеством целиком. Понимаете?
- Да, но он же безвреден. И вакцина есть. У людей много разных вирусов, они поселяются в окончаниях нервных клеток и живут там всю жизнь, это не смертельно.
- Но в том-то и дело, что это не вирус, - поправил профессор, - и он начинает действовать! Сразу во всех людях, как по команде.
- Эм... Максим Геннадьевич, - как-то снисходительно начал Егор, - это интересно. Очень. Но, может, вы зря так реагируете? Болезнь побеждена, как и многие другие из разряда пандемий. Даже если и последует вторая волна, в чём лично я сильно сомневаюсь, вакцинацию проведут в жатые сроки.
 
Профессор плюхнулся на своё кресло.
- Возможно, вы правы Егор. Возможно. Знаете, я в последнее время совсем мало отдыхаю, скорее всего, это сказывается на моей психике. Вы поезжайте, конечно, хорошего вам отдыха.
Егор выдохнул, поднялся со стула.
- Счастливо оставаться, увидимся через две недели.
Егор улыбнулся, сделал лёгкий поклон и вышел из кабинета. Разговор с профессором немного его расстроил, но как только он оказался за пределами завода, негативный осадок улетучился как сон.
 Часть 2 
 
Антонина Рощина ждала Егора дома.
Сидя в зале на диване она окинула взглядом чемоданы, большую дорожную сумку, несколько пакетов. Посмотрела в шкафах, не забыла ли чего. Вроде взяла всё, что хотела.
Эта поездка для неё не просто поездка на море, это знакомство с отцом Егора, Николаем Васильевичем Мельниковым. Мать Егора уехала в Штаты после рождения сына на конференцию, да так там и осталась. Позже вышла замуж за богатого американца, родила ему ещё троих сыновей, о которых Егор не любил рассказывать и не признавал их братьями.
Воспитание отца было жёстким, Николай Васильевич мечтал вырастить из сына настоящего мужика, воина, защитника. Детство Гоша провел в тренировках и походах. Но тяга к науке победила. Ослушался сын отца и украдкой подал документы не в военное училище, а в другой ВУЗ, на кафедру технологии продуктов из растительного сырья и парфюмерно-косметических изделий. Там он впервые увидел Антонину, хрупкую девушку, с большими голубыми глазами, длинными ресницами, волшебной улыбкой и копной русых волос. С такой внешностью идут в актрисы, на что сама Тоня отшучивалась: «Театральных постановок ей хватает в жизни».
Егора Антонина приметила ещё на абитуре, запал в душу взгляд зелёных глаз, грамотная речь приятный голос, множество совместных тем для разговоров. Взаимная симпатия, после поступления в ВУЗ, переросла в дружбу. Дружба очень скоро стала крепкой, и превратилась потребность друг в друге, на все семь лет обучения, до самого выпуска в первый магистрат. До Высшего Магистрата оставалось ещё два курса, но Тоне учёба надоела, и они решили покинуть учебное заведение с почётным званием Магистр Первого Класса.
В пгт., Радужный Антонина попала по распределению. Практику распределений вернули совсем недавно, найдя в ней целесообразность. Егора не распределяли, как обладатель «Золотого Диплома» он имел возможность на собственный выбор, но Мельников без раздумий поехал за ней. Тоня поступок оценила, заметив при этом, что она бы на такой подвиг ради Егора вряд ли решилась.
Жизнь в Радужном сблизила их ещё больше. Так они сходились всё ближе и ближе, пока не сошлись до совместной жизни, но, ещё не вступая в брак.
Пришло время определяться, заводить семью, узаконить отношения. Многие в Радужном волочились за Рощиной, предлагали руку и сердце, были даже женатики, готовые бросить своих жён. Тоне сулили райскую жизнь, не смотря на то, что у неё был Егор. Но коли не муж, то ещё не всё потеряно, потому что большинство самцов совсем не смущало наличие Егора в качестве её партнёра.
Тяжелее всего было Егору, видеть все эти поползновения поклонников и делать вид, что не реагирует. Терпел Мельников достойно, ревность подавлял, как мог, чаще всего в местном стрелковом клубе.
Тоне надоел статус «сожительницы». Она хорошо всё обдумала и сделала свой окончательный выбор, в пользу Егора. Поездка к отцу жениха носила характер смотрин, за которыми последуют скорая свадьба, дети, семейная жизнь. С родителями Тони Егор знаком ещё с института, те часто приезжали навещать любимую доченьку. Так что визит вежливости в отчий дом Антонины был запланирован на обратный путь.
Егор вернулся к обеду, счастливый, исполненный оптимизма от грядущей поездки.