Любовь. Измена. Развод (СИ)
— А что, если я не хочу? Не хочу воспитывать какого-то непонятного ребенка? С чего ты взяла, что он вообще наш? Что он от Ильи?
— Антипов делал тест на отцовство, — жму плечами. — Так что это точно ваш ребенок.
Лилия Константиновна облизывает губы, нервно барабанит пальцами по столу.
— Нет, — качает головой.
— Ваш выбор.
Уже хочу подняться, но слышу хлопок где-то поблизости.
Свекровь вздрагивает. Мы обе смотрим в сторону источника шума.
— Совесть имей, Лиля, — басит свекор и выходит к нам из спальни. — Здравствуй, Света.
— Здравствуйте.
— Ты знаешь адрес этой девочки?
— Знаю.
— Хорошо. Напиши мне, я во всем разберусь и помогу, чем смогу.
Лилия Константиновка закатывает глаза.
— Одного ты уже воспитала. Любимчик. И где он сейчас? Сядет! За делишки свои. А я говорил! С самого начала говорил.
Пока они выясняют отношения, быстро пишу адрес и выскальзываю в прихожую, где вскоре меня нагоняет бывший свекор.
— Ты прости нас Света. За все. А за сына нашего, больше всего.
— У меня все хорошо.
Раньше, этот мужчина ограничивался лишь парой фраз. Я вообще думала, что он меня недолюбливает, в отличие от свекрови. А оказалось вот наоборот…
— Пусть так и остается. Ты прекрасный человек, и ты должна быть счастливой.
— Спасибо, — немного теряюсь, от этой речи. Прокашливаюсь и решаю вернуться к тому, ради чего я вообще здесь. — Вы знаете, это девочка хочет уехать, мы вроде как условились, что я на вокзал ее отвезу…
— Не против, если я съезжу с тобой?
— Конечно.
Через сорок минут, я, Надя и отец Ильи стоим на вокзале.
Наденька помалкивает, запуганно посматривая по сторонам.
Свекор дал ей денег, записал адрес того места, куда она едет. Заверил, что всем поможет.
— Ну, всем до свидания. Простите, — поджимаю губы, — но очень надеюсь, что никогда больше не увидимся.
Свекор понимающе кивает. Надька молча глядит в пол.
Разворачиваюсь и иду к машине. Там, сидя за рулем, еще долго не трогаюсь с места. Думаю.
Думаю, о том, что видела ее сейчас, даже разговаривала, но никакой боли или обиды не почувствовала. Я не желаю ей ничего плохого, мне просто ровно. На неё, на Илью и всю его семейку.
Лизка была права. Нужно жить дальше. Нельзя опускать голову.
Улыбаюсь своему отражению, торопливо вытирая слезы.
Я поставила точку. Я смогла.
Теперь осталось лишь получить бумаги о разводе. Насколько поняла, Илья больше не затягивает этот процесс. Ему не до того. СИЗО, следствие...
Накидываю ремень и еду к Жене, почти на час раньше, чем собиралась.
Когда приезжаю на место, меня встречает охранник, спрашивает, нужно ли загонять машину в гараж, уверенно киваю и захожу в дом. Я планирую сегодня тут остаться, лучше до завтрашнего обеда.
Чувствую запах готовящейся еды. Что-то вкусное. Разуваюсь, снимаю пиджак и бросаю его на диван в гостиной, сама, крадусь на кухню.
Накрываю Женины глаза ладонями, привстав на носочки, и вижу, как у него мурашки по шее бегут от моих прикосновений. Улыбаюсь шире. Меня просто распирает от осознания этого факта.
Он меня до мурашек...
До мурашек же!
— Я теряюсь в догадках.
— Эй! — хлопаю Женю по плечу, и почти сразу оказываюсь обездвижено прижатой к стене. — Ну что ты делаешь? У тебя там сейчас все сгорит, — киваю на сковороду.
— Плевать. Я и так слишком долго тебя ждал.
Женя приподнимает меня над полом, и я ловко скрещиваю лодыжки за его спиной.
У меня сейчас сердце выпрыгнет от передоза эндорфином. Касаюсь губами Жениной щеки, крепко обнимая его за шею.
— Как прошел твой день? — интересуюсь, а сама только и жду, когда он меня поцелует.
— Обычно. Лучше расскажи, как у тебя?
— Я стала миротворцем.
— Поподробней?
— В общем, съездила к свекрам и сдала им беременную Илюхину любовницу. Ребенка жаль просто, с такими-то родителями…
— Куда ты дела женщину, что нахамила мне при первой встрече?
— Женя! — хохочу, но для вида, все равно пытаюсь дуть губы.
— Что? Я даже слова вставить не успел. Прибежала, поучила жизни и убежала.
— Но ты же все равно меня поймал, — перехожу на шепот.
— А могло быть иначе?
Снегур улыбается уголком губ, а потом наконец-то целует.
Ошеломительно. Так, как умеет только он. Когда земля из-под ног уходит, а мир, мир становится таким ярким, и только нашим. Его и моим.
— Горит! — визжу, чувствуя конкретный такой запах гари.
Женя ставит меня на пол, и мы оба бежим к варочной панели.
— Не трогай, — слышу его громкий оклик. — Обожжешься.
Женя сам кидает сковороду в раковину и заливает все водой. Озадаченно чешет затылок и смотрит на меня.
— В ресторан? — спрашивает, рассматривая весь этот бардак.
— Я могу пожарить очень вкусную яичницу с помидорами.
— Иди сюда.
Женя протягивает руку, и как только я вкладываю свои пальцы в его ладонь, притягивает к себе. Чмокает в губы и тут же усаживает меня на столешницу. Развожу колени в стороны.
Женя устраивается между моих ног, аккуратно зарывается пальцами мне в волосы, а свободной рукой, скользит под бюстгальтер.
Мамочки, я с ума схожу.
Я просто схожу от него с ума...
27.2
— Светка, давай еще по бокальчику.
Лиза закручивает волосы в пучок и тянется к бутылке.
— Минутку, — отвлекаюсь на телефонный звонок.
Пока слушаю свою рекламщицу, наблюдаю за ребятами.
Деня чмокает Лизу в губы. Подруга хохочет, подцепляет на вилку кусочек рыбы и подносит к Дениным губам.
Улыбаюсь. Такие они счастливые. Всегда на позитиве, без дурацких статусных заморочек, которые были у нас с Антиповым. Мы так сильно хотели хорошо и красиво жить, что не заметили, как начали превращаться в какое-то подобие людей. Деньги, стремления, весь этот пафос и статусность из года в год затмевали нам разум и застилали глаза толстой черной пленкой.
Мне кажется, что я вот только сейчас, посмотрела на мир без подоплеки своих буйных карьерных стремлений. Без осуждения тех, кто не хочет достичь большего. Кто ценит вот такое простое человеческое счастье, как Лиза с Деней. Они так много прошли вместе и не сломались. Не зачерствели, не стали безвольными куклами на поводу материальных ценностей. Не предали друг друга.
Мне же, кажется, придется учиться всему этому заново.
Просто жить. Я ведь раньше другой была. Веселой, беззаботной…а теперь?
Весь ужас в том, что я уже несколько дней подряд пытаюсь вспомнить вечер, когда столкнулась с Женей. Не авария, нет. Тот, про который он сам мне рассказал.
Он видел меня и запомнил. А я…
Когда это случилось? Что это было за мероприятие? Зачем мы туда ходили? Что я тогда чувствовала?
Почему совсем не помню Снегура? Он мне совсем не понравился?
Какие у меня эмоции были, когда я первый раз на него посмотрела?
Не знаю. И это ужасно.
Разве такое вообще возможно? Настолько не замечать людей вокруг, разве это нормально?
— Свет!
Вздрагиваю, вспоминая, что вроде, как по телефону разговариваю.
— Связь ужасная. Скинь мне отчет на почту. Я завтра заеду, все обсудим.
Отключаюсь и, пока никому из собравшихся нет до меня дела, топаю к лавочке.
Трава еще мокрая, дождь закончился буквально час назад. Пахнет восхитительно. Мои белоснежные кроссовки приобретают не совсем красивый оттенок. Первая мысль - взять салфетки и отчистить обувь до блеска. Игнорирую.
Ничего страшного не произойдет, если они будут чуть-чуть грязненькие.
Сажусь на лавку и вытягиваю ноги, зажимая в руках телефон.
Я сорвалась к ребятам вчера вечером. Покидала в сумку вещи первой необходимости, запрыгнула в машину и уехала. Женю с собой не позвала, и даже не удосужилась предупредить об отъезде лично. Только сообщение отправила, что все выходные буду за городом у друзей.
Ответа, естественно, не дожидалась. Выключила телефон и завалилась спать. Дорога меня вымотала, а страх, что он захочет приехать, нарастал с каждой секундочкой.