Любовь. Измена. Развод (СИ)

— Ты же приличная девушка, забыла о правиле пяти свиданий?
Слышу в его голосе смех и распахиваю глаза.
Самой становится смешно. Мне двадцать восемь лет. Я уже давно взрослая девочка, только вот сейчас чувствую себя малышкой.
— Боишься за свою честь, значит? — закусываю губу.
— Еще бы. Береги смолоду, вообще-то, — Женя продолжает шутить, чем невероятно разряжает обстановку.
— Берег? — прищуриваюсь, очень плохо скрывая улыбку.
По телу проносится электрический разряд в тысячи вольт. Вопреки словам, Женя забирается ладонями под мою футболку. Касается голой кожи, не отрывая взгляда своих серых глаз от моих.
— Еще бы. Только все равно потрогаю тебя чуть-чуть, — переходит на шепот, а меня уже сносит волной легкого возбуждения и предвкушения его более жадных прикосновений.
Киваю, а потом, запрокинув голову, упираюсь макушкой в стену.
Как только это происходит, Женя целует меня в шею. Осторожные, горячие прикосновения.
Стискиваю ноги и просто задыхаюсь от переизбытка обрушивающихся на меня эмоций.
Зарываюсь пальцами в светлые Женины волосы и издаю какие-то хриплые, неразборчивые звуки. Как раз в этот момент у него звонит телефон.
Снегур тихо матерится, чертыхается, но в итоге тянется за смартфоном в карман брюк.
Отвечает, а сам при этом разглядывает меня. Жадно смотрит на грудь, прикрытую футболкой, потом в глаза. Гладит по щеке, едва ощутимо целует в губы.
Все это происходит, пока он слушает, что ему говорят по телефону.
Трогает меня, на молекулы взглядом разбирает, жадничает в прикосновениях, а потом угрюмо выдает:
— Сейчас приеду.
Мой розовый мир с пони и радугами рассыпается на осколки. Кажется, даже выдыхаю с ноткой недовольства.
— Прости.
— Дела. Я понимаю. Так даже лучше.
Женя не реагирует на мои слова никак. Разве что просовывает ладонь мне под спину и припечатывает губы требовательным, но при этом нежным поцелуем.
Когда за Снегуром закрывается дверь, я все еще стою, прижимаясь к стене. Слышу шум лифта и только тогда сползаю к полу.
В голове по-прежнему пляшут румбу единороги.
Трогаю свои слегка наколотые его щетиной губы. Улыбаюсь.
22.2
Женя
Закрываю дверь Светиной квартиры. Пока жду лифт, запрокидываю голову к потолку. Улыбка с лица не сходит. Занимательная вырисовывается картинка. Как мальчишка встрял, ей-богу.
Убираю руки в карманы распахнутого пальто и захожу в кабинку.
Чувствую запах ее духов, оставшийся на моей рубашке. Он меня не раздражает. Не возникает желания переодеться и помыться. Наоборот, отпечаток ее запаха хочется сохранить как можно дольше.
Последний раз меня так мотало, когда с женой познакомился. Давно это было, очень и очень давно.
Гормоны бушевали. Девятнадцать лет. Красивая девчонка с соседней улицы, и тебе хочется, чтобы она стала твоей. Хочется, чтобы она улыбалась, смеялась и отвечала взаимностью.
Юношеский максимализм изо всех щелей лезет.
Сейчас все, конечно, иначе. Сейчас не нужно разгружать по ночам вагоны, чтобы заработать на букет и золотую цацку.
Но вот это ощущение, будто все впервые — каждая улыбка, взгляд, оно присутствует. Укореняется глубоко в нутро. Я чувствую его в размеренных ударах сердца.
Пульс, как в восемнадцать, не зашкаливает, и торчать в душе, чтобы обеспечить себе разрядку, тоже не нужно. Но внутрянку перетряхивает, как от удара током.
Выхожу из подъезда и уже на рефлексах бросаю взгляд на Светины окна. Замечаю пошатнувшуюся занавеску. Наблюдала. Улыбка на роже становится еще шире.
— К Шумакову, — говорю водителю, как только сажусь в машину.
Прикрываю глаза и откидываюсь на подголовник.
Прокручиваю в голове всю сегодняшнюю ночь и часть дня. Все то время, что я был рядом с ней.
Света — шикарная девушка. Красивая. Яркая.
Такую сразу заметишь в толпе. Сразу застопоришь взгляд именно на ней.
Когда я впервые ее увидел, поймал себя на том, что впал в оцепенение. Просто наблюдал за ней, как какой-то маньяк.
Она в тот вечер была с Антиповым на открытии ресторана жены Шумакова.
Света сдержанно улыбалась, была со всеми мила, приветлива, но слишком сильно выделялась. Не пресмыкалась, не пыталась кому-либо понравиться. Она просто пришла на праздник и наслаждалась вечером. В ее планы не входило заискивание перед кем-то. Фальшивых улыбок на лице тоже не было. Если кто-то ей был неприятен, она проявляла серьезность и сосредоточенность. Молчала и просто стояла рядом с Ильей в своем облегающем черном платье.
 
Я наблюдал за всем этим из кабинета на втором этаже. Лёшина жена вкорячила туда зеркало, позволяющее видеть все, что происходит внизу, вне кабинета, но тех, кто находится внутри, нет. Пересмотрела шпионских фильмов, видимо. Мы потом долго ее подкалывали на этот счет.
— Евгений Андреевич, приехали.
— Тут ждите, — открываю глаза и вылезаю из машины. — Что за срочность, Лёш?
Шумаков уже ждет, протягивает руку и кивает на дом.
— Зайди, расскажу все. Где ты вообще пропадаешь? Что за спонтанный интерес к Антипову?
— Дела.
— Понял. Но, — Лёша вытягивает палец и направляется в кабинет, — если бы не твой интерес, мы бы упустили кое-что важное.
— А именно? — следую за ним и, как только прохожу в помещение, сажусь в кресло у камина.
— После твоего звонка моему начбезу по поводу прослушки он решил поискать Антипова. И не зря. Наш мальчик захотел свалить из города.
— Занимательно. На фоне?
— С Князевым что-то не поделили. Миша в Москву укатил, поэтому подробности позже выясню. Антипова мои тормознули на выезде из города. На левой тачке, с левым телефоном.
— К сути.
— Пришлось развернуть.
Прищуриваюсь. Не нравится мне все это. Шумаков не дурак, и мы на берегу обговорили методы, которыми будем возвращать агрохолдинг, если я к нему подключусь. Жесть в них не входила.
Но догадка витает в воздухе.
— Он здесь, что ли? — упираюсь локтем в ручку кресла.
— В подвале. Ты только сразу не ори. Не мог я его упустить. Нужно, чтобы Князев вернулся в город, и его тесть ничего не заподозрил. Как только появится, засунем Антипова в ментовку.
— Повод?
— Номер его новый мы пробили. Там всего один исходящий.
— Кому?
— Заказ.
— Тебя? Меня?
— Князева.
Выдыхаю, пытаясь хоть как-то сдержать бушующий внутри гнев. Я предупреждал Шумакова, что эти игры никогда не заканчиваются так, как мы этого хотим. Как ожидаем и на что надеемся.
Антипов со своей «моралью» рано или поздно скатился бы на самое дно. Но даже я не ожидал, что это будет настолько быстро.
Шумаков достает из глобуса бутылку и сворачивает крышку. Берет бокалы.
Меня же в этот момент штормит, как при качке.
— Я тебя просил не втягивать меня в подобные мутки. Ты мне обещал, Лёша. Ты заручился моей поддержкой на определенных условиях, которые сейчас нарушаешь. Ты знаешь, что все это не мои методы.
— Ты из-за своих правильных методов семью потерял и семь лет отсидел.
— И именно поэтому, — давлю голосом, — я против, потому что не хочу повторений. Зло возвращается злом. Запомни это раз и навсегда, шестой десяток уже, не мальчик ты.
— Жень, как только Князев будет в городе, я сам все разрулю. Да, вышло не по плану. Но я не мог тебя не предупредить.
— Спасибо и на этом. Я поехал.
— Жень…
Из дома Шумакова выхожу на пике бешенства. Сам бы его голыми руками придушил.
Ладно, ничего непоправимого не произошло.
— Домой, — предупреждаю своего водителя, когда возвращаюсь в машину.
Прикрываю глаза и снова переключаюсь на светлый образ Светы.
В тот вечер мы с ней все-таки столкнулись. Она этого даже не запомнила, правда. Хотя я был уверен изначально, что именно так и будет.
Я вышел на летнюю веранду покурить, в то время еще не бросил. На улице шел дождь, дело близилось к зиме.
Света выскочила туда же, набросив на плечи плед, и, перескакивая лужи на тонких шпильках, взбежала по лесенке на веранду, зажимая плечом телефон.