Браки совершаются на небесах (СИ)
Скорая приехала, хвала им, быстро. И что-то вкололи. И увезли маму. Марк поехал с ней. И Вероника с ним — куда же ее девать?
В итоге мать сейчас лежала в реанимации, но состояние стабильное — так сказал врач, очень на вид компетентный и уверенный. Говорил, что вообще показана операция, но возраст, риски, будем пробовать консервативное лечение, сейчас есть эффективные методы. Марк кивал.
А сегодня — снова больница. Такое впечатление, что смерть, словно акула вокруг пловца, ходит кругами вокруг него. Подбирается все ближе, задевая то одного, то другого близкого человека. За ним она пришла? К нему? Да пусть бы уже забрала.
Только что тогда будет с Вероникой?!
— Интернат сгорел. Мама в больнице. У меня больше никого нет. Мне завтра в рейс. Я просто не знаю, что делать с Вероникой, — Марк словно со стороны слышал, как равнодушно и отстранённо звучит его голос.
Зачем он все это говорит? И кому? Этим людям он принес уже достаточно проблем, едва не забрав у них самое дорогое. Дочь, сестру.
— Извините, — Марк снял руку с головы Вероники, снова потёр лоб. — Спасибо вам за… за такую возможность. Правда. Огромное спасибо. — Он тяжело встал и нашел взглядом среди всей этой «молчаливой коллегии» Туру. — Подумайте над моим предложением, пожалуйста.
— Куда же вы пойдете? Если вам завтра нужно лететь? — спросила она вдруг совсем о другом.
— Придумаю что-нибудь, Наверное, возьму отпуск и буду искать другой интернат. Справлюсь.
— Я могу взять девочку к себе.
Марк не поверил своим ушам. Да и все остальные члены клана Кузьменко уставились на Лолу. А она подошла к Веронике и слегка наклонилась к девочке.
— Поедешь со мной, конфетка? Будем вместе шить красивые платья.
— Для Христины? — застенчиво уточнила Вероника.
— И для нее тоже.
Вероника сначала отвернулась от Лолы, спрятала лицо в отца — и вдруг часто-часто закивала. А потом отлипла от Марка и взяла Лолу за руку.
Вот теперь Марк просто потерял дар речи. Вероника всегда была очень насторожена к чужим. И вот вам пожалуйста.
— Извините, Лола, но это невозможно.
— Не доверяете мне? Ваше право, вы видите меня впервые. Но я думала, что наше родство с Крис служит мне некоторой рекомендацией.
Марк вдруг вспомнил то, что рассказывала ему Кристина о своей двоюродной сестре. Да, эта может испепелять взглядом. А еще почему-то заодно вспомнил слова Кристины про «бесячую рефлексию» — и чуть не рассмеялась. Вот было бы некстати.
— Не в этом дело, — Марк в который раз потер лоб. — Это просто неудобно… доставлять вам неудобства… хлопоты.
— Никаких неудобств. Я еще неделю пробуду в Москве — пока не буду уверена, что… Да мы все, наверное, тут еще неделю пробудем, да? — она обвела взглядом окружающих. — А, нет, Федор завтра улетает.
— Я через неделю заскочу с проверкой, — низким бархатным голосом отозвался тот, кого назвали Федор. «А вот и оперная звезда», — с каким-то вялым удивлением понял Марк. Он явно исчерпал все ресурсы по эмоциям. Ничего не осталось.
— Шу, Рю? — продолжила тем временем опрос Лола.
— Мы две недели тут поторчим, будем развлекать Крысю.
Крыся — это про Кристину?!
— Мы на месте, — отозвались двое, явно семейная пара. И, кажется, они являлись родителями Лолы — сходство читалось в линии губ женщины и в глазах мужчины. Очень молодо выглядящая, несмотря на взрослую дочь, и красивая пара. — Давайте, и правда, к нам. Места много, у нас свой дом. Девочке будет очень удобно. Правда, у нас слегка сумасшедший пес, точнее, два немного сумасшедших пса — но они очень добрые.
— Послушайте! — Марк понял, что он не успевает за ходом мыслей этой чокнутой семейки. — Ну зачем вам это?! Я же вам никто! Зачем вам решать мои проблемы?!
— Никто? — раздался низкий и хриплый, слегка надтреснутый голос Степана Кузьменко. — Парень, МОЯ дочь чуть не погибла, спасая ТВОЮ дочь. Ты по-прежнему настаиваешь, что ты нам никто?
Все. Марк сдался. И понял, что не в состоянии больше противостоять тому хаосу, что происходит с ним, вокруг него. Единственное, в чем он был уверен точно, безоговорочно, безоглядно — что эти чокнутые Кузьменко не причинят вреда Веронике. Это его чутье признавало без сомнений.
Марк присел перед Вероникой.
— Ты точно хочешь поехать с Лолой?
Вероника кивнула — и крепко обняла его за шею.
Марк обнял дочь. А потом разжал руки и встал.
— Дайте мне, пожалуйста, адрес. Я соберу вещи и привезу Веронику вечером. Так будет удобно?
— Я вам сейчас напишу адрес и инструкцию, как к нам добраться. Там развязка нетривиальная, — вступила в разговор женщина, которую Марк посчитал матерью Лолы. И она подтвердила его предположения: — Меня зовут Дина, я мама Лолы. А это — Лев, мой супруг и отец Лолы.
Марк пожал руку Льву. Он, пожалуй, был самым небольшим в плане телосложения из всех присутствовавших сейчас в больничном холле мужчин. Но глаза выдавали человека не только уверенного в самом себе, но и умеющего подчинять своей воле других. Похоже, в семье Кристины простых людей нет. Дина между тем устроилась в кресле рядом со столиком, вытащила из сумочки блокнот, вырвала листок и принялась на нем рисовать, а потом писать. Остальные молчали.
— Вот, — Дина встала и протянула ему листок. — Смотрите, вот тут развязка неочевидная, вам надо на этот съезд. И там я еще записала мой номер телефона, на всякий случай.
Марк старался слушать внимательно, а потом кивнул и убрал бумажку со схемой, адресом и телефоном в задний карман джинсов.
А на прощание Марк обменялся рукопожатиями со всеми пятью мужчинами клана Кузьменко. Самая крепкая рука оказалась предсказуемо у Степана. Аркадьевича, как вдруг неожиданно вспомнил Марк.
* * *Марк запретил себе думать. Да у него это и не получалось, если честно. Он сосредоточился на простых действиях. Сейчас им надо приехать домой, пообедать. Пока непонятно, правда, чем. Можно было бы заехать в какое-то кафе, конечно. Но Марк до сих пор нервно реагировал на косые взгляды в адрес Вероники. Нет, сегодня это испытание точно не для его нервов. Закажет что-нибудь с доставкой на дом, на крайний случай.
Потом надо собрать вещи Вероники. Отвезти ее к Лоле. Или к Дине? Ой, он так и не понял. К Кузьменко, в общем. Потом заехать к маме — если успеет. Нет, надо обязательно успеть.
Все, никаких соплей и бесячей рефлексии. Дел куча. И выспаться сегодня надо. Завтра в рейс.
В итоге они пообедали омлетом. Когда Марк собирал Веронике сумку, он увидел, что у девочки вдруг задрожал подбородок.
— Что такое, малыш? — Марк повернул дочь к себе лицом. Она шмыгнула носом и оттёрла рукавом глаза.
— Христина подарила мне сумку. Красивую. От Лолочки. Туда можно было положить вещи. Но сумка… сгоре-е-е-ела…
Марк привлек к себе вздрагивающее тело Вероники, погладил по голове, спине.
— Т-ш-ш-ш… Все хорошо. Все уже хорошо.
— Лолочка подарит мне новую сумку?
— Обязательно, — с непонятной уверенностью ответил Марк.
* * *Дорожная развязка и в самом деле оказалась неочевидной. Марк был благодарен Дине за инструкцию. Хотя в современных реалиях было немного странно ехать по инструкции, нарисованной на вырванном из блокнота листочке, а не по стрелочке на экране навигатора. Но Марк был уверен, что инструкция Дины точнее любого навигатора.
Спустя двадцать минут после съезда с неочевидной развязки он остановился у высокого забора с табличкой «Смертельно опасный мопс».
Впрочем, там оказался не только мопс. В компанию к нему прилагалась хаски, которая прыгала, как заводная, так, что у Марка мгновенно зарябило в глазах. А Вероника просто визжала от восторга, повалившись на сухую пожухлую траву.
— Мышь, а ну прекрати! — следом за Диной из дома вышел Лев. — Мышь, Бинки, ну-ка ко мне живо!
Разумеется, собака — точнее, обе собаки, и хаски, вылизывающая Веронике щеки, и прыгающий вокруг мопс, никак не отреагировали на окрики Льва. Пока он не подошел, не оттащил хаски за ошейник и не поднял Веронику за руку с земли. Марк в это время так и стоял неподвижно, оглушенный экспрессией этой семейки. И собаки у них под стать.