Мыс альбатросов (СИ)

Колин Криви с глупейшей ухмылочкой на физиономии вклинился в разговор, обняв девушек со спины:
— Фантастика! — воскликнул он, стискивая метлу. — Молодец, Джинни! Мы в тебе не сомневались! Потрясная речь! Деннис на седьмом небе от счастья, несмотря на то что в запасе. Для него это важно, спасибо! Как насчёт того, чтобы отпраздновать в новом составе?
— Ещё нечего праздновать, Колин, — усмехнулся Пикс, но Криви было не остановить.
Регулус не собирался тонуть в потоке излияний Колина, поэтому нагнал шагающих впереди Робинс, Финнигана и Лонгботтома. Лавгуд, как назло, не отставала.
— Только взгляни-и в её гла-а-аза, — напевал Симус, насмешливо поглядывая на Колина, ни на шаг не отходившего от Грейнджер.
— И сделай последний хо-од, (1) — подхватила Демельза.
— О чём это вы? — спросил Регулус, поравнявшись с ними.
— Ты не видишь что ли, Рон? — тоном нянечки бестолкового ребёнка сказала Робинс. — Колин уже год как по уши втюрился в твою сестру. Садится позади нас на всех совместных уроках и вздыхает, вздыхает, вздыхает… Он в курсе, как ты ревностно к этому относишься. Да и Гарри он не соперник.
— А какой скандал ты закатил, когда Джинни целовалась с Дином! — поддержал Невилл, поёжившись.
Регулус не знал, как реагировать.
Настоящая Джинни Уизли сейчас далеко-далеко, и вряд ли она пеклась о чувствах Криви. Что до Грейнджер… едва ли амурные дела волновали её больше, чем судьба человечества. Правда же?
Неожиданно для самого себя он бросил сердитый взгляд на смеющуюся Гермиону.
Это даже не её лицо, не её тело. Регулус не отрицал, что внешность Уизли могла произвести впечатление на парней и заслужить комплименты от соседок по комнате. Девчонки с других факультетов с завистью смотрели на её волосы, кожу и… В общем, у Криви хороший вкус.
Вся беда в том, что Регулус не воспринимал девушку всерьёз, ведь с реальной Уизли ему так и не довелось пообщаться. Для него она только маска, временная оболочка Гермионы Грейнджер. Может, поэтому ему нравилось, когда действие Оборотного зелья ослабевало, и из-под маски показывался оригинал… В этом мире слишком много лжи, чтобы радоваться ещё одной фальшивке.
— Смотри в оба, — сказал Симус, когда Грейнджер, идущая позади, снова (О, Мерлин!) рассмеялась. — Похоже, Колин выжал из себя две хороших шутки за раз.
— Увидимся на собрании, — шепнула Робинс, отделившись от группы, и вскоре все как-то незаметно разбрелись кто куда.
Регулус остановился на берегу озера, когда осознал, что рядом с ним только Лавгуд, внимание которой заставляло его нервничать. Лучше бы он не оставлял Гермиону с Криви. Вот ведь комик выискался… Регулус давно не чувствовал себя настолько обделённым её вниманием, и это ужасно, ужасно бесило!
Лавгуд будто услышала его мысли.
— Мозгошмыги, целая стая, — загадочно констатировала она, опустив со лба громадные радужные очки. — Тебя что-то сильно тревожит, раз ты привлёк столько особей.
— Никогда не слышал о мозгошмыгах, — грубо откликнулся Блэк.
— Они невидимые, папа открыл их года три назад. Он направил письмо в Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними. Мы до сих пор ждём ответа. Наверное, надо было приложить к письму спектрально-астральные очки… — безмятежно сказала Луна и, недолго помолчав, спросила: — Ты скучаешь по Гермионе? Поэтому плохо играл? Она гораздо ближе, чем все думают.
— Да ну?
Лагвуд неразборчиво мурлыкнула себе под нос и пропела:
— Конечно, она в наших сердцах. Жаль, что Джинни не упомянула её в своей речи.
— Гермиона плохо летает. Джинни говорила только об игроках в квиддич.
— Плохо? Я бы не была так уверена.
Регулус сузил глаза, искоса поглядывая на собеседницу. Рука сама потянулась за палочкой.
— Я не расслышала, почему ты столько пропустил? И совсем-совсем не расстроился.
Так вот, где он прокололся!
— Ты не швырял перчатки на землю и не грозился сломать метлу. Тебя было не узнать. Неужели мозгошмыги размягчили твой мозг и притупили реакцию?
Блэк не ответил, понимая, что Луна спокойно побеседует сама с собой.
 
— Ты должен быть внимательнее. Другие могут заметить, — сказала она, понизив голос, словно под «другими» имела в виду как минимум пришельцев из космоса.
— Заметить что? — напрягся Регулус.
— Ой, смотри! — воскликнула Лавгуд, дотронувшись до ствола дерева, уходящего корнями в воду.
По коре скользнуло что-то зелёное. Из дупла в стволе показалась увенчанная двумя листьями головка с маленькими чёрными глазками.
— Это лукотрусы. Они крайне привязчивы, — Луна вытащила из сумочки маленькую сушёную мокрицу и протянула волшебному существу. — Я читала о лукотрусе, который жил в кармане у самого Ньюта Скамандера. Это удивительно, ведь обычно они не покидают родное дерево, защищают его от волшебников…
— Потому что живут на деревьях, из которых делают волшебные палочки, — сказал Регулус, осмотрев крону. — Я знаю. Только это бузина, — он тоже прикоснулся к стволу с другой стороны. — Недаром есть поверье: палочка из бузины доведёт до беды.
— По легенде, злая колдунья Моргана лишила Мерлина магии и погрузила в вечный сон под холмом, а сторожил его саженец бузины. Поэтому волшебники не любят это дерево.
— А я слышал, что Моргана заточила Мерлина в могучий дуб, где он и умер, — покачав головой, произнёс Регулус. Его начал забавлять разговор с этой девушкой. — Так или иначе, из бузины не делают палочки.
— То что не делают, ещё не значит, что это невозможно! — гнула своё Луна. — А как же легендарная Старшая палочка?
Блэк хмыкнул.
— Я не верю в детские сказки, извини.
Лавгуд выдала лукотрусам целую горсть мокриц и отряхнула ладони о юбку. Улыбка так и не сошла с лица Луны.
— Нет сказок лучше тех, которые создала сама жизнь, Рональд.
Регулус подумал, что она впервые за день назвала его этим именем.
 *
Тем же вечером на очередном собрании в Выручай-комнате отрабатывалось связывающее заклинание и контрзаклятие — Эманципаре.
За окнами давно стемнело, по стёклам ударил дождь, когда Терри Бут наконец скомандовал «СТОП!».
Все стали расходиться, как всегда, по двое, по трое. Прощаясь, ребята с воодушевлением обсуждали успехи и поздравляли друг друга. Лампы под потолком стали гаснуть одна за другой.
Регулус задержался, собирая подушки в аккуратную стопку в углу.
Грейнджер ждала его у двери — их маленькая традиция.
— Ты идёшь? — вкрадчиво поинтересовалась Гермиона, отчаянно сдерживая зевок. — Прости, я еле стою на ногах.
— Как ты думаешь, — спросил Регулус, — если существует идеальная мантия-невидимка и Воскрешающий камень, значит, где-то хранится Старшая палочка — самая могущественная волшебная палочка в мире?
— О-о… — Грейнджер с азартом посмотрела на Блэка. Усталости как не бывало. — Вполне очевидное предположение, — она села за стол, сдвинув вредноскопы, и достала из сумки перо и пергамент. — В книге сказок, которую мне оставил Дамблдор, есть странный символ. Сначала я приняла его за руну, но среди англосаксонских и древнеисландских нет ничего подобного. Пришлось проштудировать справочники по древнескандинавской рунологии. Аналогично. Такого символа нет. Кроме того, знак в моей книге явно написан от руки. Вот, — Гермиона изобразила треугольник, вписала в него круг и поделила обе фигуры пополам, сверху вниз.
— Знак Гриндевальда, — сказал Регулус, когда Грейнджер повернула рисунок к нему. — Такой же был на Воскрешающем камне.
— Да, в том числе, — Гермиона нетерпеливо махнула ладонью. — Гриндевальда и его сторонников. Мадам Пинс побледнела и разволновалась, когда я показала ей рисунок, велела сжечь его и больше не повторять. Символ устойчиво ассоциируется с Гриндевальдом, но изначальный смысл намного глубже, а тёмный волшебник оказался склонен к символизму и драматизму. Это всё равно что показать древнему индийцу свастику. Для него это воплощение движения солнца, оберег от сглаза. В то же время у современного европейца она вызовет отторжение как эмблема «арийской» расовой чистоты.