Мыс альбатросов (СИ)

«Поделом тебе, старая гаргулья!»
Гермиона ощутила волну гордости за Гарри: вот оно — долгожданное удовлетворение. Поставить злобную ведьму на место — самое приятное из того, что случилось за последние недели… не беря в расчёт добытый крестраж, само собой. Медальон Слизерина нашёл нового владельца, и хотелось бы верить, что на этом его перемещения закончатся.
Грейнджер посмотрела на Блэка. Ей не терпелось обсудить их «приключение» во всех подробностях. Вчера у неё попросту не было сил на это, поэтому по возвращении она упала на кровать, раскинув руки, как делала только в детстве, и немедленно заснула. Её не смутила неудобная поза, одежда, открытое окно, из-за которого спальня за ночь заледенела. Она впервые как следует выспалась за бог знает сколько времени! Наконец Гермиона не вставала мешать варево, засыпать в котёл крылья златоглазок… Иной раз ей казалось, что не только её одежда пропахла водорослями, но и руки, волосы, она вся!
После разговора с Флетчером Грейнджер твёрдо знала, что нужно делать, и неукоснительно следовала намеченному плану. Часть ингредиентов для Оборотного отыскалась в подвале «Гнезда» (кто-то из Блэков увлекался зельеварением), часть пришлось доставать в Лютном. Гермиона долго не решалась доверить Регулусу мантию-невидимку, но в итоге отправила его за шкурками бумсланга, затем за спорышем… Он с готовностью откликался на её просьбы, пару раз даже сменял Гермиону у котла, когда ложка для помешивания буквально выпадала из её рук. Как-то после очередной вылазки в Лютный она поймала его с серебряными ложками, на которых был фамильный герб Блэков. Гермиона не желала знать, как он их достал, лишь надеялась, что Регулус никого не убил в погоне за семейным сервизом.
Одна из серебряных ложечек прямо сейчас звенела о края бокала.
Регулус был слишком занят смакованием поданного ему кофе, чтобы обратить внимание на Грейнджер.
Сложнее всего было уломать Уизли, а точнее, миссис Уизли. Именно Молли после долгих уговоров позволила Артуру взять Гермиону и Регулуса с собой, провести их в Министерство для подтверждения статуса крови.
Волосы Рона и Джинни, снятые с расчёсок и свитеров, Молли отдавала так, словно её вынуждали расстаться с сокровищем.
Гермиона вздохнула. Она безумно соскучилась по Рону!
Будь она расторопнее, непременно шепнула бы Гарри: «Приходи на площадь Гриммо, там относительно безопасно», но при встрече с другом радость, что он цел и невредим, затмила разум и все мысли о будущем.
Крестраж теперь у Гарри, но как он собирался его уничтожить? Он упомянул меч Гриффиндора, но достать его не представлялось возможным, разве что…
Голос Доры вернул Гермиону в реальность.
— Может, поганище, пап? — Нимфадора положила четвёртую ложку сахара в кружку, после чего Андромеда будто бы ненароком отодвинула от нее сахарницу.
Мистер Тонкс покрутил карандаш в пальцах.
— Это скорее болотное чудовище, внешне похожее на человека. Его тело на три четверти состоит из грибницы и лишь на одну — из отмершей ткани.
Регулус сделал шумный глоток кофе и отставил чашку в сторону.
— Иногда, — увлечённо жестикулируя, пустился в объяснения Тед, — его туловище заполняют черви и брюхоногие моллюски, образуя миниатюрную биосистему, поэтому нельзя со стопроцентной уверенностью отнести поганище к нежити. Однажды я видел покусанного им пациента, зрелище отвратительное. Кишки…
— Не за столом, дорогой, — выразительно стрельнув глазами, сказала Андромеда.
— Тогда дуллахан, — прошептала Дора, стоило матери отойти к плите.
Отец понизил голос до минимума:
— Нет, это разновидность привидений, у дуллахана нет головы, вместо неё…
— Инфернал, — Блэк взмахнул палочкой, отправив посуду в раковину, и резко поднялся. — Восемь букв. Нежить. Весьма кровожадная, как я слышал. После укуса инфернала везти в Мунго уже нечего. Ах да! Приятного аппетита.
Гермиона откинула салфетку, за время завтрака превратившуюся в шарик смятой бумаги, и вышла через дверь на террасу вслед за Регулусом. Мысли бились в её голове, сталкивались, рождая чудовищный по смелости план.
 
Она едва поспевала за ним, шла, спотыкаясь о камни и корни, вылезшие на едва заметную среди пожелтевшей травы дорожку из щебёнки. Многие годы, пока домом почти не занимались, дикие растения медленно, но верно подкрадывались к проторенным человеком тропам. Морской ветер сделал прибрежные деревья сильнее, приземистее, выносливее, и они, одичав, наконец одержали победу. Понадобится помощь десяти эльфов, чтобы привести здешний сад в порядок. Да и само «Гнездо» снаружи было не так ухожено, как внутри. По облезлым стенам тянулся плющ с прозрачно-зелёными листьями, оплетая дом, как вздувшиеся вены — руки старика.
— Всё в порядке? — поинтересовалась Гермиона, когда грохот волн отделил их с Блэком от остального мира. Она участливо положила руку ему на плечо.
— Да, просто не люблю кроссворды, — излишне бодро ответил Регулус. — Итак?
— Итак?
— Во время завтрака ты чуть дыру во мне не протёрла. Конечно, я знал, что неотразим, но во всём должна быть мера.
Гермиона покачала головой, не купившись на приступ бахвальства.
Регулус ненадолго замолчал, но не сделал ничего, чтобы стряхнуть её руку.
— Я завидую им. Завидую, — повторил он. — У Андромеды отличная семья. Совсем не похожа на Блэков, где всякий уродлив на свой манер. Все мы в чём-то жестоки, притом каждый по-своему. Даже по отношению друг к другу.
— Я не знала всех твоих родных, но Сириус и Андромеда совершенно не похожи на то, что ты описываешь.
— Сириус. Его язык был острее ножа. Его врагам приходилось несладко, если даже друзьям и близким он мог сделать больно одним словом. Энди… скажем так, ты не видела её в гневе. Салемские ведьмы покажутся невинными овечками на её фоне.
«А ты?» — чуть было не спросила Гермиона, вовремя остановившись.
— Представь пауков, запертых в банке, и поймёшь, о чём я.
— Никто не идеален.
— И-де-ал, — раздельно произнёс Регулус. — К нему мы все и стремились.
— Хочешь, поделюсь секретом? Я всегда завидовала Уизли, — проговорила Гермиона, неуютно поёжившись под его удивлённым взглядом. — Мои родители часто отсутствовали дома — настоящие трудоголики. Им ничего не стоило сорваться с места и уехать в другую страну ради семинара по зубной эмали. Раньше мы часто отдыхали в лесу Дин недалеко от озера. Зимой там особенно красиво. Всё такое белое, чистое, как будто сложено из бумаги. Последний раз мы были там осенью. К вечеру пошёл ливень. Мы спрятались в машине от дождя, слушали радио и смотрели на огни автомобильных фар.
Гермиона непроизвольно улыбнулась, представив оранжевые пятна на мокрой земле.
— Они любили меня. Мама с папой. Но со временем всё больше отдалялись. Я не хотела пугать их, многое умалчивала — боялась, что они не отпустят меня в Хогвартс, если узнают, что за моим лучшим другом охотится самый страшный волшебник на свете. Магия воздвигла между нами стену, и с каждым годом она лишь росла. С другой стороны, Уизли всегда были мне рады. Я стала чаще проводить каникулы в «Норе», оставаться там на праздники. Даже на Рождество! Мне было стыдно из-за того, что я не хочу домой. Мир без волшебства стал скучен, словно потерял краски. А в доме Уизли было весело, несмотря на странные рождественские свитера и плум-пудинг. (1) Молли всегда перебарщивает с сахаром в тесте, но мне не хватает смелости сказать ей об этом. Один раз я чуть не сломала зуб из-за попавшейся в начинке пуговицы.
— Я ни разу не пробовал плум-пудинг, — задумчиво сказал Регулус.
 
— Да ты шутишь?! Это же рецепт идеального праздника!
— И у меня никогда не было странного рождественского свитера.
— Кажется, я знаю, что подарить вам в Сочельник, мистер Блэк, — проговорила Грейнджер.
Регулус с интересом посмотрел на неё сверху вниз.
— Я, между прочим, тоже немного вяжу. Мы обязаны восполнить пробелы в твоём рождественском невежестве! — деловито сказала Гермиона и грозно предупредила: — Только посмей раскритиковать мой свитер!