Мыс альбатросов (СИ)

— Охрану, видимо, тоже увеличили? — спросила Андромеда.
— Ну разумеется. Впрочем, главные ворота отменно зачарованы от чужаков.
Гермиона едва не опрокинула столик, куда секундой ранее спланировала фруктовая тарелка, чем бы точно себя выдала.
И как она раньше не сообразила?! Вкрадчивые движения рук, подчёркнутая церемонность жестов, взвешенная речь двух женщин перед ней — всё было неспроста. Положение комнат в Малфой-мэноре, охранный механизм, «таинственные» гости в доме… Кого Сирена имела в виду? Волдеморта? Регулуса?!
— Прости, я совсем тебя заболтала, — сказала Забини, взмахнув палочкой, после чего из винограда повыпрыгивали косточки.
Лицо Андромеды не выражало никаких признаков беспокойства, когда она улыбнулась.
— Прошу, продолжай. Я совершенно выпала из жизни волшебного общества.
Слуга возник с подносом, на котором возвышались две чашки чая и горка припудренных круассанов.
— Госпожа, — с поклоном сказал Мостин, — я всё проверил. Чужаков в доме нет.
Забини кивнула и обратила взгляд на Андромеду.
— Теперь мы можем поговорить начистоту. Огромное упущение Ордена Феникса — отсутствие шпионов в стане врага. Пожиратели смерти куда расторопнее в этом плане. Питер Петтигрю. Помнишь его? Всё время болтался с Мародёрами. Он оказался талантливым анимагом. У него весьма любопытная форма.
Она сделала глоток чая и тяжело вздохнула.
— Думаю, не ошибусь, если предположу, что ты пришла ко мне из-за Регулуса.
— Да, — не отрицала Андромеда, не притронувшись к предложенному чаю. — Он член моей семьи. Мой брат. Мой друг.
— И мой друг когда-то тоже, — заметила Сирена, по-птичьи склонив голову и разглядывая собеседницу. — Я дам тебе совет. Хороший совет. Если Реджи тебе дорог, ты должна оставить его в покое.
— В покое? — возмутилась Андромеда, вскочив на ноги. — Он в руках Тёмного Лорда!
— Ты плохо проинформирована, — флегматично произнесла Забини.
— Я пришла к тебе не для того, чтобы выпытывать, как обстоят дела у Пожирателей смерти. Меня интересует только Регулус. Мой зять видел его на рейде. Что это значит? Его пытают или шантажируют? Он под заклятием? Прошу, скажи правду!
— Всё гораздо проще. Он ничего не помнит, — сказала Забини. — Тёмный Лорд стёр ему память.
— Ты хочешь сказать, он… — Андромеда испуганно уставилась на Сирену. — Амнезия. Это ужасно!
— Сначала я тоже так решила, но сейчас солидарна с Нарциссой. Так будет лучше. Его амнезия послужит ему защитой от Тёмного Лорда. Он, по крайней мере, остался жив. Неужели ты предпочла бы для него бесконечную череду пыток?
— Разумеется, нет! — Андромеда долго молчала, собираясь с мыслями, а затем спросила. — Как он? Здоров?
— Да.
— Ты видела его?
— Да.
— Он узнал тебя? Он помнит хоть что-нибудь?!
Сирена скривила губы. Со стороны казалось, что восковая маска безразличия на её лице дала трещину.
— С ним всё в порядке. Сейчас Регулус в большей безопасности, чем ты. Его воспоминания отрывочны. Он узнал меня, но, кажется, так и не принял. Его подруги, с которой он когда-то бегал по окрестностям школы, уже нет. Я давно не та девочка, что боялась сунуть нос в Лютный переулок, просиживала в школьной библиотеке до отбоя и помогала отцу мастерить кораблики.
Андромеда стиснула складки платья.
— Его память… Есть ли шансы вернуть её?
— Я не специалист, Андромеда, но разве ты не слышала, что стало с дурнушкой Бертой Джоркинс, когда Тёмный Лорд разом разрушил заклятие Крауча? Безумие или смерть. Если воспоминания хлынут потоком, то Регулус может не выдержать вмешательства. Эта область магии опасна и непредсказуема.
Андромеда сжала кулаки, кожа на высоких скулах натянулась до блеска.
— Белла решила отобрать у меня всё.
Сирена нервно постучала пальцами по подлокотнику.
— А сейчас тебе пора уходить. Мой сын скоро вернётся.
Миссис Тонкс поразительно быстро взяла себя в руки.
— Спасибо, Сирена. Ты присмотришь за ним… там?
Забини усмехнулась, дёрнув уголком губ.
— Не переоценивай меня, Энди. У меня нет власти над всеми живущими — только над теми, кого привлекает моя грудь.
 
Андромеда окинула комнату пронизывающим взглядом. Гермиона поняла, что ей дают знак — надо возвращаться. Вот только ноги не слушались. Она замерла как громом поражённая, не в силах смириться с обрушившейся обухом правдой.
Забини проводила гостью в фойе и, наблюдая за превращением миссис Тонкс в уродливую старуху, сказала:
— Нарцисса проделывает такой же фокус, когда хочет куда-нибудь выйти.
— Да, я научила её этим чарам, — сухо ответила Андромеда.
Слуга отпер парадную дверь, впустив в холл ветер.
— Соболезную твоей утрате, — неожиданно произнесла Сирена. — Мне не довелось узнать, каково это — любить собственного мужа.
— Это было легко, — сказала Андромеда и скрылась в туманной дымке.
Мадам Забини махнула рукой, позволив Мостину закрыть дверь. На её лице застыло странное выражение, словно она больше ничего перед собой не видела.
— Госпожа, вы взволнованы? Я не должен был впускать эту женщину в дом.
— Всё нормально, Мостин. Всё нормально, — пробормотала Сирена, направившись обратно в гостиную. В один миг она кардинально преобразилась, надменность и беспечность исчезли, как маски, которые она была вынуждена носить, чтобы выжить там, где одно неуместное слово приводило к смерти.
— Госпожа, я отправил подарки в будуар и рассортировал их по важности дарителя. Коробки без именных карточек сложены отдельно, — доложил Мостин, следуя за ней шаг в шаг. Беспокойство отчётливо читалось в его неправдоподобно больших золотистых глазах. — Роскошный браслет прислал сеньор Коста, роскошный! Он не подписал карточку, но приложил к подарку цветок стрелиции.
— Кто такой сеньор Коста?
— Он гостил у вас в прошлую пятницу, — сварливо отозвался Мостин. — Очень уж волосатый, мадам.
— Да ну? — расхохоталась Забини. — Уж кто бы говорил!
— Вся ванна в его волосах.
— В Португалии до сих по верят, что сила волшебника в длине его шевелюры. Отличный анекдот для «Того-Кого-Нельзя-Называть»!
Сирена заметно повеселела, чего слуга, видимо, и добивался. Он поглядывал на неё, как отец на проказницу-дочку.
— Мерлин! Неужели мне придётся потратить сутки на то, чтобы всем ответить, — простонала Сирена, прошествовав к дивану мимо Гермионы. — Отложу на завтра. В конце концов, я занятая волшебница. Принеси начатые эскизы для мастерской, работа меня успокаивает. Блейз ещё не объявлялся?
— Молодой господин остался ночевать в Малфой-мэноре. Он связался по камину. Время было давно за полночь. Крайне сердит.
— Я — бессердечная мать, — Сирена скинула обувь и упала на софу. — Отправила его в мэнор одного.
— Молодой господин знает, как вам тяжко пришлось в последние месяцы, столько хлопот на ваши хрупкие плечики, — прокряхтел Мостин, поправив домашние туфли хозяйки.
— Нарцисса наверняка прокляла меня последними словами, — вслух рассуждала Забини. — Но видеть в её доме Регулуса просто невыносимо!
Гермиона встала ближе, чтобы ничего не пропустить.
— Гляжу на него, живого, девятнадцатилетнего, и всё внутри переворачивается. Странное зрелище. И сердце начинает ныть. Он словно осколок льдинки, попавший в тёплую плоть, — Сирена осеклась и резко села, из-за чего Грейнджер отпрянула в сторону. — Как зовут мужа Нарциссы? Я… я забыла!
— Люциус, госпожа, — угодливо подсунув ей вторую подушку, ответил Мостин.
— Точно, — успокоившись, прошептала Сирена и снова прилегла. — Как же иначе…
— Мистер Блэк тоже прислал вам подарок.
— Регулус?!
— Книгу, госпожа. Я отнёс её в кабинет.
 
— Принеси сюда!
Гермиона ощутила болезненный укол в сердце, и гнев, ранее робко теплящийся в нём, вспыхнул всепожирающим пламенем. Регулус. Её Регулус стал марионеткой в руках Волдеморта! Он забыл обо всём: о ней, о Доре, медальоне и пещере, о войне.