Мыс альбатросов (СИ)

— Если что и позорило мой род, так это служба тебе, Том, — выплюнул Регулус. — Вот о чём я жалею каждый день.
«Тот-Кого-Нельзя-Называть» рассмеялся.
Крюкохват сжался в углу камеры, мысленно окрестив Блэка покойником.
— Служить мне — самое унизительное, что ты можешь представить? Мне?! Самому великому волшебнику, ступавшему по этой земле?
— Ты же видишь меня насквозь. Похоже, что я лгу?
Лицо «Того-Кого-Нельзя-Называть», казалось, окаменело.
— Если это послужит тебе наказанием, я могу заставить тебя служить мне.
— Разрешите, Повелитель? — обратился к нему Лестрейндж.
— Говори, Рудольфус.
— Будет лучше убить его, мой Лорд. Блэк был дружен с моим братом. Они с Рабастаном много и упорно тренировались, в том числе учились сбрасывать Империус. Заклятие подчинения, при всём уважении, господин, долго не продержится. Рано или поздно Регулус сбросит его, что приведёт к появлению предателя в наших рядах.
— Слышал? — «Тот-Кого-Нельзя-Называть» повернулся к Блэку. — Рудольфус считает, что верный союзник из тебя не получится.
— Спасибо за комплимент, Руди.
«Тот-Кого-Нельзя-Называть» улыбнулся своей ужасной улыбкой.
— Я знаю все секреты и помыслы, все тайны твоего сердца, которые глупцы вроде Дамблдора величают сокровищем рода людского. Любовь… Они воспевают любовь, а я называю это похотью. Сострадание? Нет. Я говорю, что это слабость. Дружба? Где уж там… скорее выгода. Но есть то, в чём мы с тобой сойдёмся, мой юный бунтарь. Долг. Хорошо знакомое слово с детства, не так ли? Так вот, ты мне его ещё не отдал. Твоя преданность осталась в прошлом. Хорошо. Я мог бы обратить тебя в прах, сделать беспомощным магглом, но поступлю иначе. Ты мне послужишь, Блэк, хочешь ты того сейчас или нет, — он поднял палочку. — Никто не смеет ослушаться Тёмного Лорда. Никто.
Воздух, казалось, загустел.
Хвост попятился. Лестрейндж молча отступил в коридор.
— Я помогу тебе, Регулус, стать тем, кем ты всегда стать боялся! — объявил «Тот-Кого-Нельзя-Называть». — Обливиэйт!
Комментарий к Глава 46 — Гоблин
1) «Лепрекон» в волшебном мире не только волшебный человечек, но и фальшивый галлеон.
========== Глава 47 — Нарцисса ==========
Падал снег.
Нарцисса не любила зиму. Она всё время мёрзла и регулярно обновляла согревающие чары, нанесённые на одежду, а ведь декабрь только начался. В парке засыпало все дорожки. Декоративный пруд замёрз. Цветные камешки, выложенные на его дне, спрятались под корочкой льда.
Регулус зачерпнул горсть снега, лишив снежной шапки бортик изгороди. У кузена были тонкие запястья и длинные пальцы музыканта. Тётя заставляла его упражняться в игре на пианино и следовать нотам, но Регулус предпочитал музыке квиддич. Иногда, казалось, снитч сам летел ему в руку.
Кузен растёр снег между пальцами, как будто привыкал к ощущению холода, покалывающего кожу. Он будто узнавал мир заново и, бывало, подолгу уходил в себя, сделав что-то совершенно обыденное. Так, например, получив на ужин маковый рулет, Регулус несколько минут как заворожённый смотрел на столовые приборы и вдруг сказал:
— Я не помню, нравилось ли мне это блюдо раньше.
— Нравилось, — ответила Нарцисса, осторожно выудив нож из его руки и отрезав кусочек рулета. — Попробуй, ты просто забыл.
Она не могла на него насмотреться, но одновременно страдала в его присутствии. Слишком много воспоминаний тянулось за Регулусом. Её воспоминаний, конечно, ведь свои он потерял. Кузен помнил то, что Тёмный Лорд ему позволил, ни больше ни меньше. Бесцеремонное вторжение Волдеморта в его разум начисто стёрло последние годы из жизни Регулуса, вернув того в то время, когда его волновали лишь экзамены и Кубок школы.
Да, это снова был он — мальчик, который вырезал статьи из журналов и газет, обклеивал ими стены комнаты, восхищаясь самым перспективным волшебником Великобритании и мечтая пополнить ряды его сторонников, но одновременно — кто-то другой. Незнакомец.
Нарцисса не представляла, через что ему пришлось пройти.
Лицо кузена было бледным как снег, от чего порез на щеке выделялся ещё больше, но глаза оставались спокойными. Глядя на него, Нарцисса думала о скульптурах в парке мэнора: безжизненных и холодных. А не мертвец ли перед ней? Тень былого? Призрак?
 
Налетел ветер, швырнув хлопья снега ей в лицо. Она поспешно отряхнулась и подышала на озябшие пальцы.
— Ты совсем замёрзла, — Регулус взял её ладони в свои и потёр их, чтобы согреть. Какие тёплые пальцы! — Всегда была мерзлячкой, такой и осталась, — что-то родное мелькнуло в его взгляде и вновь исчезло.
Её сердце сжалось. В последний раз, когда он делал подобное, они были детьми. На мгновение Нарцисса вновь стала девочкой, которую кузен с лёгкостью таскал на спине, перепрыгивая через лужи. Ну кто кому здесь чужой? Это она была для него незнакомкой.
— Идём в дом?
— Нет, — Нарцисса плотнее закуталась в меховую накидку. — Побудем тут ещё.
Дыхание паром вышло изо рта, но даже в заледеневшем саду было лучше, чем под одной крышей с Повелителем.
Мимо, шурша позёмкой, проскользнула тень — призрак парковых дорожек в виде маленькой девятилетней девочки, чьё имя давно кануло в Лету. Люциус говорил, что эта неприкаянная душа обитает в мэноре не одну сотню лет, что она безобидна, и лишь иногда забавляется тем, что вселяется в скульптуры в парке, заставляя их менять позы.
— Кажется, мне не место здесь, Цисси, — проследив за растаявшим в вихре призраком, сказал Регулус. — Я такая же тень.
— Что ты такое говоришь?!
— Здесь всё чужое.
— А я? Я тоже чужая тебе?
Регулус вымученно посмотрел на кузину.
— Даже собственное тело кажется мне чужим. Зачем я здесь? Посмотри на меня!
— Тёмный Лорд приложил немало усилий, чтобы вернуть тебя к жизни, Реджи, — сказала Нарцисса, скрепя сердце. Она будет гореть в аду. — Я не знаю, как это ему удалось. Это чудо, что ты вернулся спустя столько лет! Не говори, что всё было зря!
— Но почему именно я?
— Ты был ему верным сл… сторонником.
— Да, я это уже слышал, — резко произнёс он, поменявшись в лице, — как и Сириус.
— Верно, — прошептала Нарцисса. — Как и Сириус.
— Он провёл двенадцать лет в Азкабане. Разве Сириус не заслужил жизни больше меня за его верность Повелителю? Белла показала мне ориентировки и старые номера «Пророка»… На Сириуса объявляли охоту, его искали всем Авроратом, но он сделал их всех.
Газетам Реджи всегда верил больше, чем здравому смыслу.
— Сириус был правой рукой Лорда, он сохранил ему верность до самого конца, сумел сбежать из волшебной тюрьмы и организовал побег остальным Пожирателям смерти. Немыслимо! А я… я совершенно никчёмен! Не помню ничего: как служил Тёмному Лорду, как погиб, даже как принял метку, — произнёс Регулус, непроизвольно дотронувшись до предплечья.
— Ты принял метку в шестнадцать. Дядя с тётей гордились тобой! Счастливейший день!
Он не ответил, продолжив путь по припорошённой снегом дорожке. На губах Регулуса появилась лёгкая улыбка, однако глаз она не затронула.
У Нарциссы разрывалось сердце от чувства вины. Столько вопросов, но ни на один из них кузен не мог ответить, а на его вопросы ей оставалось только лгать, подхватывая за Беллатрисой. Какая мерзость!
— Как это произошло, Цисси? Как я умер?
— Никто не знает, Реджи. Однажды утром дата твоей смерти появилась на фамильном гобелене. Тётя Вэл с ума сходила от горя. Дядя искал твоё тело, но безрезультатно.
— Не понимаю, — проговорил Регулус, спрятав лицо в ладонях. — Почему Сириус скрывал от меня свою преданность Тёмному Лорду?! Зачем столько лжи, скандалов? Как он мог так поступать с нами?
 
— Он был шпионом в Ордене Феникса, он играл роль.
Сириус откусил бы ей нос, узнай, что она несёт.
— Сириус меньше всего годился на роль шпиона, — со свойственным ему упрямством возразил Регулус. — Он обожал своих друзей! Это не укладывается в голове. Он предал Поттеров, убил Питера Петтигрю и двенадцать магглов! Неужели так можно, Нарцисса? Лгать всю жизнь, притворяться? Это ужасно, отврат… Я… я не знаю, что сказать. Неужели убийства были обязательны?