Пустая болтовня (ЛП)

Он отрывает свои губы и говорит:
— Мне тоже это все не подходит.
Глава 31
НОКС
— Что? — спрашивает Эйвери едва слышным голосом.
— Всю вчерашнюю поездку домой я с нетерпением ждал встречи с тобой. Думал застану тебя в моей гостиной, ожидающей моего возвращения. Когда тебя не оказалось рядом, я понял, что больше не могу игнорировать это.
— Это?
— Да, это, — говорю я, мне ненавистно произносить вслух то, что я чувствую. — Что бы это ни было между нами.
Эйвери закрывает глаза и сглатывает. Я подталкиваю ее вглубь дома и закрываю входную дверь. Она еще ничего не сказала, ничего такого, что дало бы мне понять, о чем она думает.
Может быть, я делаю слишком много предположений. Я убираю от нее руки и иду в сторону кухни.
— Кофе, — говорю я, это не вопрос.
Эйвери по-прежнему молчит, следуя за мной на кухню. С каких это пор она стала такой тихой? Мне это не нравится.
Я роюсь в ее шкафчиках и завариваю две чашки кофе. Ее кухня ужасно уродлива и старомодна. Вместо того чтобы поставить их на кухонный стол, я несу чашки в гостиную и ставлю на кофейный столик.
На автопилоте она следует за мной в гостиную.
— Садись, — говорю я, указывая на диван.
Эйвери садится в кожаное кресло.
— Почему ты ничего не говоришь? — спрашиваю я
— Я... ты меня удивил. Я должна была сказать тебе сегодня утром, что не могу выполнить наше соглашение.
— Я уже сказал тебе, что не хочу этого.
— Я не совсем понимаю, чего ты хочешь. Отношений? А как же Пайпер?
Пайпер. Это правда, я не знаю, что с ней делать.
— Я очень хочу, чтобы ты села со мной на диван.
Я позволил своим словам повиснуть в воздухе. С напряженной челюстью Эйвери перемещается с кресла на диван, наши плечи соприкасаются.
— Ты действительно хочешь отношений? — спрашивает она, глядя на пустой экран телевизора.
— Да. Я хочу, чтобы ты была в моей постели каждое утро и за моим столом каждый вечер.
— Это будет в секрете от Пайпер?
Я пожимаю плечами.
— Даже не знаю. С тех пор как родилась Пайпер, у меня никогда не было отношений. Девушки.
Я позволил слову «девушка» прозвучать. Я провел всю свою взрослую жизнь, избегая его. И ни разу у меня не возникло искушения завести отношения. Но с Эйвери я не могу удержаться от соблазна. Мне нужна эта женщина. В моей жизни, а не только в постели.
— У тебя не было девушки все эти годы?
Игнорируя ее вопрос, я говорю:
— Может быть, мы ничего не будем говорить Пайпер. Она может сделать свои собственные выводы. Кроме того, мы позволим этому развиваться как пойдет, на самотек.
— Ты так думаешь? Пайпер захочет получить ответы.
— Она этого не сделает. Она пыталась свести нас вместе с тех пор, как ты переехала.
— Правда?
— Пайпер постоянно говорила мне, как сильно я тебе нравлюсь, — говорю я, обнимая Эйвери.
— Да. Она говорила тоже самое и мне.
— Вот видишь? Она будет в полном порядке. Даже счастлива.
Я надеюсь.
— Я не знала, что ты чувствуешь то же самое. Я действительно думала, что должна покончить с этим сегодня.
— Ни за что, детка. Я никогда не позволю этому случиться.
Эйвери улыбается и закусывает нижнюю губу. Не в силах сопротивляться, я беру ее за подбородок и наклоняю ее голову ко мне. Я касаюсь губами ее щеки, а затем ее полных губ.
Она нежно целует меня в ответ, прежде чем отвернуться и сказать:
— У тебя действительно не было девушки тринадцать лет?
Смирившись, я говорю:
— Почти четырнадцать.
— Раз уж я теперь твоя девушка, я собираюсь любопытствовать. Не потому, что я любопытная. А потому что, как я говорю своим зрителям, чем лучше я тебя узнаю, тем лучше будут наши отношения.
Я смеюсь и закатываю глаза.
— Ты всегда будешь анализировать меня своими советами? Потому что, поверь мне, я собираюсь показать тебе, насколько ошибочны многие твои видео.
— А! Но это не так.
— Как на счет куни в душе?
— Ладно, хорошо, но это только одно.
Я склоняюсь ей прямо в ухо, и сказать:
— Пока. Я покажу тебе больше. Наберись терпения.
— Я терпелива, но теперь ты должен перестать игнорировать этот вопрос.
— Я забыл, о чем был вопрос.
— Почему не было у тебя подружек?
— Потому что. У моей матери была целая вереница бойфрендов, когда я рос. Даже не вереница, а чертов конвейер. Я ненавидел это и пообещал Пайпер, когда она была ребенком, что я не обреку ее на это.
Эйвери проводит пальцами по моей руке, смотрит мне в глаза и говорит:
— Прости.
Удерживая ее взгляд в плену, я говорю:
— Не за что извиняться.
— Я имею в виду, это должно быть так тяжело, так долго обделять себя, отказывая себе в таком.
Я ухмыляюсь и говорю:
— Поверь мне, я вовсе не обделял себя.
— О, — говорит она, отстраняясь, — так вот зачем презервативы? Потому что, если у тебя что-то есть, ты должен мне сказать. Я серьезно.
Притянув ее обратно, и на этот раз крепко прижимая к себе, я говорю:
— Я чист. У меня даже есть документы, чтобы доказать это.
— Тогда что с презервативами? Большинство мужчин умоляют и лгут, чтобы не использовать их. Нам даже не нужно их использовать, но ты настаиваешь.
— Все дело в доверии.
— Что? Ты не веришь мне, когда я говорю, что у меня спираль? Ты хочешь, чтобы я показала документы, подтверждающие это?
— Дело не в этом.
— Но если я собираюсь стать твоей девушкой, разве ты не хочешь оказаться во мне без ничего? Чтобы чувствовать меня кожа к коже, — говорит она самым знойным голосом.
Этого почти достаточно, чтобы бросить ее на диван и трахнуть ее прямо сейчас без ничего.
Почти.
— Хочу. Поверь мне, — говорю я.
Эйвери выпрямляется, наморщив лоб.
— Так в чем же дело? Ты мне расскажешь?
Мое горло сжимается от этого вопроса. Я должен был знать, что изменение статуса наших отношений будет означать подобные дискуссии. Не уверен, что мне это нравится.
Эйвери заправляет волосы за ухо, все еще глядя на меня в ожидании ответа. Ее глаза скользят по моему лицу, и я понимаю, что должен ей все объяснить. По крайней мере, это перестанет быть препятствием между нами. То, о чем я не говорил уже много лет.
Я прочищаю горло и говорю:
— Когда мне был двадцать один год, я познакомился в баре с одной цыпочкой. Мы переспали, и это продолжалось около месяца. Брэнди, ее звали Брэнди. Она сказала мне, что принимает таблетки. Отличная новость, правда? Все, чего я хотел тогда, это трахаться без чехла. Пока она не сказала мне, что беременна.
Эйвери выпрямляется и прижимается ко мне всем телом.
— Пайпер?
— Да. Оказалось, что я был не единственным парнем, с которым она трахалась. Я знал, что она встречалась с кем-то еще. И это было прекрасно, между нами все было просто. Видит Бог, у меня было достаточно других женщин. Но я провел все эти гребаные девять месяцев, не зная, мой это ребенок или нет.
Я не могу поверить, что эти слова слетают с моих губ. Я никогда не говорил их раньше, и теперь, когда я начал, они продолжают вылетать их меня. Чем больше я говорю, тем легче мне становится.
— Это было грубо.
— В течение нескольких месяцев она говорила мне, что уверена, что это был другой парень и что они любили друг друга, собирались пожениться и растить ребенка. Когда ребенок родился, парень потребовал тест на отцовство. Оказалось, Пайпер была моей. Брэнди сунула ее мне в руки и сказала, что все равно выходит замуж за другого парня и что он не собирается растить чужого ребенка. Она ушла, и это был последний раз, когда я ее видел.
— И это все? Даже никакого уведомления или времени на подготовку?
— Подготовку? Большую часть девяти месяцев я думал, что это его ребенок. Самое большее, я думал, что мне придется платить алименты. Сунули ребенка в руки двадцатидвухлетнему парню, и ты думаешь я прям сразу стал отцом? Что, черт возьми, я знал тогда о детях? Все, что я знал, это машины и вечеринки.