Я сама призову себе принца! (СИ)
За два года я там доросла до начальника отдела, и сделала это не, как все завистники утверждали, через постель, а благодаря немалому багажу знаний, умений и упорному труду. Попутно получила ещё одно образование, уже по специальности менеджмента организаций.
В тот период я и познакомилась с Денисом — вечно уставшим мужчиной с грустными глазами, в которых плескалась буквально внеземная тоска… Внезапно с ним разговорившись, выяснила, что у него умерла жена, и он один растит двоих маленьких детей… И как-то так вышло, возможно, сыграла моя жалость, постоянное желание всем помочь, но с ним я смогла немного распахнуть своё сердце, которое закрыла от всех мужчин, что желали всегда затащить к себе в кровать. А его крохи — Коля и Таня, пяти и трех лет от роду, завоевали меня окончательно. Пусть и не любила я Дениса, но он мне нравился, также я уважала его и ценила, зато в его детях я целиком растворилась… И как-то так оказалось, что Денис всего через год семейной жизни сбежал с совсем молоденькой девушкой на юг нашей необъятной родины, в поисках лучшей и свободной от забот жизни, а я осталась с его детьми. Горевали мы не долго, я так и подавно — времени раскисать не было, да и не по мне было предаваться унынию и опускать руки. Мне нужно было заботиться о детях, которых уже считала родными. Оформив все документы на них на себя, вложив в это кучу денег, мы стали спокойно и счастливо жить втроем.
Ещё два года мне понадобилось, чтобы достичь поста финансового директора. Дети росли, окруженные моей любовью, а все мужчины в моей жизни были лишь временными любовниками. Потому что во мне они, если не желали самоутвердиться или сразу залезть под юбку, по какой-то причине видели лишь красивую обертку, редко кто мог ещё разглядеть цепкий ум, но вот внутрь так никто и не захотел посмотреть. И поэтому и моё мнение о них было совсем не радужным.
Время всё шло. Я уже сама создала свою строительную компанию с нуля, вложив в нее всё: свои знания, деньги. И на данный момент в ней работало более двух сотен сотрудников.
Я вырастила детей, дав им всё самое лучшее и воспитав в атмосфере любви и взаимного уважения…
Дом, квартиры, машины. Сейчас я могу позволить себе все, что захочу. Подарить детям, что угодно. Обеспечить себе и им безбедную старость. Я ведь даже о том, что своих детей так и не родила, никогда не жалела — Таня и Коля стали мне роднее кровных. У меня есть всё и не о чем больше мечтать, кроме того, чтобы мои дети были здоровы и счастливы.
Вот только я никогда не любила ни одного мужчину. И, несмотря на желание Тани, чтобы я влюбилась, делать этого не собиралась. Мне и так жилось прекрасно. И о любви я никогда даже не мечтала…
Хмыкнув своим мыслям, бросила последний взгляд в ростовое зеркало у выхода из торгового центра, поправила прическу. И, запахнув шубку, перед этим убедившись, что новое лиловое платье до колен сидит идеально, выпорхнула на улицу.
Да, о любви я не мечтала. Но общество умных мужчин любила. Тем более и проводить время, в том числе в постели, мне с такими нравилось. За красивыми внешностью и телом у мужчин я никогда не гналась и не была на это падка. Зато они, активизировавшись в последние годы, особенно из разряда «альфонс-обыкновенный», подвид «самоуверенное, наглое быдло», порой прохода не давали. Богатая, привлекательная и одинокая — казалось бы, легкая и приятная добыча… Которая ловко их гнусные планы раскусывала и быстро обламывала рога, и вырывала с корнем все надежды на светлое и безбедное будущее за чужой счет. Со мной им лучше, вообще, было не связываться. Но они об этом узнавали, уже только уползая в закат со слезами на глазах, а не уезжая на новеньком авто, которое мечтали от меня получить в подарок, в какой-нибудь элитный ресторан или бутик.
Заведя мотор Кадиллака, невольно поежилась, глядя, как за окном усиливается снегопад.
Так, гляди, на Новый год впервые за несколько последних лет и снег будет лежать… Хоть какая-то радость. А то без детей скучно, а им докучать в праздник не хотелось. Они молодые, свои друзья, свои семьи, свои заботы. Третьего к Тане в Москву на пару дней слетаю. А седьмого — к Коле в Сан-Франциско тоже на пару дней. Навещу, обниму. Вот и пролетят выходные. И снова я погружусь в работу с головой, и не будет времени грустить и думать о какой-то там глупой любви…
Вырулив с парковки на улицу, затормозила перед светофором и, включив музыку, полностью погрузилась, благодаря акустической системе из шестнадцати динамиков, в плавные переливы и переходы волшебных мелодий Моцарта.
Когда загорелся зеленый свет, не задумываясь, выехала на перекресток…
Удар!
Удар такой силы сотряс огромный тяжелый внедорожник, что выстрелили все подушки, шторки, сдавив меня в своих «объятиях». Моя голова резко дернулась вправо, в ушах зазвенело, перед глазами потемнело… а грудь словно сдавил железный обруч до боли, лишая сознания…
— …она жива! — крикнул кто-то, и колючая боль отдалась в висках. — Сюда!
И что-то другое, более гнетущее, страшное, начало подниматься будто откуда-то из глубин, пугая.
Не понимая, что происходит, почему я практически не чувствую своё тело, с трудом открыла почему-то только один глаз… И, повернув немного голову, первым, что я увидела, лежа на асфальте, покрытым перемолотым в кашу снегом, огромную лужу крови рядом со своей головой.
— Ч-что… — выдавила я и зашлась в удушающем кашле, который вскоре превратился в отрывистый мерзкий кашель с кровью, тонкой струей выливающейся из уголка губ.
— Лежите! — ко мне подбежал какой-то молодой человек в темном пуховике и аккуратно, едва касаясь плеча, прижал обратно к асфальту, заметив, что я отчаянно пытаюсь встать. — Не двигайтесь! Скоро прибудет скорая, они зафиксируют вас и тогда уже перевернут. Вы сделаете только хуже. Чудо, вообще, что вы выжили — всё-таки вот что значит хорошая машина! Обязательно, как стану богаче, — он, подмигнув мне ободряюще, приятно рассмеялся, — куплю себе точно такую же. Только целую.
С трудом соображая, о чем он говорит, я проследила за его взглядом и в искореженной груде черного металлолома вперемешку с хромированными блестящими деталями, находящейся в метре от меня, с трудом узнала свою машину, лежащую на боку.
Её будто пропустили через пресс, потом сбросили со скалы, а затем ещё асфальтоукладчиком переехали — целого там ничего не осталось… Всё изломанное, смятое, перекрученный металл и вывернутая крыша.
— Водила говорит, что уснул, — теперь юноша кивнул в сторону оранжевого Камаза, неподалеку воткнувшегося в железобетонный столб, повалив его…
— Я… хочу… — сказала я… и, зайдясь в очередном приступе кашля, поняла, что не знаю, что я хочу, и зачем я это сказала… а ещё я осознала, что то чёрное, страшное уже совсем рядом. И эта оглушительная боль! Медленно, волнами, словно давая прочувствовать, она начала накатывать на меня. Ещё мгновение, и я буду ощущать всю её силу…
В отчаянии я дернулась, будто желая сбежать от неизбежного, и мой взгляд скользнул по моему телу. Только что купленное шикарное лиловое платье, которое так мне шло, залито кровь. Левая нога неестественно вывернута, а из руки торчит что-то ярко-белое…
Страх сковал и без того обездвиженное тело и тут же заставил меня двигаться. Правой рукой я оттолкнула юношу и попыталась встать…
— Что вы делаете?! — воскликнул он…
— Я сама… — выдавила я, погружаясь в ужасающую пучину боли.
Танюша… Коля… я так рада, что вы счастливы… Жаль, что я ушла рано, не увидев внуков… Намного раньше, чем планировала… Но я рада, что вы встретили тех самых… полюбили… И не будете одни… Вы справитесь…
Обжигающе горячие слёзы впервые за последние лет сорок потекли ручьями по моим мертвенно ледяным щекам…
Жизнь не пролетала перед моими глазами, как любят говорить… Однако мне вдруг отчаянно захотелось хотя бы узнать, что такое любить по-настоящему, и когда тебя любят также сильно в ответ…
— Мечтаю… влюбиться, — прохрипела я из последних сил.