Империя. Лязг грядущего (СИ)

Мы надеемся, что поднявшийся огненный пал удастся остановить. И, поняв то что действительно важно и может быть сохранено, премьер будет действовать продумано, гуманно, но решительно. Нужно тушить пожар на собственном корабле, иначе пытаясь захватить горящие чужие, можно лишится собственного флота.
Межу пятницей и воскресеньем сгорел не только телеграф под Оксфордом, фактически биржи сожгли десять «Патократоров», миллион рабочих мест и пятая часть нашего долга. Собственно, по нашим оценкам именно столько потеряла Великобритания на биржах за дни беспокойного Солнца. Но самое страшное что запылал внутренний мир и нам нужно все силы собрать в метрополии…
Дж. А. Спендер
* * *
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. НОВЫЙ ИЛИОН. ЛЕТНИЙ ДВОРЕЦ. 17 мая 1921 года. 
Завидовал ли Георгий Мишке? Не знаю. С одной стороны, Мишка получил великокняжеский титул первым, при всём том, что Гошка долго считал себя главным сыном. Пусть и не претендующим на корону. Тут, конечно, ревность могла закономерно возникнуть. Однако, с другой стороны, какая-то там, прости Господи, Маньчжурия — это что? Что она такое на фоне блистательного Нового Илиона? На фоне настоящей жемчужины короны Единства?
И не ревнует ли сам Мишка, на фоне этой жемчужины, воспринимая своё державное вознесение лишь подачкой, призванной сгладить горечь унижения? Ведь он старший?
Поди знай.
Новый Илион, конечно, это даже не Москва, не говоря уж о Маньчжурии. Даже державному Константинополю с ним сложно тягаться. Сверкающий бриллиант. Ницца, Монте-Карло, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Лас-Вегас и Голливуд, вместе взятые, с поправкой на моё послезнание и фантазию Маши.
Тропическая флора и фауна, сияющие огни, залитые светом набережные, где гуляет приличная публика. Звезды кино и эстрады. Княгини с князьями, графини и прочие баронессы. Демонстрация тенденций и прочих мод, признаки хорошего тона, кивки и обозначения полупоклонов, попытки подражать Августейшим особам. Даже мода на редких кошек пошла в попытке быть хоть в чем-то похожей на Императрицу Марию с её каракошечкой.
Кинопремьеры.
Встречи.
Бомонд.
Южная столица Империи.
Насколько разительно отличается железный Константинополь от этого рая!
И как на фоне этого всего смотрится дикая Маньчжурия?
* * *
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. НОВЫЙ ИЛИОН. ЛЕТНИЙ ДВОРЕЦ. 17 мая 1921 года. 
— Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,
С раскосыми и жадными очами!
Для вас — века, для нас — единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
Монголов и Европы!
Маша читала вслух. Читала с упоением.
— Вы сотни лет глядели на Восток
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
Маша читала. Читала и упивалась чеканными строками.
— Россия — Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
И с ненавистью, и с любовью!…
Господи Боже, а ведь она действительно окончательно стала русской в своей душе. Разве коренная итальянская принцесса смогла бы так прочувствовать стих Александра Блока?
— Мы любим все — и жар холодных числ,
И дар божественных видений,
Нам внятно всё — и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений…
Мы помним всё — парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далекий аромат,
И Кельна дымные громады…
 
Мы любим плоть — и вкус ее, и цвет,
И душный, смертный плоти запах…
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжелых, нежных наших лапах?
Мрачным восторгом горели её глаза, когда она читала:
— Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные обьятья!
Пока не поздно — старый меч в ножны,
Товарищи! Мы станем — братья!
А если нет — нам нечего терять,
И нам доступно вероломство!
Века, века вас будет проклинать
Больное позднее потомство!
Маша глубоко выдохнула и отложила книгу. Несколько минут она молчала.
— Миша, ты боевой офицер, скажи, что чувствует солдат на поле брани?
Пожимаю плечами и задумчиво тру пальцем бровь.
— Если хороший солдат, опытный солдат, то ничего. Да, азарт, адреналин в крови, желание победить, но, по большому счету, чем меньше у солдата чувств, тем больше у него шансов победить и остаться при этом в живых. Хорошо обученный солдат мыслит привычно и рационально — вон там засел противник, там рядом овражек, могут быть мины, сверху прикрываются колючей проволокой, но можно, если повезет, добросить гранату. Ну и так далее.
Жена хмыкнула.
— А как же ненависть к врагу?
Морщусь.
— Терпеть не могу этого выражения. Оставим это графу Суворину. Да, это необходимо для мобилизации всех патриотических сил в тылу, но на фронте это очень опасное заблуждение. Солдат, который испытывает ненависть, мало того, что может натворить дел, нарушив все приказы и наставления, так он еще и глупо погибнет, подставив под гибель своих товарищей. Не зря в армиях, особенно в армиях моего времени, так тщательно следят за морально-психологическим состоянием личного состава. И, в отличие от обывательского представления, следят в первую очередь не за уровнем патриотизма и ненавистью к врагу, а именно за тем, чтобы у солдата крышу не сорвало.
* * *
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. НОВЫЙ ИЛИОН. ЛЕТНИЙ ДВОРЕЦ. 18 мая 1921 года. 
Рахат-лукум, виноград, фрукты, кальян…
— Так что, уважаемый Мехмед, каким будет ваш ответ?
Султан насуплено молчал, глядя в чашку с крепчайшим кофе по-восточному. Вот же, словно красна девица, я его что, уговаривать должен?
— Уважаемый Мехмед, при всем уважении к гостю, позволю себе, на правах хозяина, поторопить вас с ответом. День сегодня во всех смыслах выдался жарким, так что… В конце концов, что вам эти земли, которые вы и так не контролируете? Вы и так потеряли столько, что это уже сущая мелочь. А им вам даже нечего предложить, и вы это прекрасно знаете. Или вы полагаете, что они, к примеру, оплатят ваши долги нам? Ведь их, уважаемый Мехмед, скопилось уже предостаточно и только наше великое терпение позволяет вам раз за разом просить отсрочку. Но наше терпение небезгранично, и вы это прекрасно понимаете. К тому же у вас предостаточно других проблем.
Мой царственный османский коллега вздохнул.
— Что ж, всё возможное — возможно. Вопрос только в цене.
Ну, опять начинается. Вот же действительно, Восток — дело тонкое. Это тебе не мешок изюму скушать. Тут здоровье нужно иметь недюжинное. Как там говорится? «А Кемска волость?» Вот примерно такой у нас битый час идет переговорный процесс.
С интересом смотрю на султана Османской империи.
— И каков будет ваш положительный ответ, уважаемый Мехмед?
— Хм… Списание всех долгов перед Единством. Финансовая помощь Османской империи. Военная и техническая помощь в борьбе с вероотступником и изменником Кемалем. Вхождение Османской империи в число членов Новоримского Союза. Равные права подданных Османской империи с подданными Ромейской империи.
Жирно фантазирует товарищ. И замшевую куртку импортную. Три, куртки…
— И звезду с неба? Уважаемый Мехмед, Ромея, хоть и, в какой-то мере, Восток, но мы не на базаре. Вы же знаете, что я получу всё и так, бесплатно и без вашего участия. Я лишь хочу соблюсти приличия и традиции. Я готов предоставить Греции кредит на сумму ваших долгов перед нами. И даже что-то дать вам сверху. Я готов отправить вам в помощь казаков из числа бывших ваших поданных, им же тоже нужно где-то тренироваться. Вопрос вхождения Османии в состав Новоримского Союза я не решаю единолично, посему, пока — нет. Вопрос равенства прав подданных Османской империи с подданными Ромейской Империи мне вообще непонятен. Разве мои подданные имеют равные права с вашими подданными в Османии?