Из жизни домашних хорьков

Гарольд фыркнул — когда это он куда-то без спросу вылезал?! Клевета!
— Ну ладно — что с тобой сделаешь! — Я взяла «его» сумку: гобеленовую, с меховым карманом и жестким пластиковым каркасом, чтобы хорька случайно не придавило; переложила в боковое отделение телефон, фотоаппарат, бумажные салфетки, пару запасных флэшек, косметичку — ну и все остальное, что обычно ношу с собой. Поставила на стол — хорек тут же нетерпеливо залез в нее.
Увы — разговор с Биллом прошел совсем не так, как я планировала.
Когда я пришла на работу, он уже сидел в кабинете — он у нас обычно раньше всех появляется. Я зашла к нему, но рот даже раскрыть не успела, как он заявил:
— А, вот и хорошо, ты-то мне как раз и нужна. Поезжай сейчас в «Ройял Краун», в нем вчера конференция ассоциации ветеринаров Западного побережья началась…
— Ну и что?!
При чем тут ветеринары, мне сейчас не до них, я совсем о другом говорить собираюсь!
— А то, что у них там, похоже, что-то произошло. Говорят, утром шум какой-то был, а теперь секьюрити у лифта стоят и никого на четвертый этаж не пускают. Но я же знаю, у тебя есть свои методы проникновения, — он ухмыльнулся — вспомнил, небось, как я несколько месяцев назад проникла на одну «закрытую» вечеринку, примазавшись к приглашенным туда исполнительницам экзотических танцев (читай — стриптизеркам). — В общем, съезди и разузнай.
Спрашивать, откуда у Билла такие сведения, я не стала — понятно, что у него тоже свои информаторы есть. Просто положила перед ним распечатанный текст — он не любит с экрана читать.
Это была написанная мною вчера поздно вечером, в порыве вдохновения, статья о четырех попытках похищения детей в парке Баллантайн (в том числе и о той, первой, которой полиция попросту отмахнулась). И неплохо написанная — тут уж можете мне поверить!
Из статьи следовало, что три предыдущие попытки были сознательной имитацией, чтобы сбить всех с толку и заставить полицию поверить, что в парке орудует преступник-маньяк. Иначе почему каждый раз ребенка так легко находили — почти сразу?! Ведь преступник легко мог перетащить усыпленную им девочку через забор и унести — а он оставил ее лежать в кустах!
И лишь четвертый случай был настоящим похищением — как и планировалось с самого начала.
Конечно, я не могла открыто говорить ни об истинной роли Арчи Аронсона, ни тем более о Френке Карсоне — но подпустить пару намеков, давая читателям понять, что мне известно куда больше, чем я пишу — могла. И сделала.
И надеялась, что, дойдя до этих намеков, Билл не пропустит их — потребует объяснений. Вот тут и можно будет рассказать ему все и спросить совета.
Но Билл прочел лишь несколько абзацев и кивнул.
— Хорошо, пусть полежит у меня. Я подумаю, как этот материал использовать, и поговорю с Джеффом.
Материал? Да это же готовая статья!
И при чем тут Тримейн? Это же моя тема!
Последние два предложения я немедленно озвучила.
— Ну, Джеки… — Билл начал перебирать листки бумаги, лежавшие перед ним на столе, словно пересчитывая их, как он делал обычно, когда что-то его раздражало (в данном случае — необходимость объяснять, какого черта он отнимает у меня тему. Разумеется, он бы предпочел, чтобы я проглотила это молча и безропотно!) — Ты же сама знаешь, что твоя стихия — это «острый материал» про знаменитостей всяких, сплетни там… вот фотошоу и про инопланетян на крыше у фермера — это тоже твое. А историю с похищением — оставь Джеффу. Криминальный раздел все-таки он ведет.
Все ясно! Небось, Тримейн постарался — без этого не обошлось; интриговал, гад, у меня за спиной, пока мою тему себе не выклянчил!
Но и Билл тоже хорош! Я-то его другом считала, советоваться с ним собиралась! Фиг он от меня теперь что-то узнает!
Слушать дальше я не стала — повернулась и пошла к двери.
— Джекки, но ты же сама должна понять! — воззвал Билл к моей спине. — У Джеффа и опыта побольше, и связи в полиции есть…
Я мысленно обдала его презрением — авось почувствует.
«Ройял Краун» находился на другом конце города. Я ехала туда и обдумывала планы мести.
 
Это моя тема была — моя! Билл не имел права у меня ее отбирать!
Похищение девочки — кто раньше всех на месте оказался? Я! Похищение Билли? Тоже я! А кого сегодня в управление полиции к двенадцати вызвали — как основного, между прочим, свидетеля? Тоже меня! Это ли не возможность еще что-то выспросить и разнюхать?!
Но пусть Джефф не воображает, что если я что-нибудь новое узнаю — то тут же ему на тарелочке принесу! Нет, отныне это будет мое собственное журналистское расследование, результаты которого у меня в любом конкурирующем издании с руками оторвут.
У меня такая фора есть — никакой Джефф, со всеми его связями в полиции, еще и близко не подобрался к тому, что я уже знаю! Посмотрим, как Билл закрутится, увидев подпись «Джеки Макалистер» в другой газете.
В «Ройял Краун», как выяснилось, не произошло ничего особенного. Несколько постояльцев (из числа тех самых ветеринаров) всю ночь играли в покер. К утру они напились, подрались, всей толпой выкатились в холл — и наскочили на стоявшую на мраморном постаменте абстрактную скульптуру — сложную конструкцию из стекла и бронзы. Скульптура грохнулась на пол и разлетелась вдребезги, порезав участников драки осколками.
Администрация отеля предпочла не поднимать шума и полицию вызывать не стала. Вместо этого вызвали врача, который обработал «боевые ранения» драчунов, и по-быстрому сменили ковровое покрытие на полу в холле, испачканное кровью и усыпанное стеклянным крошевом.
Все это поведала мне горничная с четвертого этажа, находившаяся в приподнятом настроении — похоже, у нее были «личные счеты» к этой самой скульптуре, которую приходилось ежедневно обтирать от пыли.
При желании из этого происшествия можно было бы выжать заметку строчек на двадцать с хлестким заголовком «Гости развлекаются!».
Можно было бы. При желании. Но желания-то как раз и не было.
Так что я не стала и пытаться.
В управлении полиции я тоже зря только время потратила. Следователь оказался абсолютно непробиваемым: все мои попытки задать самый невинный вопрос — например, есть ли у полиции подозреваемые — натыкались на глухую стену.
Он упорно добивался, чтобы я описала человека, который увел Билли. При этом то и дело отвлекался, отходил к телефону — потом возвращался и снова задавал одни и те же вопросы, пытаясь, как он выразился, «пробудить мою память». Даже показывал фотографии каких-то малорасполагающих к себе типов. Интересно, как я могу по фотографии опознать человека, которого видела только со спины?! Причем видела всего несколько секунд, и очень издалека!
Зато пока я там, в полиции, сидела, у меня возникла идея: не возвращаться сегодня в редакцию. Что я там не видела — Билла с Джеффом?!
Нет, лучше я съезжу в пригород — у меня как раз в сумке письмо лежит от одной старушки, у которой в доме якобы завелся полтергейст. Вот и посмотрим, что там на самом деле — может, выйдет заметочка.
Одно было плохо: получалось, что мне никак не удавалось помочь Билли Аронсону — то есть дать полицейским понять, что с его отцом не все чисто. Попытку я, правда, сделала: когда следователь под конец со вздохом спросил:
— Ну вы что, вообще ничего не помните?
— Как же, помню! — ответила я.
— А что вы помните?! — естественно, оживился он.
— Помню, как долго папаша… ну, этот самый Аронсон в туалете отсиживался — словно нарочно дожидался, пока его сына похитят!
При этом я пристально вглядывалась: не промелькнет ли в глазах полицейского хотя бы искра интереса?! Но по его невыразительному лицу невозможно было ничего распознать…
За полтергейстом я тоже съездила зря. Как старушка ни расписывала таинственно перемещающиеся вещи у нее в доме («Только что на столе очки лежали — и вдруг оказываются на кухне на полке!»), я не сомневалась, что все это — результат ее собственной рассеянности (иначе придется признать, что и у меня дома полтергейст водится — недавно я обнаружила пульт от телевизора в холодильнике!)