Миллион миров (СИ)

Ирелия Кан поднялась куда выше рядовых обитателей планеты Лосс. Четырежды вибраниумная королева Галактовидения, трижды лауреат премии «Орион», многократный номинант и победитель «Гемини», она, без сомнения, являлась ярчайшей актрисой квадранта. В паре тысяч ближайших миров слава этой женщины превосходила славу сыгранных ею героинь. И почти ничего не могло затмить близкий выход её нового кинарта.
Только тот факт, что Ирелия Кан была мертва.
— Мы защищали её лучше, чем президента планеты, — поклялся начальник охраны звезды, гепардис по имени Шон-Хон.
Голос был выцветший, а сам безопасник опустошённый. Подтянутый и почти лысый кошак, гладко выбритый везде, кроме хвоста, с десятками технологичных аугментов по всему телу, он казался гибридом уставшего живого существа и невзрачного техно-бота.
— Глазами этого не увидишь, но Ирелию окружает не стандартное защитное поле, а уникальная конструкция ручной разработки. Сразу три силовых контура разных производителей и конфигураций. Взлом или преодоление одного поля не связан с работой других. Каждое поле класса S+++, защитная эффективность максимальная, семь звезд. Установка и поддержка такого щита стоит целое состояние. У каждого из трёх полей свои функции и особенности. По-отдельности они теоретически преодолимы, но все сразу… невозможно.
Он кашлянул и поправился:
— Считалось невозможным до сегодняшнего утра.
— Позвольте, милейший, — скептически повёл бровями старший планетарный констебль Ибо Дурран. — С чего вы вообще решили, что с госпожой Кан что-то не так? С моей точки зрения, она в полном порядке. Взгляните: идеальна, как всегда.
Старший констебль был человеком прямо-таки портретной яркости. Грузный, почти багровой надутости, с выпяченными губами и глазами навыкате, с кожей в оспинах и мятым, как первый блин, лицом. Его щёки всегда обиженно дулись, исключая моменты, в которые они как бы лопались — когда констебль что-нибудь говорил; а в уголках рта блестела слюна. В общем, Ибо Дурран был на удивление непривлекательным господином, хотя его внешность слегка облагораживали ухоженные усы.
— Совершенно идеальна.
Выразив свои сомнения, констебль уставился на начальника охраны, с него перевёл взгляд на медитирующую звезду, а оттуда спустился к частному сыщику с ассистенткой, стоявших чуть в стороне. В конце вояжа по лицам присутствующих на выпуклой физиономии констебля проступило совсем уж явное недоумение. Он стал загибать толстые пальцы, подсчитывая несуразицы — и на каждом пункте со значением приподнимал свои кустистые брови.
— Спокойный взгляд госпожи Кан и полное отсутствие внешних повреждений. Наша дива даже во сне выглядит безупречно, как в лучшей из своих сцен. Это раз. Защитные поля на месте и не посылают сигналов о неисправности и нарушении, два. Биометрия показывает идеальное состояние подзащитной, три. Никаких расхождений с расписанием: госпожа Кан всегда медитирует по тривергам — это четыре. И, конечно, во время сеансов сакральной эмиграции звезда не откликается на внешние запросы. Пять. На то оно и называется «глубокое погружение», правда?
Было видно, что старший констебль испытывает удовлетворение от того, что не просто знает расписание звезды, а понимает тонкости её жизненного устройства. И по-свойски оперирует терминами, которые поставят непосвящённых в тупик. Да ещё и вещает изнутри резиденции Ирелии Кан, совсем как её закадычный друг.
— Смотри-ка, пять фактов на мои пять пальцев, а? — заметил Дурран и рассмешился, показывая окружающим ладонь с, действительно, пятью пальцами. — В общем, милейший! Не вижу оснований для паники, ваши защитные системы работают, как часы. Да что там, гораздо лучше часов, кто вообще помнит эти нелепые древние штуковины? Странно слышать, когда начальник охраны заявляет, что его игрушки сломались, при полном отсутствии признаков поломки. Какой-то само-саботаж, не так ли? Скажите, мистер Шон… или мистер Хон, не соображу, как правильно, может, мистер Шон-Хон? Или Хон-Шон? Хон-Шон, кстати, звучит как-то глаже, плавнее, вам стоит поменять. Впрочем, пока пусть будет мистер Шон-Хон, раз вы так привыкли; так ещё раз, мистер Шон-Хон — как так вышло, что вы вызвали старшего планетарного констебля, а уж тем более, наняли частного сыщика, чтобы расследовать смерть… совершенно живой женщины?
 
Гепардис по окончанию этой тирады мог бы ответить, что вызывал не старшего констебля, а просто констебля. А конкретно старший констебль, отстранив подчинённых, явился на звёздное дело сам. Но начальник охраны обладал впечатляющей выдержкой. Он не шелохнулся и никак не отреагировал на долгую и обильно пересыпанную лишними словами и жестами речь полицейского. Только шерсть на кончике хвоста едва заметно вздыбилась, но тут же поджалась.
Перед тем, как отвечать, безопасник помедлил: он раздумывал, можно ли утаить один из секретов своего охранного агентства. Но в свете гигантского скандала, который вот-вот разразится, и в свете огромных проблем, которые обрушатся на агентство, когда остальным знаменитостям станет известно, что Шон-Хон не уберёг свою главную звезду — это была уже несущественная мелочь.
— Для проверки состояния VIP-клиентов мы используем необычный резервный протокол, — сказал гепардис. — Клето-2, микросущество с далёкой планеты.
— И что же делает это существо, — расплылся в улыбке констебль, — машет вам микро-лапкой, когда с подзащитной что-то не так?
Он обернулся к частному сыщику с ассистенткой, играя бровями и, разумеется, ожидая реакции на удачную шутку. Но оба чужака промолчали, а гепардис кивнул на полном серьёзе, даже не заметив сарказм.
— Да, — сказал он. — Существо биологически синхронизировано с госпожой Кан, оно испытывает те же эмоции и ощущения, что и наша клиентка. Если остальные средства наблюдения оказались недоступны, мы можем смотреть на Клето-2 и делать выводы о состоянии Ирелии. Испытания показали, что это работает даже в условиях взлома управляющих систем или их выходе из строя. И даже при полной блокаде, уходе в непроницаемый кокон… к чему иногда прибегает наша клиентка.
— Но как существо передаёт вам информацию? — спросила молодая ассистентка частного детектива. Её каштановые волосы, на удивление констебля, медленно окрашивались в желтые цвета. — Когда щиты Ирелии в состоянии полной блокады, никакая информация не входит внутрь кокона и не выходит из него. Как вы тогда узнаёте, что они оба чувствуют?
— Клето и не требуется преодолевать блокаду, — помедлив, ответил гепардис. — Оно находится не внутри полей, не внутри госпожи Кан и не на её теле. И вообще не на этой планете.
— Погодите, — не понял констебль, — вы же сказали, Ирелия и этот микроб биологически связаны? Разве он не сидит внутри дивы?
— Не связаны. Синхронизированы, — процедил Шон-Хон. — Эти существа обладают способностью копировать особые клетки своего крошечного тела, и всегда чувствуют, что с этими клетками происходит. Таким образом на своей планете клето поддерживают друг с другом био-эмпатическую связь, находясь на расстоянии. Учёные из нашей лаборатории назвали этот феномен «зеркальная ткань».
Молчащий сыщик едва заметно вздрогнул, но никто этого не увидел.
— Вы подсадили клетки существа госпоже Кан, и по их состоянию отслеживали её состояние? — уточнила девушка.
— Да.
— Интересно, — она обернулась к своему спутнику, словно в поисках поддержки. Тот едва кивнул, его отсутствующий взгляд гулял по большой и роскошно обставленной комнате.
— Мы используем этот необычный природный механизм как резервный способ фиксировать состояние самых важных клиентов, — подвёл итог Шон-Хон. — Это наше ноу-хау, и я рассказываю о нём только потому, что обязан по закону содействовать следствию. О клетосе никому неизвестно, и такой технологии больше ни у кого нет.
Здесь он был совершенно не прав. Такой технологией давным-давно владел орден Сэлл, и это была одна из ценнейших стратегических возможностей ордена. Узнай сэллы, что какая-то частная охранная фирма пытается ей овладеть, они бы в считанные часы прекратили деятельность этой фирмы — и жизнедеятельность её членов. Человечность не являлась частью генетического кода сэлл.