Изморозь на сердце акварелью (СИ)

Вот это ему в ней весьма нравилось.
Нет, все-таки его первое впечатление об этой женщине было самым верным. И хоть за последующие недели иногда некие знаки и ее случайно оброненные слова заставляли оборачиваться и всматриваться, словно не совпадая с тем образом, что сложился в голове Ярослава, он ни разу не пожалел о своем мгновенном решении взять Софию на работу. И сейчас… ему понравилось то, как она держалась весь вечер, да и вообще. Сложно было не признать самому себе, что она привлекла его внимание… в чисто мужском смысле.
— Я сейчас вернусь, мам, — крикнула София в сторону комнаты, и вышла вместе с ним в коридор.
Мать Софии жила на втором этаже, так что на улице они оказались быстро.
Три шага и замерли у его авто, которое успело снегом присыпать, пусть и не критично. Огромные хлопья продолжали падать с тяжелого серого неба, словно испускающего сияние, укрывая все вокруг пушистым покрывалом. И, хоть прошла только половина декабря, внутри странное ощущение, что Новый год завтра. Да и корпоратив, с которого и уехали сегодня, добавлял атмосферность этих впечатлений, наверное.
— Возвращайтесь, София, зачем вам мерзнуть, — повернулся к ней, открыв авто брелоком.
А она запрокинула голову, то ли в него, то ли в падающий с неба снег всматриваясь. И вдруг точно к нему лицом повернулась — взглядами встретились. Девушка казалась в чем-то сомневающейся, но и очень решительной при этом.
— Я вас очень попрошу, Ярослав, напишите мне сообщение, когда доберетесь. Просто, что все нормально. Я точно места себе не найду, пока не буду уверена, что вы благополучно домой вернулись, — она ближе шагнула, будто сомневалась в том, что услышит ее тихую просьбу.
Однако говорила совершенно серьезно. Будто в самом деле беспокоилась.
Это не было обычным. О нем давно никто не волновался и не переживал. И Ярослав не страдал из-за этого. Больше того, ему нравилось быть самому себе хозяином и не зависеть ни от кого.
Тем менее понятно было то, что он зачем-то сделал в следующее мгновение.
Непривычно и несвойственно для себя, не успев ни проанализировать невнятный порыв, ни продумать последствия, Ярослав вдруг шагнул вперед, совершенно убрав между ними пространство. Пульс участился, не оставил и следа от недавней усталости!
Обхватив руками ее тонкие даже под пальто плечи, наклонился и прижался к удивленно приоткрывшимся губам Софии, ненавязчиво, но веско, пресекая неосознанную попытку девушки назад отодвинуться. И, вообще нетипично, также решительно отмел собственное внутреннее удивление странным поступком, едва не впервые за долгие годы, поддавшись спонтанному, необоснованному порыву!
Они оказались сладкими. И теплыми.
Ее губы…
Такими же горячими, как особенный, яркий, рыжий цвет ее волнистых волос, которые София всегда собирала в строгую прическу в офис. Да и сейчас тоже. Но Ярослав все равно то и дело ловил себя на том, что смотрит на эти рыжие волны, укрощенные шпильками, не понимая, что оборачиваться заставляет.
Вот и теперь, не отдавая себе отчета, для чего и с какой вдруг радости, он просто позволил собственному рту на мгновение смять, смаковать ее губы, перестав внезапно ощущать зимний холодный воздух. И противная изморозь на затылке сменилась жаркой, плотной и тяжелой плотской дрожью.
И женщина в его руках не осталась равнодушной. Он с нехарактерной жадностью ртом поймал, выпил тихий растерянный вздох с легким эхом удивленного стона, когда совершенно недопустимо позволил себе языком пройтись по ее губам, надавив, нагло и без спросу ворваться внутрь…
— Простите, София… — ситуация точно требовала объяснений. Но у Ярослава тех не имелось. — Тяжелый период. Я… — неимоверно тупое объяснение, конечно. Но лучшего он не имел.
Она смотрела на него огромными круглыми глазами. Кажется, ей такое заявление казалось настолько же нелепым. И от этого он чувствовал себя крайне глупо, от чего Ярослав Крапивин тоже давно отвык.
— Я напишу, — заставил себя отступить, убрать руки и отвернуться, чуть недовольный на себя за то, что… вообще без плана и расчета, поддался порыву! Неверная тактика совершенно. — Обязательно напишу, София. А теперь бегите домой. Не стоит вам мерзнуть, — добавил он, открыв дверь своей машины.
 
Девушка промолчала… Но как-то нервно кивнула, прижав вдруг пальцы к припухшим, влажным губам. От этого жеста его тело с какой-то придури тут же буквально прошило обжигающими разрядами, заставив до сладкой боли сжаться пах… и родив в голове миллион вопросов к самому себе!

София же, к счастью, не подозревая об этом, развернулась к подъезду, заторопившись.
Ярослав нахмурился, недовольный случившимся и собой. Возможно, он слишком сильно сбил ее с толку таким поступком… Что ж, Ярослав и себя ошарашил, что с ним случалось редко!
Но… итог ему понравился, это бесспорно! Даже усаживаясь за руль, ощущал немного мешающее напряжение в паху. Зато точно не уснет по дороге… Хмыкнул.
Правда, не совсем разумно заводить отношения с подчиненной. Но… Не мог припомнить, когда его охватывало такое желание. Даже если виновна действительно усталость, идея вдруг показалась очень рациональной и перспективной. Может, он просто сейчас не в состоянии рационально думать, да и один давно, но это стоит проанализировать… София же его внимание привлекла с первого момента знакомства.
Точно имеет смысл все обдумать и поговорить с понедельника с Софией. В конце концов, ее тоже зацепило ощутимо, как он понимал.
  
Глава 4
 
Она не могла восстановить в памяти, как в дом вернулась, даже приблизительно! Соню буквально колотило изнутри. А нужно было натянуть на лицо невозмутимую маску и сделать вид, что все нормально.
— Мама! — Яся бросилась к ней, стоило дверь распахнуть.
Вцепилась маленькими теплыми ручками в ноги, уткнулась лицом. И это показалось вдруг спасением. Подхватила дочку, подняла на руки, сама зарылась лицом в ее растрепанные кудряшки.
— Да, солнышко мое! Мама приехала и ужасно соскучилась! — тихо прошептала ей на ухо, и смеясь, и шмыгая носом одновременно.
Улыбнулась сама матери через вуаль детских рыжих прядей, опасаясь, что она могла и в окно выглядывать. А то, что только что произошло… Господи! Соня сама не понимала, что случилось и какая муха врезалась Ярославу в лоб, что он такое вычудил?! Вот от кого она ничего подобного не ожидала, так это от Крапивина, искренне!
Но по спокойному взгляду матери сложно было понять… А вот Соня своим лихорадочным румянцем и губами, которые, как ей казалось, горели, могла бы и сама выдать себя!
— И я скучилась! — захныкала Яся, тут же отвлекая ее от всего остального. Сосредоточилась на дочери, видя, как устала и измоталась кроха.
— Все-все, родная моя. Я тут! Сейчас умоюсь сама, умоем тебя и мы вместе пойдем спасть. А утром на санках покатаемся!
— Обесяешь? — с восторгом, но и будто с опасением, уточнила дочка, вскинула голову и посмотрела в глаза Соне.
Подумалось, что надо срочно малышку забирать назад, уточнить про занятия с логопедом в садике.
— Обещаю, моя маленькая! — непроизвольно рассмеялась она, чмокнув дочку в кончик носа.
— Давай, я пока тебе чая приготовлю и хоть что-то на ужин, — тихо заметила мама, улыбнувшись.
— Не нужно, я на этом корпоративе наелась так, что до сих пор тяжело, — опустив Ясю на пол, но продолжая крепко держать за руку зевающую дочку, Соня скинула пальто, почему-то вспомнив, как машинально Ярослав помог ей то надеть. Аккуратно повесила на вешалку, неосознанно расправив рукава.
 
Вроде простой знак внимания, явно на рефлексах, но в тот момент так приятно стало…
— Мам! Посли! — дочка дернула ее за рукав платья, настойчиво потянув в ванную, и Соне пришлось отвлечься опять, сконцентрировавшись на настоящем и оставив пока в стороне непонятное поведение своего начальника.