Стефан в гостях у ведьмы (СИ)

— Отчего же, я верю в колдовство, — небрежно проронил старик, — была возможность убедиться, — при этом пани Ковальская вздрогнула и быстро перекрестилась.
— Лучше не вспоминать, — умоляюще попросила она мужа.
— Но в этом случае, — продолжил Яромир, — кто-то просто не хочет, чтобы отпрыск Каменецких сел господарем яворов. И этот кто-то хорошо вас знает, государыня.
Легкий сквозняк потянул от двери, Паулина запахнулась плотнее в широкую шаль.
— Ветер северный, похолодало, — пани Янина щелкнула пальцами: — Эй, Дроган, подбрось дров в камин, мы государыню совсем заморозили.
— Да нет, мне не холодно, — вздохнула Паулина, — просто тревожно. Сердце щемит. Предупреждают, так и не надо ехать. Зачем нам эти яворы, что у нас земли своей мало?
— Надеюсь, вы это не говорили государю? — усмехнулся пан Яромир.
— Да кто меня слушает! — насупилась Паулина, и в этот миг она почувствовала себя такой одинокой и несчастной.
— Сколько у нас времени? — по-деловому спросил хозяин.
— Не знаю, Богумил не сказал, когда именно выпроводит нашего мальчика.
— Ну, пару дней у нас есть?
— Думаю, да. Не прикажет же он уехать Стефану, не дав со мной попрощаться? Это будет совсем уж подло. Пан Яромир, вы мне поможете? Я не знаю к кому еще обратиться. Я боюсь, смертельно боюсь, — и Паулина, отбросив королевское величие, расплакалась на плече у пани Ковальской, как простая женщина.
— Оставайтесь у нас на пару дней, и мы решим эту проблему, — твердым голосом произнес Яромир. И столько в его словах было уверенности и силы, что Паулина первый раз с того момента, как взяла в руки ту злополучную записку, почувствовала надежду, пусть пока легкую, зыбкую, почти эфемерную, но все же надежду.
Решение нашлось уже на следующий день, но какое? Оно не просто удивило, оно шокировало королеву, уж больно рискованный план предлагал Яромир Ковальский, а если Богумил прознает? Ой, не сладко придется не только Паулине, но и Стефану. Все может очень — очень плохо закончиться.
— Вы уверены? — опасливо протянула королева, кусая губы.
— Абсолютно, — пожал сухими плечами старик. — Это ваш единственный шанс.
— Вам надо согласиться, все будет хорошо, — ожидаемо поддержала мужа пани Янина.
— Но я не уверена, и согласится ли Стефан, не посчитает ли он это за трусость? — замялась Паулина.
— Убедить Стефана я беру на себя, что ему дороже: собственная честь, а вернее гордыня, или здоровье и спокойствие матери? — пан Яромир посмотрел на королеву открытым прямым взглядом, показывая, что он не иронизирует, а говорит вполне серьезно.
— Я не знаю, я просто не знаю, — опавшим голосом проговорила Паулина, как подкошенная падая в мягкое кресло. Ах, не такого совета ждала она от мудрого старика.
— Послушайте, вы хотите спасти от страшного предсказания сына, а я хочу сохранить Яворов край под властью Каменецких. Стефан на роль господаря мятежной страны пока не годится, он не готов править. Пока не готов. Не обижайтесь, но он слишком мягкий, слишком романтичный, вечно летает в облаках. Разве это не так?
— Да так, — беспомощно махнула рукой Паулина. — Не представляю, как он будет править этими дикими людьми, да они его затопчут. Убьют моего мальчика, — на глазах королевы опять появились слезы.
— Вот и пусть он отсидится у меня в Пшоничах, по ту сторону Лады. Никто не узнает, ни одна живая душа, — пан Яромир понизил голос до шепота. — Предсказание должно сбыться. Сгинуть должен Стефан. Так мы найдем алчной судьбе Стефана на заклание, но это будет не королевич.
Паулина вздрогнула и перестала плакать. Вместо добродушного старика, перед ней стоял какой-то новый, совсем неизвестный ей человек: из-под мохнатых седых бровей на нее смотрела сталь, холодный взгляд искушения. Он предлагал ей подлость, Паулина не была дурой, она это прекрасно осознавала, но все ведь ради спасения ее единственного сына.
— А если этот казак не согласится заменить Стефана? — неуверенно проговорила она.
— Уже согласился, — хмыкнул старик, — кто же не захочет хоть на день стать во главе пусть и маленькой, но страны, ощутить власть на вкус. Да и уж больно этот дурень любит на рожон лезть, так и гляди за ним в оба, чтобы шею себе не свернул.
 
— А если ему понравится, и он не захочет потом передать правление Стефану, и все вскроется? — Паулина стала нервно теребить платок, ей представился Богумил в гневе, зрелище не из приятных.
— За это не переживайте, — железное хладнокровие Ковальского поражало, — если этот бедолага останется жив, он отступится.
— Вы так в этом уверены?
— Его спас в бою мой сын Казимир, он нам обязан.
— Кто сейчас помнит доброту? — печально проговорила Паулина.
— Я отправлю с ним преданных мне людей, они сумеют поставить зарвавшегося самозванца на место. Раздавят мятежников, все успокоится, яворы подчинятся, вот тут придет время Стефана. А я пока подучу королевича, как держать в руках сотни людей.
— Но Богумил узнает о подмене, ему непременно донесут, — Паулина все нащупывала и нащупывала слабые стороны плана Ковальского, ей надо быть уверенной, прежде чем подставляться под удар.
— Кто ему донесет? — снова беспечно пожал плечами старик. — Война с альтами, королю нужны люди здесь. Я предложу Богумилу для сопровождения Стефана своих воинов, они никогда не были в столице и ни разу не видели младшего королевича.
— Но Стефан же был на войне, — с гордостью напомнила Паулина.
— Да кого там только не было, вся шляхта для простых ратных на одно лицо, — отмахнулся старик. — Мы с Стефаном выедем из Дарницы, я в Пшоничи — строить мост, а он вроде как к яворам. Переправимся через Ладу, там я его спрячу, а моим войскам, ожидающим на том берегу, представлю Стешку Рубаку уже как господаря. Все.
Как же складно все получалось у Ковальского, будет ли так в жизни? Паулина никак не могла решиться, что-то останавливало ее. Может совесть, а может страх разоблачения, который принесет ей и сыну бесчестье.
— А можно взглянуть на этого… Рубаку, — осторожно спросила она.
— Отчего ж нельзя? Эй, Стефанку? — властным голосом рявкнул старик.
В дверь вошел незнакомец, среднего роста и светловолосый как королевич Стефан, примерно такого же возраста, а может чуть старше, — на этом скромное сходство с королевичем заканчивалось. Этот загорелый с обветренной кожей воин, с тяжелым бычьим взглядом, бритым черепом на котором красовался казацкий оселедец и пшеничными усами, свешивающимися по обе стороны ото рта, совсем не походил на представителя древнего королевского рода, хотя в роду у Каменецких тоже были казаки-южане.
— Он совсем не похож на Стефана, — шепнула Паулина Ковальскому.
— Так и что? Переоденем, волосы пока отрастут, можно и шапку надеть.
— Готов умереть за моего сына? — внимательно посмотрела на парня королева.
— Готов, государыня, — не задумываясь, быстро ответил Стешка Рубака, низко кланяясь.
Паулина хотела еще что-то спросить, но в комнату заглянул слуга.
— Из Дарницы гонец прискакал, — осторожно сообщил он хозяину.
— Говори, — разрешил продолжить Ковальский.
— Королевича Стефана отравить хотели, — выпалил слуга.
Паулина охнула и, резко вскочив, опрокинула кресло.
— Он жив?! С ним все в порядке?!
— Жив, здоров, — это в двери ворвался столичный гонец. — Собака издохла, что куриную ногу с тарелки сперла.
— А отравитель? — прошептала королева, бледнея.
— Ищут.
— Я согласна, — поспешно обернулась Паулина к хозяину. — Пан Ковальский, спасите моего мальчика!
  
Глава III. Покушение?
  
— Это ты матери бересту подкинул?! — Стефан, сжав кулаки, надвигался на Михася.
— Нет, конечно, на кой оно мне? — буркнул денщик, обиженно раздувая ноздри.
Они стояли друг против друга в огромной дворцовой зале, и их громкий шепот гулко разносился к потолку.
— А кто еще мог сказать, если нас там только двое было? — прошипел королевич. — Кто еще?