Александр Беляев. Избранные произведения
— Обыск должен быть произведен в присутствии моем, мадемуазель Лоран и моего друга Ларе.
— Не слишком ли много?
— Нет, все эти лица могут оказать существенную пользу.
Начальник полиции развел руками и, вздохнув, сказал:
— Хорошо! Я командирую нескольких агентов полиции в ваше распоряжение. Приглашу и следователя.
В одиннадцать часов утра Артур уже звонил у двери Керна.
Негр Джон приоткрыл тяжелую дубовую дверь, не снимая цепочки.
— Профессор Керн не принимает.
Выступивший полицейский заставил Джона пропустить неожиданных гостей в квартиру.
Профессор Керн встретил их в своем кабинете, приняв вид оскорбленной добродетели.
— Прошу вас, — сказал он ледяным тоном, широко распахнув двери лаборатории и бросив мельком уничтожающий взгляд на Лоран.
Следователь, Лоран, Артур Доуэль, Керн, Ларе и двое полицейских вошли.
Знакомая обстановка, с которой было связано столько тягостных переживаний, взволновала Лоран. Сердце ее сильно забилось.
В лаборатории находилась только голова Брике. Ее щеки, лишенные румян, были темно-желтого цвета мумии. Увидя Лоран и Ларе, она улыбнулась и заморгала глазами. Ларе с ужасом и содроганием отвернулся.
Вошли в смежную с лабораторией комнату.
Там находилась наголо обритая голова пожилого человека с громадным мясистым носом. Глаза этой головы были скрыты за совершенно черными очками. Губы слегка подергивались.
— Глаза болят… — пояснил Керн. — Вот и все, что я могу вам предложить, — добавил он с иронической улыбкой.
И действительно, при дальнейшем осмотре дома, от подвала до чердака, других голов не обнаружили.
На обратном пути вновь пришлось проходить через комнату, где помещалась толстоносая голова. Разочарованный Доуэль направился уже было к следующей двери, а за ним двинулись к выходу следователь и Керн.
— Подождите! — остановила их Лоран. Подойдя к голове с толстым носом, она открыла воздушный кран и спросила:
— Кто вы?
Голова шевелила губами, но голос не звучал. Лоран пустила более сильную струю воздуха.
Послышался шипящий шепот:
— Кто это? Вы, Керн? Откройте же мне уши! Я не слышу вас…
Лоран заглянула в уши головы и вытащила оттуда плотные куски ваты.
— Кто вы? — повторила она вопрос.
— Я был профессором Доуэлем.
— Но ваше лицо? — задохнулась Лоран от волнения.
— Лицо?.. — голова говорила с трудом. — Да… меня лишили даже моего лица… Маленькая операция… парафин введен под кожу носа… Увы… моим остался только мой мозг в этой изуродованной черепной коробке… но и он отказывается служить… Я умираю… наши опыты несовершенны… хотя моя голова прожила больше, чем я рассчитывал теоретически.
— Зачем у вас очки? — спросил следователь, приблизившись.
— Последнее время коллега не доверяет мне, — и голова попыталась улыбнуться. — Он лишает меня возможности слышать и видеть… Очки непрозрачные… чтобы я не выдал себя перед нежелательными для него посетителями… Снимите же мне очки…
Лоран дрожащими руками сняла очки.
— Мадемуазель Лоран… вы? Здравствуйте, друг мой!.. А ведь Керн сказал, что вы уехали… Мне плохо… работать больше не могу… Коллега Керн только вчера милостиво объявил мне амнистию… Если я сам не умру сегодня, он обещал завтра освободить меня…
И вдруг, увидав Артура, который стоял в стороне, словно оцепенев, без кровинки в лице, голова радостно произнесла:
— Артур!.. Сын!..
На мгновение тусклые глаза ее прояснились.
— Отец, дорогой мой! — Артур шагнул к голове. — Что с тобой сделали?..
Он пошатнулся. Ларе поддержал его.
— Вот… хорошо… Еще раз мы свиделись с тобой… после моей смерти… — просипела голова профессора Доуэля.
Голосовые связки почти не работали, язык плохо двигался. В паузах воздух со свистом вылетал из горла.
— Артур, поцелуй меня в лоб… если тебе… не… неприятно…
Артур наклонился и поцеловал.
— Вот так… теперь хорошо…
— Профессор Доуэль, — сказал следователь, — можете ли вы сообщить нам об обстоятельствах вашей смерти?
Голова перевела на следователя потухающий взгляд, видимо плохо понимая, в чем дело. Потом, поняв, медленно скосила глаза на Лоран и прошептала:
— Я ей… говорил… она знает все. — Губы головы перестали шевелиться, а глаза заволоклись дымкой.
— Конец!.. — сказала Лоран.
Некоторое время все стояли молча, подавленные происшедшим.
— Ну что ж, — прервал тягостное молчание следователь и, обернувшись к Керну, произнес: — Прошу следовать за мною в кабинет! Мне надо снять с вас допрос.
Когда дверь за ними захлопнулась, Артур тяжело опустился на стул возле головы отца и закрыл лицо ладонями.
— Бедный, бедный отец!
Лоран мягко положила ему руку на плечо. Артур порывисто поднялся и крепко пожал ей руку. Из кабинета Керна раздался выстрел.
Последний человек из Атлантиды
Как была открыта Атлантида
I. Подводная экспедиция— Это мысль!
Отложив книгу в сторону, мистер Солли еще раз повторил:
— Да. Это мысль! — и погрузился в раздумье.
Мистер Солли — удачливый нью-йоркский фабрикант и биржевик, нажившийся на военных поставках во время мировой войны.
Война — прекрасная вещь для таких людей. Чем выше росли горы трупов на полях сражений, тем больше округлялся текущий счет мистера Солли. К концу войны мистер Солли «стоил» несколько миллиардов долларов.
Но когда он достиг вершины финансового могущества, с ним случилась неприятная история. Роскошные обеды, обильно орошаемые тонкими винами, вызвали заболевание мозговых сосудов. И он слег от мозгового удара, когда менее всего ожидал этого. У него отнялись правая рука и нога. Удар был легкий, и при тщательном медицинском уходе через несколько месяцев больной оправился. Паралич, казалось, прошел. Но врач категорически запретил мистеру Солли возвращаться к коммерческой деятельности.
— Довольно, поработали, — сказал врач. — Если вы хотите сохранить здоровье, вы должны совершенно изменить образ жизни. Путешествуйте, занимайтесь коллекционированием, благотворительностью — одним словом, чем хотите, лишь бы заполнить ваше время и развлечься, но избегайте умственного и нервного напряжения. Иначе я не отвечаю за вашу жизнь.
После такого ультиматума перед мистером Солли встал нелегкий вопрос: чем наполнить жизнь и как использовать свои несметные богатства?
Он был одинок. Это еще больше осложняло положение. Ему не о ком было заботиться, кроме как о самом себе.
Ехать в Африку и охотиться на львов, как это сделал Рузвельт?
Слишком сильные ощущения такого спорта не привлекали Солли.
Благотворительность?
Одна мысль об этом вызывала на его жирном, красном лице гримасу брезгливости. Слишком избито, пошло. Написать чек на сотню тысяч долларов в пользу университета, чтобы потом полюбоваться на свой портрет в газете? Пустое и скучное занятие.
Мистер Солли попробовал заняться коллекционированием. Начал скупать картины старых итальянских мастеров. Но все эти Леонардо да Винчи и Рафаэли, очевидно, не учли американского спроса. Большинство уников [1] было уже скуплено. Оскандалившись с покупкой «подлинного» Корреджио, оказавшегося ловкой подделкой, Солли почувствовал отвращение к живописи.
Потом следовали коллекции австралийских бумерангов, китайских колокольчиков… Коллекция, составленная из трехсот пятидесяти видов живых блох, собранных со всех стран мира, заставила говорить о себе некоторое время. Но все это было не то… Нужно было найти что-нибудь выдающееся, что, быть может, обессмертило бы его имя.
