Авантюрист. Начало (СИ)
* * *Десятое марта тысяча восемьсот шестого года. Карибское море, сто миль к востоку от острова Барбадос, десять утра.
– Это англичане, мистер Гамильтон, нет никаких сомнений.
– Я тоже так думаю, Иван Петрович. Что ж мы были к этому готовы. Командуйте.
Плетнев кивнул и отдал несколько приказов по своему фрегату и остальной эскадре. "Селия" и "Флорида" тут же спустили часть парусов, а "Сталла Марис" и "Святая Луиза" вышли вперед. Кочегары на обоих фрегатах наверняка приступили к делу. Так и есть, я увидел дым над трубами.
Сейчас главное чтобы у противника не оказалось линейных кораблей, с их значительно более тяжелыми орудиями. Могущество нашей артиллерии всё равно будет побольше, но в этом случае у нас не будет превосходства в дальности стрельбы и будет вероятность что нам тоже достанется.
Но нет, пронесло, пять фрегатов и корвет. Разворачиваются к нам левым бортом, готовясь встретить два корабля огнем из, по меньшей мере, ста орудий. Наверняка командир английской эскадры думает что американцы, а идём мы под американским флагом, сошли с ума, разделив свои и так куцые силы.
Машина "Стеллы Марис" вышла на полную мощность и мои фрегаты перестроились в кильватерную колонну. А теперь сюрприз дорогие лайми.
Ветер еще ночью сменил свое направление и теперь англичане стоят по ветру, а нам он боковой. Поэтому мы спустили паруса, они будут только мешать, и начали обход английского строя исключительно на паровом ходу.
Мы еще даже не открывали огонь, но этот маневр уже вызвал панику у англичан. Еще бы! Они хорошо понимают, что если ничего не делать мы их просто перестреляем по одному, поэтому они поднимают паруса и тоже начинают разворачиваться, сломав свой строй. Этого мы и добивались. А теперь пора открывать огонь. вражеская эскадра в зоне поражения орудий.
На сигнальной рее "Стеллы Марис" появилась новая команда для "Святой Луизы". "Огонь по ближнему", вот что говорят флажки. Интересно, что это значит.
А вот что! Плетнев решил не концентрировать огонь на одном корабле, и мои фрегаты бьют по разным целям. На борт и "Святой Луизы и "Стеллы Марис" приходится по восемнадцать восемнадцатифунтовок и все они используют усиленный порох и разрывные ядра. Корабли скрываются за пороховым дымом, и мы смотрим за результатами первых залпов.
Которые пока не впечатляют. Всё мимо. Но это ничего не значит. Сейчас канониры возьмут поправки и повторят.
Снова залп! И это уже лучше! Взрывы калечат английские корабли, вырывая куски обшивки, срывая мачты и убивая моряков. Я это уже видел, когда мои шхуны гоняли пиратов на пути из Флориды на Кубу, но работа более тяжелых орудий впечатляет.
Дукас, а это он теперь командует "Святой Луизой" решил, что с его цели уже достаточно и переносит огонь на следующего британца. Наверное, это правильно, но я слышу, как Плетнев очень бурно выражает свои эмоции по поводу самоуправства грека, малый боцманский загиб в действии, так сказать. Но решение, наверное, правильное. Оба англичанина начали гореть, сейчас им явно уже не до боя.
Вслед за "Святой Луизой", "Стелла Марис" тоже начала вести огонь по другому британцу. еще пара залпов и уже четыре вражеских фрегата горят.
– Иван Петрович, предложите им спустить флаг, они же не дураки, должны понимать, что мы их просто перебьём.
– Хорошо, Мистер Гамильтон. Сейчас попробуем…
Мне вот интересно, до этого англичане когда-нибудь спускали флаг или это первый случай? Но перед американцами, нас они будут считать именно ими, это точно в первый раз.
Да, оставшийся английский фрегат и корвет сдались. Трофеи нам не нужны, поэтому пусть вылавливают команды уничтоженных кораблей и проваливают. Мы подождали отставшую пару и продолжили путь.
Через несколько часов место побоища скрылось у нас за кормой. Эта победа стоила нам несколько сотен ядер и ни одного раненого и убитого. Сколько погибло англичан, вставших у нас на пути, мы так и не узнали.
* * *– Что скажете, Иван Петрович? Вы же еще не видели в деле артиллерию своего корабля. Это Дукас уже имел дело с подобными пушками, а вы нет.
– Я скажу, что этот одноногий греческий черт не знает, что такое дисциплина. Он должен был стрелять только туда, куда я ему приказывал. А что он делал вместо этого?
– Да будет вам! Стоит ли из-за этого злиться?
– Стоит, мистер Гамильтон, еще как стоит. Мы в походе, против нас превосходящие силы врага и каждый капитан обязан, подчинятся приказам флагмана! Дукасу надо привыкнуть к тому, что он уже не контрабандист, который себе на уме. Нет, он капитан боевого корабля в составе эскадры!
Ничего себе! Как заговорил этот птенец гнезда Ушакова. Хотя он прав. Это сейчас всё прошло достаточно просто. А если бы англичан было бы больше? Или нам действительно попался бы линейный корабль, а то и вообще парочка?
– Я поговорю с ним, как только представится возможность. Так что скажете по поводу пушек?
– А тут и говорить нечего! Они превосходны, дальность боя и разрушительное действие ядер такие, что просто нет слов! Я стрелял из них на полигоне, но когда ведёшь огонь по реальному противнику, понимаешь всё намного лучше.
– Сеньор Плетнев, разрешите вопрос, – вступила в разговор моя жена, с Плетневым по-русски мы говорим, только если общаемся тет-а-тет. Сейчас не тот случай, поэтому испанский.
– Конечно, сеньора.
– Скажите, а вам не жалко убитых?
Какой интересный вопрос, что характерно, мне Мария подобных никогда не задавала, хотя прекрасно знает, кого и сколько убил лично я, не говоря уже о моих людях.
– Жалко конечно, живые души всё-таки. Только они тоже суда не посмотреть красивый закат пришли. Или мы, или они. По-другому не бывает, любезная Мария Мануэла. И сниться мне никто не будет, помолюсь, лоб перекрещу и все.
– Милая, – я решил сменить тему, – сыграй нам что-нибудь, – говорю я, Мария Мануэла хорошо играет не только на клавесине, которого на корабле нет, но и на скрипке.
– Прости, что-то нет настроения. Если вы не возражаете, я хочу проведать остальных пассажиров, которые путешествуют не в таких роскошных условиях.
– Конечно. Иван Петрович, давайте составим компанию моей супруге.
– С удовольствием.
Это еще одна черта Марии Мануэлы, она эмоциональный человек и чувство эмпатии у неё очень сильно развито. Наверняка она очень сильно жалеет погибших англичан и переживает как там остальные мои люди.
И это очень хорошо. Там куда мы направляемся, очень жестокий край, доброты там очень мало, но благодаря моей жене будет немного больше.
* * *Условия на фрегате прямо скажем спартанские. Помимо ста двадцати человек экипажа, сейчас на нем двести пассажиров. Все они размещены на двух палубах в серьезной тесноте. Но ничего люди не жалуются, многие конечно страдают от морской болезни, но без этого никуда. Я никого насильно не тянул в Калифорнию, все они знали, на что шли.
И на "Стелле Марис" и на "Святой Луизе" нет детей и очень мало женщин, я постарался так распределить пассажиров чтобы на боевых кораблях были в основном одни мужчины, притом готовые в случае необходимости помочь экипажу, а то и выступить в роли импровизированной морской пехоты.
Поэтому появление в условно жилых помещениях моей жены, молодой и красивой женщины, вызвало и у команды и у пассажиров определенное оживление, конечно, ничего такого никто себе не позволял, но улыбки она вызывала, при этом вполне искренние. Но в любом случае я был рядом, мало ли что.
К слову, Мария Мануэла взяла себе за правило постоянно общаться с моими людьми, хотя почему с моими. Эти люди такие же ее, как и мои. Кроме того она попросила начать заниматься с ней медициной. Свое желание она объяснила тем, что хоть врачи, помимо меня в экспедиции были, но еще один никогда не лишний, тем более если его обучит, как она выразилась "величайший специалист нашего времени". Конечно я согласился. Да и кто бы нет.