Счастливое Никогда. Уютное Нигде (СИ)
Бреннер Марина
Счастливое Никогда.Уютное Нигде
Пролог
Лето дождило. Небо, затянутое свинцом туч, превратилось в единый конгломерат лилово - серого цвета, не желающий распадаться ни при каких условиях. Казалось, что там, далеко за тучами, сидит ворчливый простуженный старик, льет слезы из воспаленных глаз и время от времени кашляет и сморкается в огромный платок.
Ббах - приступ кашля и далекая молния разрезала серую твердь надвое. Еще ббах и опять слезы из глаз и всхлипывания.
Дронговые деревья, сперва радостно простершие ладони пышных крон вверх, теперь же принимали влагу неохотно, вяло, то и дело вздрагивая и отмахиваясь багровыми листьями от беспощадных потоков воды.
Дорогу размыло и поэтому раздолбанная крытая повозка, кое - как плетущаяся по ней, взвизнув и чавкнув колесами, остановилась.
- Приехали, - резюмировал сидящий на облучке крупный мужчина - Дальше никак. Только вплавь. А у нас не лодка, а повозка.
Тряпичный, промокший насквозь полог тут же был отодвинут хрупкой женской рукой - пальцы, покрытые вязью татуировок, веревочные браслеты с крупными бусинами, длинные ногти с наполовину слезшей с них краской.
- Хоть до города бы! - голос женщины был низким, с хрипотцой, рассыпающийся мелкими камешками. Такие голоса будят в мужчинах низменные инстинкты, заставляя забывать жен, невест и бросать последние деньги к ногам обладательниц этих звуков - До города, ночлег хоть найти! Скоро ночь, не на дороге же торчать!
Мужчина спрыгнул вниз, тут же поскользнувшись и утонув в грязи по щиколотку. Крепко выругавшись, накинул на голову бесполезный капюшон плаща.
- Дороги нет. - выдал возчик окончательный вердикт - Переночуем в лесу. Здесь недалеко должны быть охотничьи домики. Если не разрушены еще, конечно.
Осторожно сползли с дороги и покатили по ухабистой, но более сухой тропинке вглубь леса. Повозка подпрыгивала и тряслась, как больной - паралитик. Тем не менее, она оказалась крепкой и, выполнив свою миссию, резко затормозила у высокого покосившегося забора, смачно двинув уставшей лошади под объемистый зад.
- Стой, цххх! - рявкнул мужчина, который всё это время вел лошадь под уздцы - Надин! Что, руки не держат? Убьешь лошадь!
Женщина бросила поводья и, подобрав юбку, спрыгнула на землю. Дождь к этому времени почти прекратился, но редкие капли, собравшиеся на листьях дронгов, объединяясь в речки и ручейки, стекали на траву.
Трава была мокрой, тёмной и подол юбки Надин стал таким же вмиг.
- Меридит! - позвала женщина, зачем - то тряся рукой и жмуря глаза - Выходи давай! Или спишь?
Из - под штопаного полога показалась девушка, заспанная, завернутая в толстую шаль. Выбравшись из повозки, зябко поежилась.
Девушка оказалась худенькой, рослой и темноволосой. Шикарные шоколадные кудри чуть промокли от дождя и, сверкая в запоздалом, пробившемся сквозь тучи свете вечернего Мейрда, осыпали хрупкие плечи.
- Переночуй здесь, с нами. - предложил Дон - Утром уйдешь. Чего переться по лесам на ночь глядя?
Женщины прошли в дом, там оказалось пусто, прохладно, но сухо. Крыша и стены всё ещё были крепки, их не тронуло ни время, ни погода, ни не так давно закончившаяся война...
Надин сложила в очаг дрова и ржавой кочергой пошурудила в нем. Несколько раз щелкнув кресалом, выбила огонь.
- Сейчас станет тепло! - объявила она торжественно, растирая окоченевшие татуированные руки.
Меридит провела рукой по пыльной столешнице. Подушечки пальцев оставили в дымной скатерти неровные бороздки.
- Какая грязь. - пробормотала она себе под нос и Надин неодобрительно покачала головой.
"Не выбьешь из неё это." - подумала женщина, следя за отточенными, изящными движениями рук девушки с каким - то отчаянием - "Кровь есть кровь. Знатность в карман не спрячешь. Кто эта Меридит, откуда? Сам Горхат* не разберёт! Война всё перемешала... всё и всех..."
Странную девчонку подобрали они, бродячие торговцы, где то год назад на одной из разбитых войной и конскими копытами дорог между Королевствами.
Зареванная, грязная, сидела она возле перевернутой повозки бродячего театра, крепко обнимая за шею убитую лошадь.
Последствия обстрела отступающих на свои земли Кланов Кратуров, которые и развязали эту войну.
Отступая, рвали всё и всех на своём пути. Просто от безысходности и злости, как собаки.
Шальной, дурной обстрел. Шальные пули...
Восемь трупов в разбитой повозке. Двое раненых мужчин, скончавшихся по дороге.
И она.
Первые дни девчонка молчала и просто смотрела перед собой в одну точку. Ела, что давали. Делала, что говорили. Послушно вымылась в озере, возле которого они остановились, натянула одно из платьев Надин, предложенных ей.
Благо, женщины оказались одного роста и комплекции.
Через несколько дней она назвала своё имя:
- Меридит.
Назвала, будто выдохнула. Хриплым, глухим голосом. Такого звука не могло произвести горло молодой девушки. Это скрежещущее карканье скорее вырвалось бы изо рта старухи или пьянчужки, чем юной особы.
Юной... Но не прекрасной.
Меридит не была красавицей. Рослая. Худая. Удивляться бы ещё худобе... Теперь, после многолетней войны, по всему миру с трудом отыскать можно было хоть пару толстяков - откуда? Нечем питать большие животы и громадные задницы: всё война подобрала.
Острые, какие - то хрупкие черты лица. Высокие скулы, слишком резко очерченный рот. Огромные глаза цвета пепла. Пепла сгоревших Королевств... Смуглая кожа, пышные волосы до плеч - как неуместное великолепие, роскошный зеленый куст посреди черного, горелого леса.
При взгляде на неё, рождалась только одна мысль:
"Некрасивая девушка."
Возможно, если всё это привести в порядок - отбелить кожу, уложить волосы в модную причёску, подвести глаза, тронуть пухлые губы краской, а линялое платье поменять на что - нибудь более приличное и дорогое, Меридит сошла бы даже за милашку, но...
Теперь это всё невозможно было выполнить, а если невозможно - стоит ли говорить об этом?
Когда Дон и Надин обнаружили её на дороге, первые дни торгашка, повидавшая на своём веку немало, всё удивлялась - как это девчонке (пусть даже и не милашке, и не красотке) удалось в такое ужасное время остаться нетронутой в... определённом смысле?
Бандиты, рыскающие по дорогам. Остатки отступающих в свои земли кратуров - неужели молодая женщина не прельстила их?
Потом, правда, баба сама над собой хохотала - когда заметила у мышки Меридит быстро выросшее брюхо.
- Вот так! - сказала Надин мужу - Сюрприз какой.
Тот пожал плечами:
- Тебе то что за дело?
Надин - то и не было дела, просто сама себе удивлялась: с чего взяла, что девочку за время странствий никто не приголубил? Ну и что, что не красавица? Мир не без добрых людей.
Тем более, бродячие театры да цирки... Там свои законы и приоритеты. Свободная любовь, свальный грех. Что бордель, что театральные труппы - порядок один.
Не в правилах торговки было совать нос в чужие дела, поэтому ограничившись вопросом:
- Папашка - то жив, нет?
И, получив в ответ вялую полуулыбку и пожимание плечами, вынесла решение:
- Значит так, Меридит. В город тебе надо двигать. В любой. И там обустраиваться. Мы на месте не сидим, а рожать в поле или в лесу... хлипкая ты для этого! Не выдержишь. В каком - нибудь Королевстве тебе надо осесть. Разруха везде, конечно, а всяко лучше, чем бродяжить.
Когда ехали, по дороге ещё заметили мрачные очертания высоких стен и башен. Из - за толщи дождя видно было плохо, но видно. Сквозь плотную завесь мороси и воды - набросок строений, будто черной тушью на мокром стекле.
Брангдорское Королевство. Вернее, его остатки.
- Люди - то там живут? - спросила Меридит, глядя через воду - Или пусто?
- Живут, - кивнул Дон - Только опасно там. Стабильной власти нет, кто схватит - тот и правит. Туда хочешь? Зря! Потише место надо искать, поспокойнее. Поуютнее, что - ли?