1415. Азенкур. Новая история (ЛП)

  
Погибшие французы 
 
Аналогичным образом можно было ожидать, что французы постараются как можно скорее найти своих убитых. Монстреле сообщает, что некоторые французы приходили ночью и перетаскивали тела в лесной массив рядом с полем, где их хоронили. Ни в одном рассказе нет предположения, что Генрих выставлял ночью охрану на поле боя. "Chronique de Ruisseauville" предполагает, что некоторые из побежденных спрятались после битвы в живых изгородях и кустах, но были обнаружены местными жителями из Тернуа и Булоньи, которые затем убили их и лишили денег, доспехов и лошадей. Особенно уязвимыми здесь, по-видимому, были gros varlets (боевые слуги рыцарей), пажи и слуги, если они не пользовались защитой солдат. Даже если бы англичане не напали на то, что осталось от французского лагеря, слуги убитых и раненых оказались бы в уязвимом положении, не зная, что делать, когда их хозяева погибли или пропали без вести. Хотя они могли захотеть найти тело своего хозяина, они должны были ждать, пока это не покажется безопасным, отсюда, возможно, и рассказ Монстреле о ночных действиях по извлечению тел. Если верить "Chronique de Ruisseauville", то число погибших французов увеличилось благодаря действиям местных банд, которые, по сути, были местными жителями, жаждущими богатой добычи, а также, возможно, мести всем, кто был связан с позорным поражением.
В английском лагере были приняты меры по избавлению от тел погибших англичан. Согласно хронике "Brut", в Англию были доставлены только тела герцога Йорка и графа Саффолка. [715] "Liber Metricus" утверждает, что Генрих сам омыл тело Йорка для погребения. Возможно, это был акт личного уважения к близкому родственнику и соратнику, но тела были сварены в пятницу вечером, чтобы кости можно было сложить в бочки и отвезти обратно в Англию. Эта процедура упоминается в хрониках Ваврена и Лефевра, хотя они ошибочно называют погибшего Оксфорд, а не на Саффолк (первый пережил битву). Кипячение отделяло плоть от костей и было способом сохранения тел, более подходящим для движущихся армий, чем бальзамирование. Свидетельства показывают, что в армиях было принято брать с собой большой котел для этой цели. [716] Неизвестно, были ли другие английские тела привезены для погребения. Тексты не дают никаких указаний на то, где были похоронены оставшиеся англичане. Динтер говорит, что в субботу тела убитых англичан, за исключением тел ведущих лордов, которые были увезены в Англию, были помещены в амбар вместе с военным снаряжением и сожжены. Является ли это тем же сжиганием амбара, о котором упоминают Лефевр и Ваврен, неясно.
Сжигание тел может показаться необычным жестом, но это был быстрый способ утилизации, позволявший избежать опасности возникновения заболевания. Кроме того, поскольку англичане намеревались быстро продвигаться вперед, утилизация кремированных останков заняла бы меньше времени. Мы не знаем, где они были захоронены, и была ли необходимость освящать землю для этих целей. "Religieux" заканчивает предполагаемую речь Генриха после битвы выражением сострадания короля "ко всем погибшим и особенно к своим товарищам по оружию". Далее хронист продолжает, что "он велел отдать им последние почести и приказал похоронить их так, чтобы они не оставались под открытым небом и чтобы их не сожрали дикие звери или хищные птицы". Английские хроники ничего не говорят об этом и о деталях избавления от тел. Удивительно, но в "Gesta" ничего не говорится о том что стало с убитыми англичанами, кроме того, что король приказал "из уважения к своим людям" провести ночь битвы там же, где они провели предыдущую ночь, и сообщается, что в субботу утром Генрих возобновил поход к Кале, "мимо того кургана жалости и крови, где пала мощь французов". В следующем предложении король прибывает в Кале. После того, как победа была одержана, и Божья поддержка Генриха стала очевидной, автор не счел нужным включать в повествование мирские подробности об похоронных работах.
 
В нескольких французских хрониках Генрих говорит множестве погибших либо после битвы, либо в разговоре со своими знатными пленниками по пути в Кале. В обоих случаях он подчеркивает, что Бог навлек это бедствие на французов за их грехи. Дез Юрсен включает в хронику длинную тираду, когда король развлекает своих пленников ужином (здесь он приводится как воскресный), в которой обвиняет супружескую неверность, а также святотатство и грабеж всего населения. Смягченная версия, значительно более лестная по отношению к Генриху, встречается у Ваврена и Лефевра. Даже если последний все еще находился в обществе короля после битвы, маловероятно, что он слышал подобные разговоры из первых уст. Более вероятно, что эти истории были возникли как часть традиции обвинения французской знати в поражении, но они могут иметь корни в высокомерии Генриха, которое, возможно, по иронии судьбы, проистекало из его религиозности и "смирения", когда он приписывал победу Богу.
Там, где английские хроники упоминают погибших французов, их целью является восхваление Генриха. В одной из версий хроники "Brut" Генрих возвращается на поле боя, "чтобы посмотреть, какие там есть мертвые, как французские, так и английские, или если есть раненые, которым можно оказать помощь". В "Liber Metricus", хотя и не в "Gesta", Генрих возвращается на поле боя в субботу, "с великим проявлением благочестивого сострадания". Вопрос о погребении подробно рассматривается только во французских хрониках, и комментарии к ним самые разные, в зависимости от политических пристрастий автора. Например, в "Religieux" отсутствует какое-либо упоминание о том, что англичане убили тех, кого они решили, что не брать в плен: "англичане взяли в плен всех остальных, даже тех, кто лежал на земле среди мертвых и кто еще дышал и подавал признаки жизни". Позже этот автор рассказывает нам, что король продемонстрировал свою готовность к тому, чтобы погибшие французы были похоронены с почестями. Для этого, в ответ на просьбы пленных французских принцев, он согласился, чтобы епископ Теруана освятил "незаслуженное место", чтобы оно могло служить кладбищем.
Монстреле дает более полный и, как мы увидим, противоречивый рассказ о том, как были освящены могилы. [717] По его версии, французы вернулись на поле в субботу, как только Генрих покинул его. Они начали поиск и опознание тел погибших, чтобы их можно было забрать для погребения в их собственных землях. Всех, кого находили живыми, доставляли в местные города и больницы, где некоторые впоследствии умирали. По словам Динтера, Энгильбер д'Энгиен был найден через три дня после битвы и доставлен в Сен-Поль, но долго не прожил. В течение следующих пяти дней тела герцогов Брабантского, Барского и Алансонского, графов Невера, Бламона и Водемона, а также сиров де Фокемберга и Дампьера были найдены, обмыты и увезены для погребения. Монстреле добавляет, что "всех, кого можно было узнать, поднимали и уносили, чтобы похоронить в церквях их господ". Дез Юрсен отмечает, что слуги, пришедшие на поиски тел, нашли большинство из них неузнаваемыми. Отчасти это объяснялось тем, что англичане уродовали лица, как при убийстве пленных, так и раненых после битвы. Мы отметили в предыдущей главе рассказ Динтера о том, что мертвый герцог Брабантский был ранен только в лицо и шею, так как его видели взятым живым в битве. Тела вскоре начали разлагаться и превратились в падаль, поскольку с них была снята одежда либо англичанами, либо местными мародерами. Монстреле упоминает, что поиски продолжались до следующей среды. Динтер отмечает, что только через два дня после битвы обнаженное тело герцога было найдено его слугами "далеко от места битвы и от места, где находились его люди".