Вкус страха

Решил справить нужду.
Фицджеральд расслабился. Его все-таки не заметили. Он лежал и наблюдал, а вокруг постепенно оживали африканские джунгли. На деревьях свистели и кричали красногрудые кукушки и горлицы, верещали обезьяны. Солнце карабкалось все выше в ярко-синее небо, согревая воздух. Казавшийся бесконечным полог листвы в ярких лучах вспыхивал зеленым огнем. Ирландец вдыхал пьянящие ароматы окружающей растительности и ощущал полное умиротворение, единение с природой, словно человек, живший в своем естественном состоянии сотни тысяч лет. Он достал бутылку с водой и отпил треть.
Из церкви вышли еще двое террористов. Один из них развел костер, чтобы приготовить еду, а другой принялся собирать для него сухие ветки. Фицджеральд устроился поудобнее и приготовился ждать, пока Брацца тоже не решит, что надо опорожниться. А когда тот отойдет к деревьям, там его будет поджидать он…
Фицджеральд вдруг тревожно нахмурился. Брацца?
Сортир?
Боевик все еще не вернулся из кустов…
— Руки вверх! — выкрикнул голос за его спиной. — Автомат не трогать!
«Калашников» лежал прямо перед Фицджеральдом — только руку протяни. Но шансы успеть схватить его, развернуться и попасть выстрелом в цель прежде, чем в нем самом наделают дырок, были, мягко говоря, невелики.
С кислой усмешкой он поднял руки.
  
ГЛАВА 28
 
Скарлетт проснулась замерзшей, усталой и подавленной. Это была всего лишь ее третья ночь в плену, а казалось, будто прошло три месяца, словно время искривилось в какую-то парадоксальную петлю. Она лежала, положив голову на руку и уткнувшись носом в чью-то шею чуть пониже затылка. На мгновение ей показалось, что она лежит рядом с Сэлом, прежде чем она внезапно осознала, что это Гром. Она быстро села и огляделась. Миранда и Джоанна все еще спали в углу. Сэл сидел на скамье и наблюдал за ней.
— Хорошо спалось? — спросил или, скорее, рыкнул он.
— У него ночью был озноб. Я пыталась его согреть.
— Чушь!
— Я не обязана перед тобой отчитываться.
Гром зашевелился и тоже сел. Его лицо лоснилось от пота.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Скарлетт. Гром заморгал:
— Неважно, если честно.
— Вставай, — сказал ему Сэл, поднимаясь на ноги. Гром нахмурился:
— А?
— Поднимайся на ноги, мать твою!
— Он увидел, что я лежала рядом с тобой, — пояснила Скарлетт и обернулась к Сэлу. — Он болен. Не видишь, что ли? Оставь его в покое!
— Мне плевать, болен он или нет. Сейчас ему станет еще хуже.
— Перестань, Сэл. Ты ведешь себя как ребенок.
Гром положил ладонь на ее плечо и с огромным трудом поднялся на ноги.
— Послушай, приятель…
Сэл ударил его с правой. Удар пришелся прямо в лицо Грома, и тот впечатался спиной в стену. Из носа потянулась полоска крови.
— Хватит! — крикнула Скарлетт.
Миранда и Джоанна проснулись, встревоженные и ничего не понимающие.
Гром пригнулся и, с разбега ткнувшись плечом в живот Сэла, приподнял его и вместе с ним повалился на пол. Падение сбило дыхание обоим мужчинам. Они, сплетя руки и ноги, принялись кататься по полу, стараясь занять более выгодное положение.
Снаружи раздался громкий крик.
Все в комнате, включая Сэла и Грома, обернулись к двери. За первым криком последовали новые встревоженные возгласы.
— Что это значит? — спросила Миранда.
Прежде чем кто-то успел высказать предположение, дверь распахнулась, и на пороге возник Яхья. Его безумные глаза были широко распахнуты. Он по очереди посмотрел на каждого из пленников и остановился на Джоанне.
— Ты! — сказал он. — Выходи! Сейчас же!
— Зачем? — спросила Джоанна; она явно была напугана.
Яхья направил на нее черный пистолет:
— Делай, что сказано! Или пристрелю прямо на месте!
Джоанна поцеловала Миранду в лоб и вышла на середину комнаты. Лицо ее было бледно, губы плотно сжаты. Она шла словно на казнь. Яхья схватил ее за запястье и выволок наружу. Дверь за ними захлопнулась.
Скарлетт посмотрела на Сэла и Грома. Те стояли с таким же растерянным видом, как и она сама.
 
Она подошла к двери, чуть приоткрыла ее и выглянула в щель.
Яхья тащил Джоанну к трем другим боевикам, которые стояли, направив оружие на высокого человека, одетого с ног до головы в черное и покрытого камуфляжем.
У Скарлетт задрожали колени.
Откуда он? Армия? Морская пехота?
Неужели их вот-вот освободят?
— Там кто-то есть, — хрипло сказала она.
Сэл тут же оказался позади и выглянул в щель над ее головой:
— А он какого черта здесь делает?
Скарлетт ничего не могла понять:
— Ты его знаешь?
— Это Бенджамин Хилл.
— Кто? Господи… А ведь точно!
Бенджамин Хилл? Вот теперь все окончательно запуталось. Но она не успела даже обдумать это, потому что Яхья притянул Джоанну к себе и приставил ей к затылку ствол пистолета.
— Скажи им, чтобы выходили! — крикнул он. — Прикажи остальным своим людям выйти из леса, или я вышибу ей мозги!
Ирландец молчал.
— Позови их!
Ответа не последовало.
Яхья развернулся на месте, вглядываясь в деревья так, будто они смотрели на него в ответ.
— Выходите! Выходите немедленно! Или я ее пристрелю! Считаю до трех! Раз!
Он продолжал крутиться на месте. Джоанна заплакала.
— Два!
— Нет! — крикнула Скарлетт.
Яхья вместе с другими стрелками обернулся на крик.
Гаденыш выстрелил в воздух.
Скарлетт отпрянула в комнату и захлопнула дверь.
— Три!
Последовала напряженная тишина, казалось, растянувшаяся на целую вечность. С каждой проходящей секундой Скарлетт начинало казаться, что все обошлось. Яхья этого не сделает. Он блефует…
Раздался выстрел.
* * *
Застрелив женщину в затылок, словно палач, вожак с обожженным лицом приказал троим своим приятелям с автоматами — у двоих были АК-47, у третьего АКМ — привязать Фицджеральда к стулу в левом трансепте церкви. Там он теперь и сидел. Сквозь сводчатые окна с витражами в противоположной стене струился свет, заливавший размытыми цветными пятнами голые стены и каменные плиты и подсвечивавший лениво висевшие в воздухе клубы пыли.
Вожак взял в руки Карнвеннан.
— Это ведь военный, верно?
Фицджеральд молчал.
— Старый. И ты тоже старый. В каком ты чине?
Фицджеральд молчал.
— Зеленый берет? Ты зеленый берет? Или из морского спецназа?
Он молчал.
— Как ты нас нашел?
Он молчал.
— Я слишком нетерпелив для игры в молчанку, — урод направил ему в голову девятимиллиметровый «Ругер П38». — Почему бы не пристрелить тебя прямо сейчас?
Фицджеральд не смотрел на пистолет. За прошедшие годы он допросил столько людей, что и не сосчитать, и знал порядок во всех тонкостях. Он понимал, что лучше всего молчать до последнего. Причина для этого простая: чем дольше ты ничего не говоришь, тем выше вероятность, что обстановка изменится и появится возможность для побега. Не говоря уже о том, что террорист, скорее всего, тут же пристрелит его, узнав, что он здесь один.
Главарь опустил пистолет и вздохнул.
— Меня зовут Яхья аль-Ахмад, — добродушно сказал он, внезапно превращаясь в хорошего парня. — А как зовут тебя?
Он вел допрос словно по учебнику. Так же предсказуемо, как движение солнца по небосклону. Фицджеральд бы поаплодировал, но руки были связаны.
— Хочешь поесть? Воды?
Фицджеральд не отвечал.
— Здесь есть другие вроде тебя?
Он не отвечал.
— Они отстали? Но они придут?
Он не отвечал.
— Как ты сюда добрался?
Фицджеральд покрутил головой так. что хрустнула шея.
— Что с моими людьми на корабле? Я не могу с ними связаться. Что вы с ними сделали?
Он не отвечал.
Яхья долго и пристально смотрел на него, потом отошел к столу на другой стороне комнаты и вернулся с ручкой. Он сунул ручку между пальцами Фицджеральда и сжал его ладонь, постепенно усиливая давление. Это был старый прием и куца более болезненный, чем можно подумать на первый взгляд. Казалось, будто фаланги пальцев вот-вот начнут крошиться.