Мемуары торрека (СИ)
Старик побледнел, нервно сглотнул и поспешил убраться подальше от дерзкого воина. В тот миг глаза халара говорили вместо него и сомневаться в угрозе шаман не рискнул.
— Сынок, ты в порядке? — участливо спросила халин Шиайа, нежно, но достаточно крепко хватая сына за локоть.
— В порядке… — Грубо ответил ей Тагас.
— В этот раз ты вёл себя слишком резко. Отец смотрел на тебя. Он и сейчас смотрит и этот взгляд ничего хорошего не сулит.
Тагас быстро развернулся в сторону главного шатра, и тут же наткнулся на суровый взор халира Гараха. Затем халар поклонился отцу, но сделал он это дерзко, непочтительно, недостаточно низко склонилась его голова, провоцируя халира на гневный, раздражённый взгляд, прожигающий младшего сына насквозь.
— Сынок, ну зачем ты так? Ваши отношения и без того слишком сложны, зачем ты ходишь по лезвию ножа? Зачем так рискуешь?
— Отец меня ненавидит. Почему я должен перед ним пресмыкаться?
— Потому что он ещё и твой повелитель, и твоя жизнь находится в его руках, — нежно проговорила халин, пытаясь успокоить горячего сына, безнадёжно взывая к его здравому смыслу. — Мальчик мой, пойми, он тебя просто боится. Боится больше всего на свете. Я не могу знать, что отец видит в тебе, но этот страх живёт внутри халира с тех пор, как он впервые взял тебя на руки.
— И не зря, — решительно проговорил Тагас.
— Что?.. что ты имеешь в виду? — разволновалась ещё больше халин.
— Я принял решение. После набега на северян, я вызову отца на джатри.
— Что? поединок власти? — прошептала испуганная до смерти женщина, нервно оглядываясь по сторонам, чтобы не приведи Тренги, никто не расслышал тех ужасных слов.
— Да, именно так.
— Но ты не сможешь просто так вызвать отца. У тебя нет такой власти.
— Об этом я позаботился раньше. Гаруса Стройного и Мураху Свирепого уже целый год окружают верные мне люди. Когда придёт время, с ними произойдёт несчастный случай и их орды станут моими. С такой силой отцу придётся считаться. Он не сможет проигнорировать вызов.
— Но сначала тебе придётся победить десять его лучших воинов. Ты ведь знаешь, что тот бой честным не будет.
— Я лучший воин, об этом не переживай.
— Сынок, но почему ты мне рассказываешь об этом только сейчас?
— А ты бы дала своё благословение?
Халин не ответила, многозначительно промолчав.
— Вот и я так подумал.
— А как же Хагмас?.. что будет с моим первенцем, если ты преуспеешь?
Голос халин слегка дрогнул, а в глазах заблестели слёзы. Больше всего на свете она любила своих сыновей. Больше всего на свете она боялась войны за власть между ними.
Тагас нежно прикоснулся ладонью к материнской щеке, провёл рукой по густым волосам и поспешил успокоить волнения женщины:
— Мама, не переживай. Ты ведь знаешь Хагмаса — он слаб и безволен. Кроме прелестей Мейлы Хагмас ничего не желает. Он не встанет у меня на пути, потому ему ничего не грозит.
— Сынок, ты затеял очень опасную игру. Я буду молить Тренги и всех духов, чтобы они тебя образумили.
— Я не верю в Тренги, потому его помощь мне не нужна. В войне с Керрией я покрою имя славой, что поможет мне сесть в Золотое Седло [25]. Я истинный дож-кхалир [26]. Это я приведу наш народ к небывалому доселе величию. Следующей весной наша жизнь переменится.
* * *Моросил мелкий дождь. Солома на покатых крышах промокла, наводнила пустые улицы спящего города затхлым душком подгулявшего сена. Каменные стены домов казались ещё темнее, свечи в окнах давно погасли, а скользкие лужи чавкали под ногами. Телеги с навозом должны ходить только завтра, а сегодня убирать брусчатку от коровьих лепёшек было некому, да и конюшня стояла на холме, подмытые нечистоты неслись от неё ручейками, стекали по склону и собирались мутными озерцами посреди улицы. Едкая жижа размокла, укрывая мостовую смрадным покрывалом.
Вайри притаился у кузни. Отсюда открывался прекрасный вид на ворота. Факелы горели тускло, потому стражников он не видел, только два силуэта, как и положено. Городская стена мрачной глыбой нависала над городом. Древние мастера постарались на славу, ровно обточенные каменные блоки возвышали муры на полтора десятка ломтей. Стена пестрила бойницами, наблюдательными постами и выступающими наружу защитными башнями. Штурмом Алланти не взять, но у Вайри зрел другой план.
— Господин, может пора? — зевая, протянул один из наёмников. До утра осталось не так много времени, но спешка могла вылиться неудачей.
— Рано ещё, — шёпотом ответил Вайри. — Пусть в караулке свечи погаснут. Подождём ещё крам, а там видно будет.
По телу пробежала лёгкая дрожь. Страха не было, но прокручивая в голове свой же план, командир немного занервничал. Через крам начнётся сражение, что решит исход бунта в Керрии. И пусть Вайри продумал всё до мелочей, пусть позаботился обо всех витках плана заранее, но главную роль в уготованном спектакле сыграет герцог Легис Торт, чья армия и сметёт жалких защитников города. И если этот глупец подведёт или просто не справится, то голова Вайри украсит пику на главных воротах.
Окинув своих спутников придирчивым взглядом, Вайри немного поморщился — эти никогда не волнуются. Рядом сопел Одноглазый. Тучный детина прилёг под стеной и плевать, что там лужа. Неприхотливый наёмник мог уснуть где угодно, хотя спал он всегда в один глаз.
Ещё тройка головорезов укрылась за парапетом в темноте кузницы. Там было тихо, тоже, наверное, задремали. Хвала Кериту, хоть не храпят, а то хозяева точно всполошатся. Ничего, пусть пока отдохнут, скоро наёмникам придётся сражаться, а за округой и без того было кому наблюдать. Отряд Вайри раскинулся по всей улице, почти в каждом тёмном закутке прятались несколько воинов.
Если всё пройдет, как задумано, мастера будут довольны. Хотя эти Бостовы старики всё равно не похвалят. Да и плевать. Лишь бы платили по договору, а там пусть хоть демоны сожрут их живьём.
Дождь прекратился. Пустынные улицы утонули в тиши. Кой-где ещё накрапывало с крыш и деревьев, в соседнем подворье заголосила собака, где-то за стеной кузнецкого дома пищала мышь, громко скреблась в своей норке. Вайри задумался. Там ведь не только мышь, там за стеной спит семья кузнеца: отец, мать и три дочери. Девы смазливые, Вайри как-то флиртовал со старшенькой Симой, и Керит свидетель, если бы грузный папаша тогда не вышел из кузни, Вайри бы точно свалил ту простушку в конюшне.
Что будет с этой семьёй, когда наёмники откроют ворота? Как необузданные, опьянённые кровью и безнаказанностью солдаты поступят с людьми? Что готовит судьба простым горожанам, которым безразличны споры и дрязги дворян? Многих сегодня зарубят, других искалечат, а девиц… девицам Вайри никогда не завидовал.
«Так тому и быть» — гнал подальше от сытой совести страшные мысли наёмник. Вайри здесь не причём. Не его нужно винить в бедах, что свалились керрийцам на головы. Пускай скажут спасибо своему королю. Только Поющий Элла повинен в той резне, что вот-вот разразится в Алланти. Только его слабость и бескрайняя жадность привела королевство к погибели. Нечего было заигрывать с братством, нечего злить мастеров.
Поющий Король на весь север слыл разгульным кутилой. О его пирах и роскошных покоях ходили легенды. На безумные праздники мечтали попасть все монархи и благородные из соседних королевств, ведь гулять с таким размахом не умел никто. В молодости Элле хватало казны и налогов от черни, но времена те давно позади. Ни богатые земли, ни изнурённые тяжким трудом крестьяне не могли больше утолить непомерных запросов правителя, потому Элле пришлось брать деньги взаймы. Только вот кредиторов он выбрал неверно.
Братство без имени с радостью пошло тогда распутнику Элле навстречу. Мастера порой щедро делились золотом с венценосными сынами Керита. Поющий Король получил от истинных хозяев севера кругленькую сумму мильтийских золотых толларов, которые он тут же прокутил без оглядки.