Эпоха Возрождения (СИ)
* * *
В квартале было тихо и пустынно, но если знать о барьере, это не удивительно.
Внезапно перед ним появилась Ёши, у неё тоже была техника телепортаций и, похоже, она вышла наружу, чтобы проверить, кто нарушил периметр.
— Слава Ками, Наруто!
— С Дейдарой всё в порядке, — поспешил успокоить он. — Мы вернулись с победой…
— Шо, Кенджи и отец на Луне… — Ёши не договорила, внезапно побледнев и покачнувшись, заваливаясь.
— Что с тобой? — Наруто подхватил тонкое девичье тело и заглянул в лицо.
— Дзидзи-сан… он… кажется… умер, — растерянно округлила рот Ёши.
— Орочимару-сан? — переспросил Наруто, в голове стало пусто и звонко, а в сердце что-то тихо тренькнуло… — Не может быть…
Часть 3. Глава 22. Великий Многоглавый Змей
Орочимару очнулся в темноте, в каком-то подвешенном состоянии. Нигде. Тонкий холодок пробежал по… всему, и пришло чёткое осознание, что он умер.
Смерть оказалась какой-то неожиданной.
Последнее, что он помнил…
Да, они были на Луне, изучали часть библиотеки Ооцуцуки, принадлежащей ещё Кагуе.
Фамилия «Ооцуцуки», как выяснилось, была грубым переводом даже не самоназвания небесного народа, а происхождением: «люди изначальные, пришедшие в миры из корней Великого Древа».
По теории фуиндзюцу, содержавшей обрывки знаний небесных людей, все миры имеют вид древесной связи: существует Ствол — некое общее измерение, от него отходят измерения мельче — ветки первого, второго и так далее порядка и так до самых листьев, которые используются для запечатывания предметов в свитки. Измерения жаб, змей, кошек и многих других призывных животных имели выход в их мир, поэтому они считали его «стволом». Но правда оказалась в том, что они были всего лишь веткой в лучшем случае первого порядка, прикреплённой к Стволу Великого Древа. А Ооцуцуки — изначальные люди, которые поняли это и научились путешествовать по мирам Древа, собирая свою дань в виде чакры, чтобы продлевать свою жизнь и молодость.
В библиотеке, написанной древним языком небесных людей, нашлось что-то вроде дневника Кагуи, точней, рабочего журнала. Перевод как этих записей, так и других книг был сложен, и только с появлением улучшенных компьютерных программ с огромными базами удалось кое-что расшифровать.
«Древобог», когда-то подаривший их миру чакру, был чем-то вроде «особой культуры», выращиваемой Ооцуцуки в «чистых» мирах. «Засев» одновременно почти убивал прежнюю цивилизацию, так как «семечко» Древобога, летающее в космическом пространстве, намеренно сбивали для «посадки» в приглянувшемся мире.
Орочимару нашёл примерные расчёты в одной из книг библиотеки Кагуи. Как оказалось, «Край Мира», ограничивающий часть их планеты силовым барьером, тоже следствие «засева». При падении «семечка» Древобога происходили ужасающие катаклизмы, уничтожались континенты, а барьер должен был уберечь часть жителей. Но не потому, что Ооцуцуки такие добрые и заботились о других, просто Древобогу требовалось «особое питание», которое могли обеспечить лишь разумные. Так что ограничивали самые заселённые районы, чтобы сохранить местное население. Семечко упало с противоположной стороны от их континента, уничтожив почти всё подчистую, пронзило планету насквозь и проросло внутри установленного барьера. Словно теплолюбивое растение в специальной теплице. Их полуразрушенную и агонизирующую Землю, чтобы та не рассыпалась после семени-метеорита, Ооцуцуки привели в порядок, восстановив целостность, а после, промаркировав очередную «грядку», отправились дальше по своим делам.
Обычно, как и в случае с Кагуей, во время «плодоношения» отправляли «экспедицию» для сбора урожая. Но по сути это была ссылка, так как в их мире, как и в планах змей или жаб, тоже имелось временное отличие от времени Ствола. У них успело набежать почти триста лет, тогда как остальные Ооцуцуки, надеявшиеся на плод чакры, должны были прибыть для дележа через пару лет или даже месяцев по своему времяисчислению.
Кагуя была умной женщиной, которая отличалась… скажем так, научно-исследовательским интересом к «низшим формам жизни». На своей родине она была кем-то вроде хранительницы знаний. Чтобы не скучать в ожидании урожая, она взяла с собой приличную библиотеку, но, когда чтение закончилось, решила прогуляться по миру своего Древобога, чтобы изучить местных жителей, которые внешне были схожи с её расой, что сыграло в истории немаловажную роль…
Орочимару нахмурился, пытаясь собраться с мыслями.
Они с Кабуто как раз получили последний недостающий фрагмент перевода, чтобы всё окончательно понять. Увлечённый этим глобальным открытием по поводу «Края мира» Орочимару даже не сразу осознал, что уже началось нападение. Библиотеку сильно тряхнуло. Они выскочили наружу, чтобы увидеть огромную дыру в космос. А потом яркая вспышка использования тенсейгана, установленного на поверхности Луны.
Орочимару помнил, что с напавшим Ооцуцуки чудо-оружие лунного клана точно сработало. Один-единственный заряд уничтожил захватчика, но беда была в том, что тенсейган мог выдать лишь один выстрел. Перезарядка требовала немало времени, если вообще была возможна. Поэтому они надеялись, что «жнецы» разделятся. Но убить даже одного было шагом к победе.
Возможно, на Луну прибыл не один Ооцуцуки?
Что же произошло?
Не мог же он просто умереть? Конечно, ему уже было почти семьдесят, но с учётом печати и поддержки чакрой он надеялся ещё какое-то время «покоптить небо».
Внезапно в темноте вспыхнул огонёк, затем второй, ещё и ещё один. Они закружились вокруг, и Орочимару, коснувшись одного, понял, что это… часть его самостоятельного сознания. Его эксперимент… Перед глазами пронеслась целая жизнь. Первые шаги. Женщина, которую она называла мамой… деревня Облака, которую она считала домом. Тренировки, команда…
Огоньки начали облеплять его, погружаясь в тело. Амаи, Кано, Рута, Сатори, десятки незнакомых имён и судеб… И десятки знакомых: Хаширама, Тока, Наваки, Минато, Касуми, Дан, Асура, Тобирама, Итама, Цубаки, Такара, Мадара, Соно, Киоко, Юкио, Микото, Фугаку, Сакумо, Ноно, Такеши, Има, Ёши…
Ёши… сколько вложено в этого ребёнка, в каждого ребёнка…
Шо, Кенджи… Что… это?
На какое-то время наступила темнота, кажется, от перегрузки знаний, впечатлений и историй.
А потом он вспомнил, как умер.
Его внуки. Гордость семьи. Шо и Кенджи подошли близко и… Он непозволительно расслабился рядом с ними и пропустил момент смертельного удара. Даже не понял, что это нападение. Только сейчас, прощупывая и связывая сознание всех своих «птенцов», он выяснил, что на Шо и Кенджи какое-то гендзюцу. Внушение. Кажется, что-то подобное Кагуя использовала, чтобы заставить Хамуру напасть на родного брата.
Видимо, «Богиня-кролик» как-то захватила их и решила проредить ряды возможных противников, чтобы выбраться. А самым опасным внуки посчитали именно его. Есть, чем гордиться. Или всё же смогли убедить в этом Кагую… умолчав про их маленький секрет с объединением сознаний.
Орочимару быстро перерезал нити управления, которые тянулись к Шо и Кенджи, и влился в Шо, увидев его глазами искажённое ужасом и непониманием лицо Шисуи, а рядом Кабуто, который держал на руках его прежнее тело. Окровавленное до неприличия. Двойной удар катаны в основание черепа и в сердце. Фирменный стиль близнецов. Чисто сработано. Быстро и безболезненно. Он даже не понял. Печать перестала действовать, и теперь он выглядел стариком.
— Дзидзи-сан! — выдохнул Кенджи.
— Пришли в себя? — спросил Шисуи, стоящий в боевой стойке.
— Нас захватили в какое-то гендзюцу, — сказал Шо, осторожно ощупывая Орочимару сознанием и успокаиваясь. — Мы пошли проверять печати в храм и попались в ловушку Кагуи. Она выпила Катасукэ и промыла нам мозг. Мы должны были уничтожить сильнейших, лишить их чакры и передать ей. Чтобы она могла окончательно освободиться и соединить дух и тело.
— Вы преодолели её гендзюцу эмоциональным потрясением? — деловито спросил Кабуто.