Стойкость (ЛП)

Хант задумывается.
— Моя мать их очень любила.
По тону его голоса становится понятно, что она умерла. Да и он староват, чтобы жить с мамочкой — в волосах полно седины.
Хант продолжает есть, а я тру лицо и наклоняюсь через стол.
— На меня все злятся. Мама и Мэгс даже не разговаривают со мной.
Он пристально смотрит на меня, но не осуждающе, хоть он и молчун, но всё подмечает.
— У них есть повод?
— Нет. Ну, то есть да, хотя я не могу обо всём рассказать им прямо сейчас. Не потому, что не хочу, а потому что не могу. И поэтому все меня ненавидят.
— Никто тебя не ненавидит.
— Особенно Либби. — Хант сбит с толку. — Она считает, что с моей помощью Нелл станет проституткой. Какая чушь. — Я нагибаюсь над столом, упираясь на локти, и быстро откидываюсь назад в надежде, что он не заметит, как я морщусь от боли. — Я не такая, какой она меня выставляет.
— Конечно же нет. — Он снимает пластиковую крышку с шоколадного торта, который принёс с собой, и предлагает мне половину, но я отказываюсь. — Я надеялся, что ты станешь Королевой. Задашь всем по полной.
Я смеюсь.
— Ты был на конкурсе?
— Недолго.
— Тогда ты понимаешь, как я опозорилась. Хотя это неважно, ведь мне всё равно. Я не подхожу на роль Королевы.
— По-моему, ты была достойна.
То, как он это произносит, заставляет меня откинуться на спинку стула. Хант собирает обёртки от еды.
— Это был ты? — Он отстраняется от стола. — Хант, ты выдвинул мою кандидатуру?
Только расположение его плеч выдаёт смущение — он копошится с кружкой, стряхивает крошки с сервировочной салфетки на руку.
— Я приехал в ратушу за техталоном для машины, ну и решил, а почему бы и нет. Ты ничем не хуже остальных девчонок. Весёлая, стойкая — а это уже чего-то стоит.
Я теряю дар речи, не в силах даже моргнуть.
— Спасибо, — наконец, выговариваю я. До этого я даже не осознавала, что чего-то стою. Спасибо Ханту за это.
Я стучу пальцами по столу, но успеваю перехватить Ханта: он уже возвращался к покраске.
— Ты жалеешь, что всё так закончилось с твоей женой?
Он качает головой.
— Я был совершенно другим. Всего лишь парнишка, который ничего не понимал.
— Тогда тебе стоит встречаться с моей мамой. Не жди чего-то, иначе она будет считать, что не нравится тебе. — Хант не отпускает пальцы с дверной ручки. — Поверь, девушек это бесит. Парни постоянно думают, что нас невозможно разгадать, но всё довольно просто. Просто скажи ей о своих чувствах.
Он дважды откашливается перед тем, как заговорить:
— Буду иметь в виду.
— Хорошо.
Я медлю, но всё же решаю продолжить:
— Слушай, сегодня тебе, наверное, не нужно ехать в Хэмпден. Но я бы не отказалась от поездки. Тем более я заплачу за бензин. — Он оборачивается, упираясь плечом в дверь.
— Не волнуйся, я не закупаюсь травой. Мне просто нужно кое-что сделать. — Я поднимаю на него глаза. — Но если тебе не нужно ехать туда, то без проблем.
Какая-то часть меня надеется, что он откажет.
— Мне нужно купить пару вещей в хозяйственном магазине, так что могу заехать в один из них на Мэйн Роуд. — Он открывает дверь. — Иди и скажи маме.
Мама поднимает взгляд, когда я подхожу к ней. Увидев меня, она возвращается к прополке сорняков, сдвинув брови.
— Я еду в Хэмпден с Хантом. — Молчание. — Мы скоро приедем. — Молчание. — Хорошо?
Она бормочет в землю:
— Теперь ты меня ставишь в известность, Дарси?
— Ты этого хочешь? — Она вырывает сорняк пальцами в перчатках. Я готова стоять над ней целый день, пока она мне не ответит, но Хант заводит машину, и если я хоть на секунду задержусь, то никогда не сделаю запланированное.
— Ладно. Пока.
Когда мы отъезжаем, мама садится на корточки, складывает руки на коленях, но так и не отрывает взгляда от земли.
Дорога в Хэмпден идёт через мост. Бух — колёса переезжают через металлическую пластину, соединяющую шоссе Роут-1 и мост. От тряски мою руку пронзает боль. Мимо проносятся серые перекладины и перила. Я с вызовом вглядываюсь в реку Пенобскот. Мы ещё посмотрим! В реке бурлит ржавая вода, не замечая младшую дочь Томми Прентиса.
 
Хант молчит. Наверное, он единственный человек во всём мире, кто не станет выпрашивать у тебя ответы во время короткой поездки. Я прижимаюсь к дверце: сердце бешено колотится, колено нервно подпрыгивает. Сначала мне кажется, что я сама себя завожу. Возможно, я просто радуюсь, что наступил тот самый момент. Наконец-то, я со всем покончу — столкнусь лицом к лицу с драконом и прикончу его, как Святой Георгий. В детстве Нелл часто рассматривала его изображение в библиотеке, она слегка касалась пальцами прекрасного принца, истекающего кровью.
Мы проезжаем через Франкфорт, Винтерпорт и въезжаем в Хэмпден. Нервишки у меня шалят. Хант снижает скорость до сорока километров в час.
— Куда тебя подвезти?
— Айриш Лэйн, вот здесь налево.
— Который дом?
— Высади меня у магазина.
Он заезжает на парковку, перед глазами всплывает Нелл, сидящая в полумраке на углу здания, с поджатыми к груди коленями, как будто кто-то пнул её в живот. Она закрыла глаза рукой, прячась от ослепительных фар. Пока я не посигналила, она и не узнала серебристый «Фит». Она медленно поднялась на ноги, будто всё тело болело — её плечи вздрагивали и подёргивались. Никогда не видела, чтобы она так плакала.
— Встретимся здесь.
— Я подожду.
Я настолько взвинчена, что прикусываю язык, прежде чем рявкнуть на Ханта.
— Со мной всё будет хорошо.
— Я подожду.
Знаю я этих упёртых, поэтому разворачиваюсь и иду по улице, тяжело вдыхая воздух через ноздри. Почему, испытывая страх, тело не помнит, как дышать?
Через пару минут поисков я узнаю нужный дом. В десятом классе, когда центром вселенной стал мистер Эллис, преподающий не только драматическое искусство, но и помогающий миссис Хенском в классе коррекции, Нелл обо всё мне рассказала. Она всё разузнала о его жизни, держалась за каждый факт, как сорока за блестящие побрякушки. Мистер Эллис живёт в многоквартирном доме в Хэмпдене. Скоро мистер Эллис женится, и церемония будет прекрасной. Мистер Эллис говорит, что я быстрее всех составляю схему предложений. Говорила, говорила, говорила, а мы только закатывали глаза и подшучивали над ней. Нам нужно было понять, что что-то произошло, когда она замолчала. Я должна была понять.
Его машина припаркована возле дома. Я представляю, как раз в неделю он предпринимает получасовую поездку к нашему дому, а потом сидит в темноте и выжидает появление волшебного огонька. Остановившись на тротуаре, я обнимаю себя здоровой рукой и поднимаю взгляд на окна. Если его невеста здесь, то ноги моей не будет в его квартире. Но рядом с его машиной пусто, а они, наверное, паркуются вместе. Как и большинство людей. Я ступаю через ограждение на газон.
У каждой двери установлены почтовые ящики со светоотражающими номерами квартир и именами их жильцов. #2 Эллис/Гриндл. На ступеньках лежит зелёный коврик, напоминающий декоративную травку для пасхальных корзин. Я начинаю задыхаться. Нажимаю на звонок.
В квартире раздаётся звон колокольчиков. Хотелось бы, чтобы никого не было дома, но к двери приближаются чьи-то шаги.
Брэд Эллис открывает дверь, и мы переглядываемся. Он растянул губы в полуулыбке и ничего не показывает своим внешним видом, будто ожидает, что я начну продавать рождественские открытки, чтобы собрать деньги для школьного выпускного. Он должен знать, кто я такая. Даже если он не разглядел меня той дождливой ночью, то точно помнит девчонку, которая перед каждым обеденным перерывом ждала Нелл у класса коррекции. Но в этот момент приходит осознание. Я стою на пороге квартиры учителя, готовая пригвоздить его к стене. Вот это да.
 
— Я... Дарси. — Во рту пересохло. — Хожу в школу в Сасаноа. — Как же глупо. Он это знает. — Я двоюродная сестра Нелл. — Он не сводит с меня глаз. — Хотела бы поговорить с вами.