Уничтожить (СИ)

— Ладно-ладно, — отвёл взгляд мужчина одного с Юсуповым возраста и не обратил внимания на его резкие слова. — Так надо действовать, как и все наши закатные друзья. Зачем сразу повышать в 2 раза? Надёжней в течении года по 10 % каждый месяц.
Виктор Степанович кивал головой, соглашаясь с доводами коллеги. Он и сам знал все эти схемы, но Виктор — тоже человек и может совершить ошибку. Тем временем подал голос Ньюмен-старший, которому недавно исполнилось 39:
— На каждое ваше «увы» есть наше «зато».
Собравшиеся кисены перевели взгляды на Ньюмена, и тот не стал томить их ожиданием:
— Это же прекрасный повод ввести запретительные меры и законы. К примеру, можно запретить критиковать власть. А за критику объявлять агентом Заката…
— А у нас уже давным-давно работают меры по борьбе с агентами Заката, — подхватил интересную мысль Ньюмена отец Камилы — Валиев Анвар Зиннатуллович.
— Постойте, — нахмурился другой кисен, — Это может вызвать ещё больший взрыв волнений и выплеснет на улицы миллионы людей…
— Согласен, не годится! — повысил голос один из молодых кисенов. — Вы видели, на что способны вилланы без организации? А если их сплотит и поведёт тот же Спартак? В таком случае, никаких силовиков не хватит и даже хвалёные изменённые не смогут совладать с толпой. Золотые просто сметут всё на своём пути.
— Верно, — кивнул Юсупов. — Если мы будем бездействовать, всё так и произойдёт. Но отряд «Немезида» справляется выше всяких похвал, и бунт уже подавлен. Осталось лишь раздавить отдельные очаги сопротивления и провести рейды в стойлах.
— Думаете, мы сможем постоянно убивать и запугивать золотых?
— Что вы, что вы! — вскинул брови Юсупов. — Ну не изверги же мы какие, в конце-то концов! Мы действуем лаской, исключительно лаской. Ради их же блага. Кто же виноват в том, что золотце не ценит нашу заботу? КТо виноват в том, что золотые не учитывают чувство ранга? Ильина читать надо.
— Это да, — хохотнул Ньюмен. — Бить дубинкой по спине и убивать золотых — лучше ласки ради блага не придумаешь! Ха-ха!
— Что же тут смешного? — пожал плечами Кузнецов. — И, кстати, ты не прав, Джонни.
— В чём это я не прав?
— Во-первых, это не убийство золотых. Это ликвидация террористическо-экстремистского элемента, финансируемого странами Заката.
На этот раз оценили все присутствующие и на некоторое время зал погрузился в хохот. По правую руку перед ними стояла игрушечная свинья, и при дружном хохоте кисены любили нажимать на неё, отчего та очень заливисто хрюкала, только повышая градус смеха.
— …А во-вторых, — продолжил Кузнецов, когда приступ смеха стал стихать, а хрюшек перестали насиловать. — Наши доблестные силовики потому и ласкают дубинками бунтующих, что испытывают к ним глубокие чувства единения и солидаризма. Ведь, если золотые не прекратят бунтовать, их всех уб… ликвидируют. Силовикам будет от этого очень грустно и обидно, поэтому они как бы говорят о том, что не надо бунтовать, мы и бить вас не будем! Все ради вашего же блага делаем, а вы, извращенцы-мазохисты, в нас брусчаткой и пластиковыми стаканчиками кидаетесь, да на дубинки падаете! А ведь мы — одна семья, один пучок, одна связка, одна фасция!
Снова послышались смешки, но кто-то вдруг задал острый вопрос:
— Меня вот, что интересует по поводу изменённых… — ключевое слово заставило всех незаметно подобраться. — Наш договор ещё в силе, верно, господин Кузнецов? Когда же мы сможем получить добротную сыворотку, а не экспериментальную? Уж больно заманчивые перспективы продемонстрировал отряд «Немезида»…
— Договор в силе, не волнуйтесь, — степенно кивнул Степан Богданович. — Мы пока проводим дополнительные эксперименты и проверки. Вычисления очень сложны и скрупулёзны… Не хотелось бы, чтобы что-то пошло не по плану и кто-то из вас, друзья мои, получил тот или иной нежелательный побочный эффект… Сами понимаете, мне бы тоже очень не хотелось получить в злейшие враги кого-то из вас, если вы каким-либо образом пострадаете… Но, уверяю вас, в скором времени улучшенную сыворотку получат все присутствующие здесь.
 
Этот короткий ответ воодушевил кисенов и они незаметно выдохнули. Степан Богданович поморщился от внезапной головной боли и как можно более естественно прикоснулся пальцами к виску. Этого жеста никто не заметил.
— Что ж, — подал голос Юсупов, когда ситуация стабилизировалась, и нажал на кнопку связи. — Передай Господину ЖП следующее. Объявить бунт происками агентов Заката. Затем провести рейд и ликвидировать всех непослушных. Только поласковей, слышишь?
— Так точно! — послышалось в ответ.
— Не забудь про ласку, говорю! С тебя станется! Мы же не Шариковы какие-нибудь… Так, дальше… Всем СМИ показывать бунтовщиков кровавыми упырями, каковыми они, собственно, и являются. Разбитые витрины, сожжённые машины, убитые снеговики, сам знаешь. Вытащи пару золотых-фриков, раскрути по всем новостям, что именно такие фрики и участвуют в госперевороте, а все остальные — обманутые агентами Заката. Затем объявить о вводе запретительных… то есть, укрепляющих единство патриотических законов. Детали обсудим после.
И Виктор Степанович отключился, не слушая ответа.
— Друзья мои, — подал голос один из самых старых кисенов, волосы которого полностью были покрыты сединой. Между его пальцами всегда стучали чётки, которые и были его отличительной особенностью. — Прибыли наши растут, а у золотых нет никаких возможностей сопротивляться этому. Предлагаю хорошенько развлечься и отпраздновать наш успех!
Все заухмылялись, прекрасно понимая, что имелось в виду.
— Тогда держим путь в сауну, там уже всё готово.
— Экий вы подготовленный, Аркадий Романович! Кстати, а…
— Не стоит волноваться, — перебил его Аркадий Романович. — Молоденькие мальчики уже ждут нас. Что ж, в прекрасное светлое будущее, друзья мои!
Как он добрался до подъездной двери на негнущихся ногах, Лёха не знал. Отец Юйлинь вновь прогнал его, не желая, чтобы золотце из стойл даже подходил к девушке из центра. Несмотря на то, что они оба были из низшего ранга, разделяла их пропасть. № 29 хотел было посмотреть, сколько кредитов он потратил впустую, но нейрофон не подавал признаков жизни. Попробовал перезагрузить, но почувствовал лишь слабую вибрацию, а голограмма пару раз мигнула и окончательно погасла. Импланты в конечностях также никак не отреагировали, оставаясь холодными и безжизненными железяками в его теле. Лёхе вдруг показалось, что он и сам превратился в ледышку. Скорее даже, его заковали в лёд и выбросили, чтобы не мешался под ногами. Поганое чувство.
В себя он пришёл, уже стоя на улице. Некоторое время шагал на автомате, пока где-то рядом с ним не прошлась очередь и не прогрохотал взрыв. Лёху накрыло оторванными кусками асфальта и бетона, но он в последний момент успел защититься щитом земли и телепортировался в сторону. Остальная часть удара пришлась уже по выросшей перед Лёхой стене камня. Продержалась она недолго, но № 29 уже спешно отступал, стараясь не врезаться в людей и молясь, чтобы шальная пуля не пробила ему затылок. И хоть его тело надёжно хранил щит земли, он не был уверен, что щит выдержит подброшенный в воздух автомобиль… А взрывов вокруг хватало, и в воздух взлетали не только люди и куски бетона, но и переворачивались автомобили.
Способности нейро-слияния и тут не подвели, позволив Лёхе беспрепятственно покинуть эпицентр бойни, а в скором времени он оказался в стойлах. Здесь царило относительное спокойствие, лишь только напряжённые и внимательные взгляды золотых говорили о том, что в городе что-то было не в порядке. Ворота, через которые они и прорвались в центр, были распахнуты настежь. Вся военная техника оказалась перевёрнута и занималась огнём, выпуская в небо чёрное облако дыма. Вкус пепла скрипел на зубах, предвещая нехорошее. Кто-то из запоздавших спешил в центр, вооружившись арматурами и подручными материалами. Но многие оценили ситуацию адекватнее, и бросались подальше от центра. Им необходимо было залечь на дно.