Фритьоф Смелый

  
ПЕСНЬ 8
 
ПРОЩАНИЕ
 
 
Ингеборг
 
 
Уж близок день, но Фритьофа все нет!
 
Вчера был созван тинг на холме Беле:
 
Судьба решалась дочери его,
 
Избрали место тинга справедливо.
 
5 Молила много. Много пролила
 
Я слез горячих, считанных лишь Фреей,
 
Чтоб растопить лед ненависти в сердце
 
И выманить из гордых уст обет —
 
Вновь руку протянуть для примиренья.
 
10 Ах! Все ж жесток мужчина; ради чести —
 
Так гордость называет он свою —
 
Готов без колебанья, коль придется,
 
Глубоко ранить преданное сердце.
 
А женщина, прильнув к его груди,
 
15 Былинку на скале напоминает:
 
Цветет она, бледна и незаметна,
 
Цепляется за камень лишь с трудом,
 
И пища для нее — ночные слезы.
 
Итак, вчера судьба моя решилась,
 
20 И закатился солнца круг над нею.
 
Но Фритьофа все нет! Бледнеют звезды,
 
Одна вслед за другою тихо гаснут,
 
И с каждой угасающей звездой
 
В моей груди надежда умирает.
 
25 На что надеяться? Валхаллы боги
 
Меня не любят, я их прогневила.
 
Высокий Бальдер, давший мне защиту,
 
Мной оскорблен: любовь людей земная
 
Предстать пред взором асов недостойна,
 
30 И радости земной запретен вход
 
Под мирный кров, под своды, где владыки
 
Высокие и строгие живут.
 
Все ж, в чем вина моя? Зачем разгневан
 
Благочестивый бог любовью девы?
 
35 Иль не чиста она, как Урды ключ,
 
Не беспорочна, словно Гефьон грезы?
 
Благое солнце ока своего
 
От любящей четы не отвращает,
 
И ночь, печальная вдовица дня,
 
40 Внимает радостно любовным клятвам.
 
Что незапретно под небесным сводом,
 
Ужель преступно то под сводом храма?
 
Я Фритьофа люблю. Ах, я любила
 
Его с тех пор, как я себя лишь помню;
 
45 Любовь моя — ровесница со мной;
 
Не знаю я, как началась она,
 
Чужда мне мысль, чтоб с нею мне расстаться.
 
Как плод вокруг ядра растет и зреет,
 
Под летними лучами округляя
 
50 Вокруг него свой золотистый шар,
 
Так вырастала я и созревала
 
Вкруг моего ядра, и жизнь моя
 
Моей любви лишь служит оболочкой.
 
Прости мне, Бальдер! В храм твой с верным сердцем
 
55 Вступила я, и с верным же оставлю
 
Твою обитель: с ним я через Бифрост
 
Свой путь свершу и пред лицом богов
 
Предстану в Валхалле с моей любовью:
 
Там будет жить она, богов дитя,
 
60 В щитах блестящих отражаясь, реять
 
На крыльях голубиных в синеве
 
Необозримой, возвратившись в лоно
 
Альфадера родное. Что нахмурил
 
Свое чело ты в сумраке рассвета?
 
65 Кровь Одина в моих струится жилах,
 
Как и в твоих. Чего ты хочешь, родич?
 
Пожертвовать любовью не могу
 
И не хочу, — она дороже неба.
 
Но в жертву принести могу я счастье,
 
70 Его отброшу я, как королева
 
Свой сбрасывает плащ, и без него
 
Все той же оставаясь. Я решилась!
 
Не устыдится дочери своей
 
Валхалла: как герой с своей судьбою,
 
75 Так встречусь я с моей.
 
Но вот и Фритьоф. Как дик, как бледен он!
 
Увы, увы! Идет с ним норна гневная моя.
 
Крепись, мой дух! Привет тебе, хоть поздно!
 
Прочла я на челе твоем высокою
 
80 Судьбы решенье.
 
 
Фритьоф
 
 
Также о бесчестье
 
И об изгнанье говорящих рун
 
Кровавых не прочла ль?
 
 
Ингеборг
 
 
Приди в себя,
 
О Фритьоф, все скажи! Давно уж чую
 
Я худшее, готова ко всему.
 
 
Фритьоф
 
 
85 Вчера к кургану я на тинг явился;
 
Норманнами был весь зеленый склон
 
Покрыт — мечи в руках и щит к щиту,
 
Одно кольцо бойцов внутри другого
 
Вплоть до вершины: там сидел на камне,
 
90 Как туча грозовая, брат твой Хельге,
 
Со взором темным бледный жрец кровавый;
 
С ним рядом Хальвдан, взрослое дитя,
 
Сидел, мечом играя беззаботно.
 
Вперед я вышел и сказал: «Война
 
95 В свой ратный щит уж бьет в твоих пределах:
 
В опасности твой край, о конунг Хельге!
 
Сестру мне дай, я руку дам тебе,
 
Она в бою, быть может, пригодится.
 
Да будет позабыта наша рознь,
 
100 Мне тяжко во вражде быть с братом Ингборг.
 
Разумен будь, король: златой венец
 
Спаси — и с ним сестры прекрасной сердце.
 
Даю тебе я руку. Видит Тор,
 
Последний раз ее я предлагаю».
 
105 Стал шумен тинг. Звон тысячи мечей
 
О тысячу щитов вещал согласье,
 
И вольных одобрение тому,
 
Что справедливо, небо пило жадно.
 
«Дай Ингеборг ему, отдай лилею,
 
110 Прекраснее которой не взрастало
 
В долинах наших; он наш лучший меч,
 
Дай Ингеборг ему». — Наш Хильдинг старый,
 
Сребробородый, мудро говорил,
 
И изречений меткие слова
 
115 Звучали кратко, как меча удары;
 
И с места королевского сам Хальвдан
 
Тут встал, моля и взором, и словами.
 
Напрасно все; пропали все мольбы,
 
Как солнца свет, на скалы расточенный:
 
120 Ростков не выманить из сердца камня.
 
Остался неизменен Хельге лик:
 
Немое «нет» на все мольбы людские.
 
«Дать сыну бонда, — молвил он с презреньем,
 
Я б Ингборг мог, но осквернитель храма
 
125 Достоин вряд ли дочери Валхаллы.
 
Не ты ли Бальдера нарушил мир?
 
Не ты ли в храме виделся с сестрою,
 
Когда для вашей встречи день скрывался?
 
Да или нет!» Тут крики потрясли
 
130 Кольцо бойцов: «Скажи, скажи лишь «нет»,
 
Поверим слову, просим за тебя,
 
Сын Торстена, всем конунгу подобный;
 
Скажи лишь «нет» — и Ингеборг твоя!»
 
«Мне счастье жизни слово даст одно, —
 
135 Я молвил, — но не бойся, конунг Хельге!
 
Я не солгу для радостей Валхаллы,
 
Ни для земных. Твою сестру я видел,
 
Во мраке храма с нею говорил,
 
Но мира Бальдера тем не нарушил»,
 
140 Не мог я кончить. Ужас рокотаньем
 
Прошел по тингу. Ближние ряды,
 
Как перед зачумленным, отступали;
 
И суеверье глупое сковало
 
У всех язык, и извести белей
 
145 В миг стали лица, цветшие надеждой.
 
Тут Хельге победил. И вот глухим
 
И страшным голосом — как мертвой Валы
 
Тот голос был, когда она запела
 
Пред Одином про Хель и горе асов —
 
150 Он так сказал: «Изгнанье или смерть
 
Я присудить могу за преступленье.
 
Таков закон отцов; но кротким быть,
 
Как Бальдер, чей поруган храм, хочу я.
 
На море Западном есть острова,
 
155 Они подвластны ярлу Ангантиру.
 
При жизни Беле ежегодно ярл
 
Нам дань платил; ее не шлет он боле.
 
Пустись же за море, добейся дани!
 
Вот выкуп, дерзости твоей достойный.
 
160 Есть слух, — прибавил он с усмешкой низкой, —
 
Что крепок Ангантир, что он над златом
 
Как Фафнер-змей трясется, но не ты ль
 
Наш новый Сигурд — Фафнера убийца?
 
Ты лучший подвиг мужества сверши,
 
165 Чем дев в ограде Бальдера дурачить.
 
Мы ждем, что к лету возвратишься ты
 
Со славою, всего же прежде — с данью.
 
Коль нет, — ты, Фритьоф, враг для всех презренный,
 
И мира ты навек лишен в стране».
 
170 Так он судил, и с тем был тинг распущен.
 
 
Ингеборг
 
 
Что ж ты решил?
 
 
Фритьоф
 
 
Могу ль я выбирать?
 
Он честь мою связал своим веленьем.
 
Я выкуплю ее — пусть Ангантир
 
Хоть в реках Настранда упрятал злато.
 
175 Пущусь сегодня ж в путь.
 
 
Ингеборг
 
 
Меня покинув?
 
 
Фритьоф
 
 
Нет, не покинув, — взяв тебя с собой.
 
 
Ингеборг
 
 
Тому не быть!
 
 
Фритьоф
 
 
Но выслушай же прежде!
 
Твой мудрый брат, как мнится мне, забыл,
 
Что Ангантир был друг отцу и Беле;
 
180 И может быть, добром отдаст он то,
 
Что требовать я буду; коль откажет —
 
Надежный увещатель, острый, есть
 
При мне, у левого бедра висит он.
 
Пошлю любезное я злато Хельге,
 
185 И тем навек избегнем мы ножа
 
Венчанного жреца и лицемера.
 
А сами, Ингеборг моя, взовьем
 
Эллиды парус над волной иной;
 
И где-нибудь найдем приветный брег,
 
190 Что изгнанной любви приют подарит.
 
Что ныне Север мне, что мне народ,
 
Бледнеющий от слов жреца-владыки,
 
Готовый впиться наглою рукой
 
В цветок души моей, в святыню сердца?
 
195 Клянусь я Фреей, не удастся им.
 
Презренный раб к клочку земли привязан,
 
Где он рожден, я ж вольным быть хочу.
 
Как ветер горный, вольным. Горсть земли
 
С кургана отчего и с холма Беле
 
200 Мы на корабль захватим: это все,
 
Что стоит взять нам из родного края.
 
Любимая, другое солнце есть,
 
Не то, что блекнет над горою снежной;
 
Есть небеса прекраснее, чем здесь, —
 
205 Божественно сиянье кротких звезд,
 
С высот глядящих теплой летней ночью
 
На лавр густой и верную чету.
 
Отец мой, Торстен Викингссон, далеко
 
Бывал в походах; часто вечерами
 
210 У очага рассказывал зимою
 
О море Греческом и островах,
 
Зеленых рощах над волной блестящей.
 
Могучее там прежде жило племя,
 
Богам воздвигло мраморные храмы.
 
215 Они в забвенье ныне; их ступени
 
Трава покрыла, и цветы растут
 
Из рун, о древней мудрости гласящих;
 
И стройные колонны их кругом
 
Увиты зеленью роскошной Юга.
 
220 Земля ж все людям нужное дает
 
Сама собой — там жатва без посева, —
 
И золотистый плод в листве пылает,
 
И грозди алые свисают с лоз
 
И округляются, устам твоим подобны.
 
225 Там, Ингеборг, там создадим средь волн
 
Мы новый, лучший Север для себя,
 
И своды легкие наполним мы
 
Любовью нашей — счастием людским
 
Развеселим богов, давно забытых.
 
230 Когда на парусах, едва раздутых
 
(Не знает бурь той край), пловец чужой
 
Близ острова под вечер проплывет
 
И с розовой волны на берег взглянет,
 
Увидит в храме новую он Фрею
 
235 (На языке их, мнится, Афродитой
 
Ее зовут), дивиться будет он
 
Златым кудрям, струящимся по ветру,
 
Очам, светлей полуденного неба.
 
Вокруг богини вырастет потом,
 
240 Под сенью храма, альфов поколенье,
 
С ланитами, как Севера снега,
 
В которых Юг свои рассыпал розы.
 
Ах, Ингеборг! Как верным двум сердцам
 
Легко достичь всего земного счастья!
 
245 Пусть взять его лишь мужество найдут —
 
Оно пойдет за ними, здесь уже,
 
Под облаками, им построит Вингольф.
 
Спеши, идем! Мы каждым словом миг
 
От нашего блаженства отрываем.
 
250 Готово все, Эллида напрягает,
 
Орлу подобна, черные крыла,
 
И свежий ветр увлечь нас хочет прочь,
 
Навеки прочь от брега суеверья.
 
Что ж медлишь ты?
 
 
Ингеборг
 
 
С тобою мне не плыть.
 
 
Фритьоф
 
 
255 Не плыть со мной?
 
 
Ингеборг
 
 
Ах, Фритьоф, ты счастливый!
 
Свободен ты, стремишься ты вперед,
 
Как твой дракон, и собственная воля
 
Рукою твердой держит руль, твой путь
 
Средь гневных волн бесстрашно направляя.
 
260 Но мой удел так непохож на твой!
 
Моя судьба в чужих руках жестоких:
 
Пусть кровь течет — не выпустят добычи;
 
Быть жертвой, плакать, тихо в скорби вянуть —
 
Вот королевской дочери свобода.
 
 
Фритьоф
 
 
265 Иль не свободна ты, едва захочешь?
 
В кургане твой отец.
 
 
Ингеборг
 
 
Отец мой — Хельге,
 
Отца мне заменяет он, и властен
 
Он над рукой моей; не украдет
 
Дочь Беле счастья, как оно ни близко.
 
270 Чем женщина была бы, цепь порвав,
 
Которою Альфадер приковал
 
К сильнейшему слабейшее созданье?
 
Она подобна лилии в воде;
 
С волной она встает, с волною никнет,
 
275 И киль пловца, свой пролагая путь,
 
И не заметит, как разрежет стебель.
 
Таков ее удел; но все ж, пока
 
За дно корнями держится растенье,
 
В нем ценность есть; оно свою окраску
 
280 Заимствует у бледных звезд-сестер —
 
Само звезда на глуби темносиней.
 
Но если вырван корень, поплывет,
 
Увядший лист, по воле волн пустынных.
 
Минувшей ночью — ночь была ужасна
 
285 Тебя ждала я долго, все не шел ты,
 
И дети ночи, тягостные мысли,
 
С кудрями черными неслись чредой
 
Передо мной, и сна, и слез лишенной;
 
И Бальдер, бог бескровный, на меня
 
290 Бросал свой взор, исполненный угрозы, —
 
Минувшей ночью думала я много,
 
Решилась твердо я — останусь здесь,
 
Для брата буду жертвою покорной.
 
Все ж хорошо, что вымысла тогда
 
295 Не слышала об островах воздушных,
 
Где пурпур вечера цветущий край
 
Любви и мира вечно озаряет.
 
Свою кто знает слабость? Грезы детства,
 
Давно умолкшие, встают опять
 
300 И шепчут на ухо, и голос их
 
Знаком, как если б то сестра шептала,
 
И нежен, как возлюбленного шепот.
 
Я вас не слышу, нет, я вас не слышу,
 
Вы, гояоса когда-то дорогие!
 
305 Что я, дочь Севера, найду на Юге?
 
Я так бледна для пышных роз его,
 
Бесцветен дух мой для его огня,
 
И опален он был бы знойным солнцем,
 
И устремляла бы с тоскою взор
 
310 Я к Северной звезде, что стережет—
 
Небесный часовой — отцов могилы.
 
Мой благородный Фритьоф из страны,
 
Защитником которой он родился,
 
Бежать не будет, славы не отдаст
 
315 Всего лишь за любовь прекрасной девы,
 
Такая жизнь, когда из года в год
 
Вьет солнце дни, подобные друг другу,
 
Недвижная в красе своей, годна
 
Лишь женщине, но будет тяготить
 
320 Она мужчины дух, и твой — всех боле.
 
Ты рад, когда на вспененном коне
 
Над бездною морскою скачет буря,
 
И на щепе средь волн за честь свою
 
Ты в смертный бой с опасностью вступаешь.
 
325 Блаженства край, куда ты манишь, стал бы
 
И не рожденных подвигов могилой.
 
Заржавел бы там вместе со щитом
 
И дух свободный твой. Но так не будет!
 
Я имя Фритьофа не украду
 
330 Из песен скальдов, моего героя
 
Не погашу я славы восходящей.
 
Будь мудр, мой Фритьоф: должно уступить
 
Высоким норнам; с корабля судьбы
 
Разбитого хоть честь спасти нам должно, —
 
335 Пусть счастья жизни не спасти уж нам.
 
Должны расстаться мы. Зачем должны?
 
 
Фритьоф
 
 
Затем, что ночь без сна твой дух смутила?
 
 
Ингеборг
 
 
Затем, чтоб честь мою спасти с твоей.
 
 
Фритьоф
 
 
Честь женщины — в любви мужчины верной.
 
 
Ингеборг
 
 
340 Кратка любовь его без уваженья.
 
 
Фритьоф
 
 
Не станет он за прихоть уважать.
 
 
Ингеборг
 
 
Возвышенная прихоть — чувство долга.
 
 
Фритьоф
 
 
Вчера любовь не враждовала с ним.
 
 
Ингеборг
 
 
Сегодня также, — бегство с ним враждует.
 
 
Фритьоф
 
 
345 Необходимость гонит нас; идем!
 
 
Ингеборг
 
 
Что благородно, то необходимо.
 
 
Фритьоф
 
 
Все выше солнце, и уходит время.
 
 
Ингеборг
 
 
Увы, оно ушло, ушло навек!
 
 
Фритьоф
 
 
Одумайся, иных не скажешь слов?
 
 
Ингеборг
 
 
350 Мной все обдумано, я все сказала.
 
 
Фритьоф
 
 
Коль так, — прощай, сестра родная Хельге!
 
 
Ингеборг
 
 
О Фритьоф, Фритьоф, так ли нам расстаться?
 
Ужель для друга детства не найдешь
 
Ты ласкового взгляда, и несчастной,
 
355 Любимой прежде, ты не дашь руки?
 
Иль думаешь, что я стою на розах
 
И счастье жизни прочь гоню с улыбкой,
 
Без муки вырываю из груди
 
Надежду, что срослась в одно со мною?
 
360 Не ты ль был сердца утренней мечтой?
 
Всем радостям лишь Фритьоф было имя,
 
И все, что благородно и велико,
 
В моих глазах твой образ принимало.
 
Не омрачай его, суров не будь
 
365 Со слабой, ныне приносящей в жертву
 
Все, чем ей мил досель был круг земной,
 
Все, чем мила ей может быть Валхалла.
 
О Фритьоф, жертва эта не легка;
 
Она достойна слова утешенья.
 
370 Меня ты любишь, знаю я давно,
 
С тех пор как жизни день забрезжил, знала;
 
И много лет, где б ни был ты, там будет
 
С тобою память Ингеборг твоей.
 
Но звон мечей все ж заглушит печаль,
 
375 Она развеется на диком море,
 
И места нет ей на скамье бойцов,
 
Из рога пьющих на пиру победном.
 
Лишь изредка, когда в ночной тиши
 
Былые дни обозревать ты будешь,
 
380 Поблекший образ промелькнет средь них:
 
Его ты знаешь, он несет тебе
 
Привет от мест любимых; образ тот —
 
Лик бледной девы в бальдеровом храме.
 
Ты от себя его не отгоняй,
 
385 Хотя и скорбен он; ты слово ласки
 
Шепни ему: оно на крыльях верных
 
Ночного ветра полетит ко мне —
 
Все ж утешенье, если нет другого!
 
Моей тоски ничто уж не рассеет,
 
390 Во всем ее мне будет слышен голос.
 
Мне своды храма будут говорить
 
Лишь о тебе, и бог, забыв угрозу,
 
Твои черты в сиянье лунном примет.
 
Взгляну ль на море — там врезал твой киль
 
395 Свой пенный путь к тоскующей на бреге.
 
Взгляну ль на рощу — там в коре дерев
 
Начертаны тобою руны Ингборг.
 
Но нарастет кора — не станет их:
 
То значит смерть, как говорит преданье.
 
400 Спрошу ль у дня, где видел он тебя,
 
Спрошу ль у ночи, — промолчат они,
 
И даже море, что тебя несет,
 
В ответ о брег ударит лишь — вздохнувши.
 
С зарей вечерней, гаснущей вдали
 
405 Средь волн твоих, тебе привет пошлю я;
 
И жалобу покинутой возьмет
 
К себе на борт корабль небесный — туча.
 
Так буду в тереме своем сидеть,
 
Вдовица счастья в черном, вышивая
 
410 Из лилий сломанных узор, доколе
 
Весна не вышьет над моей могилой
 
Узором лучших лилий ткань свою.
 
Когда ж возьму я арфу, чтоб излить
 
Безмерную печаль в напевах грустных,
 
415 Я плакать буду, как теперь.
 
 
Фритьоф
 
 
Ты победила, Беле дочь, не плачь же!
 
Прости мой гнев — то скорбь моя была,
 
Что в одеянье гнева облеклась;
 
Не быть ей долго в этом одеянье.
 
420 Ты, Ингборг, норна добрая моя:
 
Высокому нас учит дух высокий.
 
Необходимость нс могла б найти
 
Прекрасней провозвестницы, чем ты,
 
С устами алыми младая вала!
 
425 Да, пред необходимостью склоняюсь,
 
Расстанусь я с тобой, но не с надеждой;
 
По западным волнам помчусь я с нею,
 
До врат могилы с нею буду я.
 
Сюда я с первым днем весны вернусь,
 
430 Меня, надеюсь, Хельге вновь увидит;
 
Исполню свой обет, его веленье,
 
За преступленье мнимое дам выкуп
 
Тогда просить, нет, требовать тебя
 
На тинге буду средь щитов блестящих,
 
435 И не у Хельге — у норманнов всех;
 
Дочь конунга, народ — твой попечитель!
 
Найду ответ тому, кто мне откажет.
 
Прощай дотоль, не забывай и будь
 
Верна; как память детства и любви
 
440 Прими мое запястье: Волунд сам
 
Все чудеса небес здесь врезал в злато —
 
Но чудо высшее есть верность сердца.
 
Как белая рука в кольце прекрасна —
 
Лилеи стебель, светляком обвитый!
 
445 Прости, невеста, милая, прости,
 
Чрез краткий срок все по-иному будет.
 
 
(Уходит.)
 
Ингеборг
 
 
Как весел, дерзок, как надежды полн!
 
Он гордо держит острие меча
 
Пред грудью норны, говоря: уступишь!
 
450 Нет, бедный Фритьоф, норна не уступит,
 
Идет, над Ангурваделем смеясь.
 
Как брата мрачного ты мало знаешь!
 
Героя дух открытый твой постичь
 
Не может тьмы и ненависти вечной,
 
455 Пылающей в завистливой груди.
 
Тебе сестру он не отдаст; скорей
 
Отдаст венец, скорее жизнь, а мною
 
Пожертвует он Одину седому
 
Иль Рингу старому, с кем бой ведет.
 
460 Надежды нет, куда ни кину взгляд,
 
Но рада я: ты не расстался с нею.
 
Свою печаль одна снести сумею,
 
Тебя ж благие боги пусть хранят!
 
В узоре твоего кольца златого
 
465 Я каждый месяц скорби счесть могу;
 
Вот два, четыре, шесть — и здесь ты снова,
 
Но Ингборг не найдешь на берегу.