Кто ты для меня? (СИ)

 — Я сильно сомневаюсь, что увижу его когда-нибудь спящего под забором, а по поводу девушек, у него их нет… Наверное… И он не чавкает.
 — Как бы то ни было, не спеши. А то ты сам ещё не разобрался в своих симпатиях. Вывалишь это всё на него, можешь и по лицу получить не хило.
 — А ты бы ударил?
 — Кого? Тебя?
 — Ну если бы какой-то парень признался тебе, что ты ему нравишься, ну, в таком смысле… Ударил бы?
 — Скорее всего, да.
 — Ясно…
 — Свят, ну что ты сразу скис. Я — это я. Может твой другой.
 — Может… — Тушу сигарету в пепельнице. — Я спать пойду. Спасибо, что выслушал и не орал.
 — Свят… — Ловит меня за руку, а я покрываюсь мурашками весь. — Чтобы у тебя не случилось, не важно хорошее или плохое, ты всегда можешь со мной поговорить. Понял?
 — Понял. Я пойду? — Шевелю рукой, давая понять, что он всё ещё держит меня.
 — А? Да, конечно. Спокойной ночи.
 — И тебе.
Вот и поговорили… И что мне делать дальше?
========== Часть 6 ==========
Чем ближе впереди маячил сентябрь, тем больше меня одолевало непонятное чувство несправедливости и какой-то неправильности. Я долго занимался самокопанием и наконец-то понял, всё это терзало меня потому, что я просто не хотел уезжать. Конечно же, проще всего было-бы сказать об этом Марату, но куда уж нам, мы же лёгких путей не ищем. В итоге, я всё больше злился на себя за свою трусость и всё больше срывался на Марате. Не знаю, чем бы всё это закончилось, если бы не его по истине громадное терпение и выдержка. Мне даже простили приход однажды вечером укуренным. Правда это был единичный случай, и больше я таких финтов не выкидывал, понимая, что даже ангельскому терпению иногда приходит конец, и если я всё же хочу, чтобы мне разрешили тут жить и в дальнейшем, стоит немного взять себя в руки и возвращаться домой в состоянии близкому к человекоподобному. Правда, получалось это у меня плохо. Особенно некоторыми вечерами.
К слову о «полезном» проведении моих вечеров, а иногда и ночей. Отношения со старыми друзьями я так и не обновил, зато нашёл новых, которые липли на моё бабло, как мухи на мёд. Конечно деньги были не совсем моими (пока что), но Марат был иногда слишком щедр, что не совсем благоприятно влияло на моё поведение. Клубы, бары, пьяные гулянки до утра и девочки, старше меня, как минимум на пять лет. С недавних пор я понял, что мне нравится секс и именно в пьяном угаре, когда не помнишь с кем, где и как.
Правда с парнями пробовать я не решился, да и не хотелось мне, если честно. Вначале я конечно утешал себя мыслью, что побоку с кем, надо просто решиться, увидеть, понять, что не моё и успокоиться, да вот не всё так просто оказалось, как казалось со стороны. Каких-либо других парней, мужиков и даже мальчиков мне не хотелось, и заняться с ними чем-либо настолько личным, как поцелуй, например, желания не возникало. Не просто не хотелось, а только от одной мысли, что у нас что-то может быть, меня тошнило. И единственным человеком, которого я не только спокойно, но и с удовольствием представлял в кровати, был Марат. Да-да, моя шиза дошла до той черты, когда я уже представлял наш общий секс. Конечно, это всё было смутно и размыто, так как опыта в подобных делах я не имел вообще и представить конкретно, что к чему, тоже не мог. Можно было бы прошерстить инет по этому поводу, что я однажды и пытался сделать, но порнушка в виде двух перекачанных лысых амбалов, пялящих друг друга по очереди, меня не впечатлила, скорее, наоборот. В конечном итоге, я полностью и бесповоротно убедился, что никакие другие члены и части мужской половины общества, кроме Марата, меня не интересуют. Вот тут и вырисовывалась огромная такая проблема для меня. Я жил с ним в одном доме и видел его каждый день, сидел с ним за столом рядом и засматривался, когда он не смотрел в мою сторону. В общем, я его хотел. Я не совсем ещё представлял, что и как с ним буду делать (или скорее он со мной), но желание хотя бы дотронуться, хотя бы коснуться губ губами… В общем, моя шизофрения прогрессировала с каждым днём, а лечение алкоголем, травкой и девочками было практически безуспешным.
 
Сегодняшний мой вечер не был исключением. Вытраханный какой-то длинноногой и блондинистой девахой и не вполне ещё отрезвевший, я всё-таки явился домой. На часы, как всегда не глянул (счастливые времени не наблюдают), громко лупанул входной дверью (ибо я не сплю и вы не спите) и врубил свет везде, куда доставали мои руки (прихожая, коридор, ванная и туалет), пока дошёл на кухню.
Хотелось пить и спать. Но «спать» похоже откладывалось на неопределённый срок, так как на кухне, сидя на диване с чашкой кофе в руках, меня ждал Марат. Эта часть спектакля под названием «Свят явился домой» нам обоим уже не была в новинку, и я приготовился к получасовому промыванию мозгов перед сном.
Как там он начинал: «Когда это всё закончится? Когда ты ты собираешься поступать? Куда будешь подавать документы? У тебя такие хорошие баллы, что выбор очень большой, а ты растрачиваешь своё время непонятно на что и на кого».
В минуты этих не очень долгих и довольно сдержанных нравоучений, я отключался от всего и в открытую пялился на Марата, таял, вслушиваясь в волны его голоса, даже не разбирая слов. На моё счастье, в такие моменты Марат почти всегда стоял у окна и смотрел в темноту за стеклом, пока говорил, либо что-то мудрил у плиты, даже если на часах было три ночи. Я недавно заметил, что готовка его как-то успокаивала, что ли. Хотя он и так почти всегда был спокоен, и только слегка резковатые движения выдавали его внутренние переживания.
 — Свят, что с тобой происходит? Давай поговорим?
Опа… Это что-то новое. Тут надо поднапрячь мозг и ответить, а не просто молча слушать.
 — Всё просто отлично, — бурчу себе под нос, едва ворочая пересохший язык.
 — Зачем ты мне врёшь? — Марат встаёт, как обычно у окна и смотрит на освещённый фонарями двор.
 — Я не вру.
 — Свят, помнишь я как-то говорил, что ты можешь обратиться ко мне с любой проблемой?
 — Ну…
Ха, я помню каждое слово с того разговора, особенно запомнилась часть про «ударил бы».
 — Что у тебя случилось? У тебя какие-то проблемы?
 — Почему ты так решил? — В несколько шагов оказываюсь возле холодильника и глушу одним махом полбутылки минералки под пристальным взглядом Марата.
 — Я не слепой и не дурак.
 — Уверен?
 — Если ты пытаешься меня оскорбить и вывести из себя, зря стараешься.
 — Ну да, — неопределённо махаю рукой куда-то в потолок. — Тебя разве выведешь. Ты у нас вообще не знаешь, что такое эмоции и чувства.
 — Я знаю.
 — Хер ты знаешь!
 — Свят!
 — Что Свят?! Заебало твоё Свят! Хоть раз бы в рожу мне треснул, что-ли… А то сюсюкаешься всё… Как с…
 — Как с кем? — Марат обернулся ко мне и внимательно вглядывается в лицо.
 — Как с родным! — выкрикиваю и хлопаю дверцей холодильника.
 — Ты мне родной…
 — Каким это боком я тебе родной? — Похоже в этой ситуации злюсь только я, чем ещё больше накаляю обстановку.
 — Ты — сын женщины, которую я любил и люблю до сих пор. Вы с Полинкой для меня одинаково дороги.
 — Я не хочу быть дорогим, как Полинка… Я хочу, как мама!
Не знаю, что на меня нашло, я же почти протрезвел, но его спокойный тон, его это «люблю»… Слова, которые должны были вызвать во мне доброжелательность к нему, почему-то неприятно кольнули внутри и вылились в раздражение.
 — Что, как мама? — похоже Марат озадачился моим ответом.
 — Чтобы ты любил, как маму…
Слова понятные наверное только мне, но если он не дурак, должен догадаться. Или всё же он и мысли такой не допускает? А если ему всё действительно рассказать?
Понимаю, что шанс вылететь завтра же из этой квартиры увеличивается в разы, понимаю, что копаю себе очень глубокую яму своими же руками, но наверное пришла пора всё решить. Я устал жить так, как живу сейчас. Устал притворяться. Устал пить и гулять, лишь бы не думать. Сыт по горло девочками всех мастей и возрастов. Всё равно, в конечном итоге, вернувшись с очередной вечеринки, переступив порог этого дома, я хочу его. А если мне его не получить, значит надо потерять навсегда. Жалко только, что Полинку теперь буду видеть реже (если вообще допустят), я уже к ней почти привязался.