Свитки Серафима (СИ)
Вторая часть разворота содержала дневниковые записи, в основном бытового характера, или медицинские заметки. Алексей долго плутал среди витиеватого почерка и старого стиля, складывая фразы. Среди прочего он прочёл:
«11 апреля…невозможно допустить, чтобы обе ценности оказались в руках…(густо зачёркнуто, будто писавший испугался слов, рождённых собственным пером)… знаю, что свитки уже у него…(размытое водой пятно чернил)… призвать и получить дар времени, значит, город полностью подчинится… если бы найти, где он скрывает письмена… Я долго не верил, что такое возможно, но он это делает, обещая и другим вечность. Считает, что призванный, тот, кто раздаёт дары, сделает его сильнее. Эта дьявольщина пугает всякого истинно верующего. Часто меня посещала мысль сжечь, уничтожить наследие предка. Лука Богомаз оставил потомкам тяжёлую ношу. Опасную… Я не желал бы знать, но исследовательский интерес…»
Строчка резко обрывалась внизу страницы, словно нечто отвлекло доктора Лукашова от дневника. Насколько Алексей понимал, прикинув по датам, что от руки неизвестного убийцы погиб не автор заметок, а скорее его сын. Дед Михаил покинул городок ребёнком перед самой войной. Не увезла ли осиротевшая семья с собой нечто ценное?
Прислушиваясь к звукам, пытаясь уловить шаги, Алексей вздрогнул, когда поблизости хлопнула дверь. В наступившей тишине он слышал своё дыхание и стук сердца.
Примешивались и другие чуть различимые звуки. Неопределённый шелест и урчание прошлись по натянутым нервам. Торопливо историк переписал в блокнот только что прочитанное. Дело запуталось окончательно. Алексей тонул в тайнах городка.
Пролистав блокнот, он нашёл список слов и имён, над которыми размышлял ранее.
«Лука Богомаз… Возможный автор „Сакрального дара“. Вот оно что! Лукашовы и пошли от него. В квартире деда несколько раз искали что-то, но ни копейки не унесли. Чемодан…», — мысль уложилась в готовую форму.
У историка даже ладони начали зудеть от нетерпения.
Почему бы деду Мише не спрятать семейную реликвию таким нестандартным способом?
Вернуть посылку на родину, где вряд ли будут искать. Даже Алексей нечасто слышал от Михаила название станции. О некой опасности в городке он мог и не знать. Жена погибшего главы семейства увезла детей в большой город. Сколько было деду? Лет восемь. Они с Варварой не виделись, продолжая писать друг другу письма, присылать памятные открытки или фотографии, затем созванивались. Но он никогда не возвращался сюда. Осталась горькая память о смерти отца, который не успел рассказать о тайне «Сакрального дара». Это было ясно.
Выдохнув, Алексей отложил мысли о чемодане на вечер и обратил внимание на вторую книгу, где рисунки сохранились лучше. Неплохие наброски создавали образ некого механизма, напоминающего часы. На той же странице были изображения циферблата и настоящих напольных часов, которые показались знакомыми. Обе части книги заполняли подобные зарисовки.
Алексей схватился за свои записи, думая сохранить и их, но со стороны входа скрипнула половица. Белая голова вынырнула из-за приоткрытой двери.
— Хонсу, негодник, ты куда делся? — нежно пропел мужской голос.
Отпрянув от стенда, Алексей спрятал блокнот.
— Знакомые всё лица, — заулыбался Казимир. — Вы не видели тут моё сокровище? Котика, — он мелодично рассмеялся, заметив недоумение историка.
За спиной Алексея тяжело ухнуло. Вальяжный кот прошествовал мимо, направляясь к хозяину.
— Опять спал на шкафу⁈ Да, Хонсу? — Казимир принял грузное тело на руки, потрепал за ухом. — Ленив стал. Обязанности плохо исполняет. Он у нас на довольствии по мышеловческой части.
На руке Казимира, ласкающей кота, белым металлом блеснул перстень. Вдавленная латинская «T» в центре овала выделялась чуть более тёмным оттенком. Вроде бы ничего особенного, деталь, дополнившая непростой и оригинальный образ Казимира Смурова, но Алексей запомнил. В этом горожанине всё было не просто. Однако, историк успокоился.
— Хорошее решение. — Первое напряжение, возникшее между Алексеем и бывшим журналистом, истаяло. — Ничего, что я тут самовольно брожу? Было открыто, а смотрителя нет.
— Я смотритель. И ленивец Хонсу, конечно же. Музей у нас небольшой, но я могу им гордиться — Он обвёл широким жестом комнату. — Люблю показывать свои владения. — Глаза Казимира сияли неподдельной гордостью. — Когда всё на виду, и сама правда доступна внимательному взгляду. Здесь много загадок прошлого, а мы с Хонсу в них копаемся и глотаем книжную пыль. Прекрасная работа.
Алексей решил, что Смуров-Залеский из тех энтузиастов, которые горят делом, работают увлечённо и искренне.
— Интересное имя у вашего питомца, — обратил внимание молодой историк.
— Египетский бог времени, да. Кошки и вечность, как никогда, подходят друг другу.
— Наверное, вы правы. — Мысли Алексея сосредоточились на чемодане, стоявшем под вешалкой в квартире бабы Вари.
Он размышлял, как вежливо завершить беседу, а Казимир с воодушевлением начал рассказывать о работе в библиотеке, поглядывая на собеседника, прищурив глаза.
— И тогда я решил, что моё рвение послужит библиотеке, — долетела до Алексея очередная фраза.
Одновременно с этим, дверь в музейную комнату распахнулась и впустила Оксану. Увидев старого знакомого, она побледнела и даже попятилась, взгляд заметался по экспонатам.
Опять случайная встреча. Оксана, в строгом брючном костюмчике, была неотразима. Каждый раз она напоминала Алексею о прошлом, молча и неотвратимо. Достаточно было посмотреть ей в глаза.
Приятное напряжение выбило из историка все мысли. На мгновение он позабыл и о чемодане, и о записях прапрадеда, и о неприятном начале утра. От острого осознания, что его всё ещё тянет к этой женщине, он ощутил дрожь.
— Я бы хотела видеть смотрителя музея. — Ксана быстро перешла от внезапной растерянности к деловому тону.
Казимир галантно поклонился:
— К вашим услугам, барышня.
Она прошла немного вперёд, но нервно обернулась на Алексея, посмотрев с мольбой и немного с испугом.
— Я удаляюсь, — он улыбнулся, вспомнив о секретной миссии бывшей подруги.
И как это строгий «фирмач» отпустил её одну.
— Тебя подождать? — уходя спросил Алексей.
Внутри загорелось, заискрилось надеждой хотя бы на недолгий разговор или прогулку по городу. Его точно вернули на несколько лет назад, когда сердце частило в ответ на улыбку Оксаны, когда так жарко было между ними.
— Нет. Ты же знаешь. Мой график… — Она опустила плечи, немного ссутулилась виновато. — Но я обязательно найду возможность…
Уголки её губ приподнялись, образую самую очаровательную улыбку, в которой Алексею почудилось обещание чего-то большего. Как ни хотелось ему узнать, о чём будет разговор искусствоведа с Казимиром, но пришлось уйти. Впрочем, догадывался, что речь может идти о «Сакральном даре».
— Чемодан! — Он не стал терять больше время и быстрым шагом повернул в сторону дома Варвары, надеясь, что родственница никуда больше не ушла.
22
Открывать посылку без ведома старушки Алексею было неудобно. К тому же любопытно знает ли Варвара о семейной реликвии или только семья деда, владея секретом, передавала его прямым наследникам.
Пересекая площадь к боковой улочке, он заметил машину, припаркованную неподалёку от библиотеки. Выглядел автомобиль слишком дорого для провинциального городка. За тонированными стёклами ничего не увидишь, но Алексей был совершенно уверен, что Оксану привезли именно на этой машине, а внутри сидит представитель неизвестной фирмы и дожидается результатов разговора со Смуровым. Номера у машины были московские.
Повернув голову, Алексей заметил и кое-что ещё: Витька Смуров стоял у дома напротив, привалившись к стене со скучающим видом. Как бы он ни отворачивался, не топтался на месте, но нетрудно было понять, что Смуров наблюдает за машиной «фирмача».
Скрывшись в тени узкого проулка, Алексей несколько минут смотрел то на машину, то на Витьку. Такое тройное наблюдение длилось недолго. Оксана бегом вылетела из дверей библиотеки и села в машину. Они уехали, а Смуров немедленно зашагал в противоположную сторону.