Свитки Серафима (СИ)
Прямая тропа к бору путала ноги травой, но мальчик уверенно шёл вперёд. Теперь даже темнота ельника не пугала. Резко падая в низину, тропа пружинила под ногами мхом. Острые, сырые запахи болотных трав ударили в нос, и Стёпка понял, что не так просто будет пройти через лес. Унимая дрожь в коленках, он прыгал с кочки на кочку, стараясь сохранять прямой путь. Тяжело и страшно было, но ни вернуться, ни остаться здесь Стёпка не мог, да и не хотел.
Он уходил всё дальше, в глубину, и словно ни конца, ни края не было этому болоту. Стёпка стал сомневаться, что выбрал верную дорогу. Он испугался, что потерял свой прямой путь и навечно оставлен блуждать среди бескрайней топи. И когда от слёз и страха он не мог двигаться дальше, сел устало на кочку, то увидел впереди, совсем близко тёмные брёвна гати. Кто-то оставил для него прямой путь или очень давно люди проложили дорогу через болото.
Остаток пути сделался более лёгким. К закату Стёпка поднимался по тропе на горку, поросшую густой травой. Лес стал светлее и ярче от желтовато-оранжевых лучей закатного солнца, а вскоре и вовсе поредел и иссяк.
Стёпка увидел большое городище. За высокими, плотно сбитыми, брёвнами прятались дома, а дальше поднимались светлые стены каменных палат. Он слушал звуки обычной жизни, вдыхал запахи зажаренного на угольях мяса, свежего хлеба, и пытался удержать рвущееся из груди сердце.
Что его ждёт здесь?
Поселение было намного больше родного городища. Ворота вот-вот должны были закрыть, и Стёпка поспешил за ограду. По торговой площади бегали мальчишки. Торговцы убирали товар и закрывались в укромных уголках, чтобы подсчитать барыш за день. Проскользнув мимо дружинников у ворот, Стёпка окунулся в жизнь городища, совершенно чужого ему.
Он уже и забыл, что жил в похожем месте, не мог и припомнить, как бегал с мальчишками по двору. Он почти забыл запах домашнего хлеба. Долгое время монастырь заменил ему всё, и непривычно вновь оказаться вне строгих стен с иным укладом. Здесь были свои правила жизни, и Стёпка пытался их вспомнить. Очень хотелось есть, хотелось заснуть в тёплой постели.
Задумавшись, он брёл по площади. Люди суетливо проходили мимо, и никому не было дела до бродяжки. Рослый бородач оказался на пути мальчика, и Стёпка остановился. Под ногами валялся кошель.
— Дяденька, это вы потеряли?
Мальчик задрал голову, чтобы разглядеть мужчину. Погладив усы, тот смерил его взглядом, рассматривая, будто блоху у земли, и не понимая, что это блоха от него хочет. Стёпка поднял кошель и протянул бородачу.
— Ваше, дяденька?
Хватившись пояса, тот пробасил грозно.
— Ах ты, крысёныш, откуда у тебя мой кошель⁈
— На земле нашёл, — испугался Стёпка, уж больно грозный вид был у здоровяка.
Мужчина выхватил мешочек из рук мальчика, пересчитал монетки, довольно хмыкнул. Рослый бородач более благосклонно поглядел на мальчишку и, дав увесистый подзатыльник, беззлобно бросил.
— Живи, бродяжка.
Широкая спина бородача почти скрылась в конце торговых рядов, когда Стёпку что-то ударило изнутри, волной прошло по телу и заставило броситься следом.
— Дяденька! Дяденька!
— Чего тебе⁈
Бородач обернулся и сделал строгое лицо, но в его глазах мальчик увидел искры смеха. Ему очень хотелось, чтобы этот человек взял его с собой.
— Дяденька, возьмите меня домой, — сдерживая слёзы, попросил Стёпка.
— Ух ты, какой шустрый! — мужчина удивлённо поглаживал бороду. — А зачем ты мне сдался?
— Я всё умею, — заулыбался Стёпка. — Я в монастыре жил и по хозяйству помогал, и в огороде.
— А коль нет у меня огорода? — бородач захохотал.
— Я читать-писать обучен. Немного… — не унимался Стёпка. — Возьмите, дяденька, не пожалеете.
— Цифры складывать умеешь?
Он наклонился к мальчишке, прищурил серый глаз с искрой.
— Могу, — кивнул Стёпка.
— Ну, пошли, коль так. Как звать-то тебя?
— Степаном.
— А меня будешь звать дядя Василий…
Торговец жил в большом, просторном доме, каких Стёпка прежде не видал. Его лавка с тканями стояла на рыночной площади и приносила хороший постоянный доход. Дядька Василий держал в доме кухарку, дворового парня Егора и рыжего помощника в лавке Тимоху. Приживалка тётка Агафья присматривала за малой дочкой Василия.
Дома хозяин, немедленно собрав всех, строго наказал не обижать мальчишку, что будет с ними жить. Стёпка, скрывая страх, смотрел на домочадцев торговца. Белобрысая девчонка Василиса косилась голубым глазом, теребила косу тонкими пальчиками. Затем смешливо фыркнула и, показав чужаку язык, убежала.
Переданный на руки Агафье, приёмыш получил порцию стенаний по поводу своего неприличного вида, был отмыт, переодет и подстрижен. Рассматривая себя в отражении медного таза, Стёпка не узнавал собственного лица. Только серьёзные глаза, смотрящие из-под аккуратной русой чёлки, были его, прежние.
Тут же его отправили на кухню, где накормили густыми щами и рыбным пирогом. Сытый, пронизанный довольством и истомой, он не верил, что происходящее с ним не сон. Девчонка Василиса пряталась по углам, а когда Стёпка ловил взгляд круглых глаз, стыдливо закрывалась рукавом и убегала.
После всех невзгод Стёпка почувствовал себя счастливым. Он не знал, что будет с ним завтра, но сейчас, в минуту сытости и покоя, хотел, чтобы так было всегда. Дорога стала далёкой неправдой. Словно не с ним происходило страшное и болезненное, а с другим мальчиком, возможно, с его медным отражением.
Совсем к ночи дядька Василий посадил Стёпку за стол и заставил читать, а затем складывать цифири. Старательно мальчонка шевелил губами, вспоминая уроки Луки Богомаза.
— Гляди-ка, не обманул. — Торговец был доволен. — В деле так же шустр, как и в словах.
Василиса проскользнула в комнату, забралась на лавку, болтала ногам, таращась на мальчишку. Бородатый хозяин заулыбался, усадил дочку на колени.
— Смотри, Василинка, какого молодца я нашёл! Если будет в лавке хорошо работать, далеко пойдёт.
Голубоглазая Василинка, отворачивалась, дичилась и прятала лицо на отцовской груди. Стёпка улыбался. Смешная была девчонка эта Василиса.
14
Алексей ожидал, что его будет качать, закружит до тошноты, из-за чего и шагу не ступит. Подозревал хозяина в обмане. Иначе, как объяснить странное состояние, навалившееся неожиданно, почти подкосившее на мгновение? Опоил или отравил? Или это только нехорошее предчувствие надвигающейся беды?
Накатившая волна паники внезапно отступила. По лестнице он спустился твёрдой походкой, с ясной головой. Почему Борисыч прогнал гостя? Буквально выставил за дверь. Разве что не послал по матери после того, как сам позвал в дом. И ничего не рассказал толком. Сомнений, что бывший милиционер знает многое, не было.
Продышавшись, Алексей понял, что морок на время лишивший сил прошёл. Скорее, игра воображения или следствие нервного напряжения, а не злой умысел Борисыча. Один разговор с Воробышевым прилично потрепал.
Машинально переставляя ноги, он оказался в конце улицы и присел на скамью. Алексей был придавлен запутанными событиями и беспорядком в мыслях. Перелистал блокнот, перечитывая записи, которые сделал в библиотеке.
Возможно, Смуровы считают икону личной собственностью, если она была частью коллекции их предка. Заниматься поисками Сакрального дара Алексей, конечно же, не собирался, но взглянуть на образ, внезапно понадобившийся всем, был не прочь.
С дверью в библиотеку сделалось понятнее, если Борисыч не обманул. Замысловатая надпись для входной двери, нечего сказать. Вечером нужно поговорить с бабой Варей и поразмыслить над символами. Бывший милиционер утверждал, что Алексей сам способен разгадать шифровку и, может быть, пойти дальше…
Куда дальше?
Подмёрзнув на осеннем изменчивом ветру, молодой историк решил пройтись по городу. Алексей всегда поступал подобным образом. Неторопливо осматривая дома, он с недовольством признал, что ничего особенного или уникального это место предложить не могло. Провинциальный город мало отличался от миллиона других подобных мест.