День дурака (СИ)
- А что, дыба у вас совсем не в тренде? – поинтересовался он.
Герцог Игор усмехнулся:
- Можно и дыбу. Ее собрать – как в воду плюнуть. Только есть такие упертые головы, которых и дыба ни в чем не убеждает. А против Дара никакое упорство не сыграет…
- Ну-ну, - усмехнулся Степан, дивясь такой наивности аборигена… и вроде бы не темного селянина, - видал я тут на днях одного фрукта, он и дыбу, и плети – и Дар ваш хваленый переупрямил.
- Кто таков? – спросил Медведь как будто без особого интереса, чисто разговор поддержать. Но Степа и сам был мастером таких вот разговоров… после которых один из собеседников отправлялся в камеру. Герцога Игора всерьез зацепило.
- Да так, один, - Степа сыто зевнул, - тоже говорил: имени у него нет, и поэтому смерть его никогда не найдет. Потом оказалось – дал ложные сведения. И имя свое вспомнил как миленький, и смерть за ним явилась – не заблудилась, только рановато.
- Кто?! – выстрелил Медведь, подаваясь вперед, - КЕМ ОН НАЗВАЛСЯ?!!
Вязов мысленно скрутил перед носом уважаемого герцога фигуру из трех пальцев и сокрушенно признался:
- Вот этого я узнать не успел.
Глава 11 «Свобода – Это Рай»
Степа проснулся до рассвета. Сколько было времени? Тварь его знает. По звездам определять не выучен, а мобильник при обыске нашли и конфисковали. Обидно, конечно. Но не смертельно. Для того, что Степан задумал, ему подходил почти любой час, лишь бы спал весь лагерь, кроме часовых. И, самое главное, чтобы его медвежья светлость, герцог Игор подушку давил. Интересно, полагается герцогам в походе подушка? Или как все – сидор под голову? Если так, может и не спит, на сидоре-то неудобно, шея затекает.
Занятой этими насквозь житейскими мыслями, Степан выбрался из шалашика, куда его определили по приказу герцога.
- Куда? – спросил паренек-часовой строго, но не злобно. Похоже, он уже не первый час маялся от скуки, и решение Степы немного прогуляться пришлось как нельзя кстати.
- Отлить.
- А до утра потерпеть?
- Да я и здесь могу…
- Даже не думай. Это ставка герцога, он за такое на месте казнит.
- Просвещенный монарх, значит, - Степан почесал нос, - знаешь, мне как-то плевать. Меня и так казнят, так можно и сейчас, мне без разницы.
- Торопишься?
- Да нет, - честно сказал Вязов, - но и цепляться за жизнь не стану.
- Не боишься, стало быть, смерти?
- А чего ее бояться? – удивился Вязов, - какая бы она не была страшная – жизнь - то, всяко, страшнее.
Это был наглый плагиат, но сейчас Степану было плевать на авторское право, ему было нужно, во что бы то ни стало, завязать с этим пареньком хоть какое-то подобие знакомства.
- Если я тебя провожу, глупостей не наделаешь?
- Это в смысле побега?
- Это в смысле головой вниз с обрыва, или еще что-нибудь. Сбежать не выйдет. Во-первых, кругом посты. А во-вторых, лагерь обнесен «табунщиком», который наговаривал сам Дающий Наваир, Левая Рука Его Милости Герцога Игора Тамрийского.
- Зашибись, - «впечатлился» Вязов. Уже второй раз при нем поминали эту удивительную личность, и второй раз так, что подразумевалось: вот сейчас у всех присутствующих поджилки превратятся в кисель. Что, и в самом деле такой страшный дядька? Или это имидж у него такой зловещий, а сам он вполне ничего?
Проверять не хотелось.
- Даю слово благородного воина барона Нортунга, - легко сказал Вязов, отлично понимая, что никаким благородным воином отродясь не являлся, да и в дружину барона его никто не принимал.
- Иди за мной.
- Что у них всех за манера такая пленникам спину подставлять? – размышлял Вязов, пробираясь сквозь лес за своим проводником и по совместительству, конвоиром, - сначала герцогиня Шели, потом этот. Просто напрашивается на хороший удар в основание шеи «с учетом кратковременного рауша». Или все-таки есть тут телепатия?
Про телепатию неизвестно, но везение, определенно, присутствовало. И Степе в эту ночь фартило. «Эрмитаж» мог располагаться на другом конце лагеря. Но паренек вывел его в аккурат туда, куда нужно. Это было так хорошо, что Степа даже насторожился. Догадался? Но о чем?
- Иди прямо, - сказал часовой, - там увидишь. А еще раньше – учуешь. Не появишься вовремя, дам сигнал тревоги. «Табунщик» тебя все равно не выпустит, а за попытку побега будет тебе не просто топор, а кол или четвертование.
- За попытку поссать не вовремя? – хмыкнул Степан, - суровые нравы.
И пошел вперед, неспешно и спокойно, всей спиной выражая политическую благонадежность и отсутствие диссидентских настроений.
…Интересно, дверца машины закрыта или открыта? Но даже если закрыта, сильно она его не задержит. «Перунова стрела», вещдок по «Делу о странном трупе», все еще была с ним и, приближаясь к привету со своей далекой родины, Степан достал ее из кошеля и сжал в руке.
Выбить стекло, открыть дверь, закоротить провода и услышать, как в лесной тишине сыто заурчал очень приличный немецкий движок – все это заняло не больше трех секунд. Счастье, что машинка старая. С новыми, чипованными, такой фокус бы не прошел.
Степа аккуратно добавил газу, отжал сцепление и вырулил на лесную дорогу. Сзади послышался резкий свист какой-то дудки, видимо, тот самый обещанный сигнал общей тревоги.
- Тревога, тревога, волк унес зайчат… - пропел Вязов, врубая дальний свет.
В то, что какая-то там средневековая наговоренная веревка может остановить агрегат, снабженный двигателем внутреннего сгорания в 180 лошадиных сил, Степан не верил. Ну вот, хоть четвертуйте его, хоть на кол сажайте – не верил.
И поэтому, конечно, никакой «табунщик» его не остановил.
Лагерь Медведя очень быстро остался сзади, спустя минут пятнадцать-двадцать (по внутренним часам) закончился и лес, а Степан все еще давил на газ, не то, чтобы опасаясь погони, а просто шалея от того, как легко получился побег.
О том, что происходило в лагере Медведя, он, понятно, не знал и знать не мог. А творились там вещи занятные. «Студент», злой и растерянный, как кот, от которого сбежала полудохлая мышь, рычал на часовых, обещая им кары небесные и земные. И при этом отлично понимал, что главному виновнику набить морду не сможет. Потому что поход, а в походе удобства минимальные. Зеркал, например, в обозе не везут.
- Это ведь была твоя идея, дать сбежать и проследить, куда он пойдет и с кем встретится, - озвучил его мысли герцог Игор, - посмотрел?
- Ну, имя его мы знаем, - воспрянул духом «студент», - так что не все потеряно. А если и потеряно – найдем.
- Смотри, Наваир… Не головой отвечаешь, тем, что более ценно.
И Великий Дающий вздрогнул, не смотря на то, что в лесу было скорее жарко, чем холодно.
Лес сменился предгорьями. Под колеса все чаше попадались камни, и после одного особенно крупного валуна, лязгнув зубами, Вязов с сожалением заглушил мотор. Дорога круто забирала вверх, в гору. Дальше – только пешком.
Пешком – так пешком. Жаль, конечно, что, делая ноги из плена, не сподобился захватить с собой пару-тройку запеченных рыб, каравай хлеба или хотя бы флягу с водой. Да хоть и без воды. Тихое, какое-то умиротворенное журчание по правую руку сказало Степану, что ручей тут имеется, и, скорее всего, не один. Вершины гор покрыты снегом. Под лучами солнца снег тает каждый день. Должна же эта вода куда-то деваться?
Через четверть часа и полкилометра Степан убедился, что вода не только есть, а еще и необыкновенно вкусна. Когда от холода заломило зубы, а в желудке забулькало, Вязов разогнулся и, окинув взглядом окрестности, впервые позволил себе подумать о том, что его невероятное везение, в принципе, могло быть и чуть побольше. На самую малость… Например, эта тачка могла бы стоять передним бампером в другую сторону. Тогда он был бы уже у стен Арса, а там, кто знает, может и смог бы перебраться к своим.
Сейчас от смешного деревянного городка его отделяла армия герцога Игора, кол, дыба и что еще там могла родить буйная средневековая фантазия. А сам он забирался все выше и выше в гору. С той стороны течет Реса, и если сделать плот, можно добраться в аккурат до Арса. Но есть ли в этих горах подходящие перевалы? Сможет ли он их взять в одиночку, без альпинистского снаряжения. А вдруг они высоко, и нужнее снаряги теплая одежда и обувь?