Твой первый - единственный (СИ)

Шестаков выключил свет, расставил на столе четыре белых больших свечи и включил телевизор, где уже шла серия «Приключения Шурика».
– Тебе не кажется, – я подалась вперед через стол, прихватив рукой распущенные волосы, чтобы они не попали в салат. Буквально полчаса назад я переоделась, сейчас на мне было бордовое платье с рукавом три четверти чуть выше колена. Его ткань переливалась, казалось, оно было обсыпало маленькими яркими камешками. Платье подчеркивало все изгибы моего тела, а вырез на груди делал его довольно женственным. Я подвела глаза, ресницы теперь выглядели длинней, взгляд стал выразительней. Губы накрасила алым блеском, от него кожу покалывало, но таким образом косметика создавала эффект зацелованности. Волосы не стала закалывать, оставила их распущенными, мне хотелось сегодня быть самой красивой для Вити, хотелось, чтобы он был очарован мной.
– Кажется, – он тоже наклонился ко мне, подперев ладонью подбородок. В отличие от меня, Витя особо не наряжался. Надел белую майку и джинсы, слегка взлохматил волосы. Но он и без всяких приготовлений выглядел привлекательно, особенно когда вот так смотрел на меня. От его взгляда внутри вспыхивали маленькими искрами звезды.
– Я еще и не договорила.
– А я уже попал, – на его лице появилась улыбка, хотя за весь день она практически не сходила. Мне казалось, мы оба пребывали в состоянии, которое называют «счастье».
– Ты попал давно, это не новость, – игриво произнесла я, отдаляясь от него. Затем взяла салатницу и положила в тарелку Вити пару ложек. – Пробуй, ты же должен оценить мои старания.
– Знаешь, – он задумчиво взглянул на меня, словно тоже не мог до сих пор поверить, что мы сидим тут вдвоем. В его квартире. Под голоса любимых героев, доносящихся с экрана телевизора. Воздух пропитался запахами жареного мяса, салата оливье и мандаринов. За окном иногда взрывали петарды, и свет в квартирах не собирается гаснуть еще долгое время. А мы здесь. За этим маленьким столом. Вдвоем. Я ведь была уверена, что такого уже никогда не произойдет.
– Знаю, – я улыбнулась, не понимая, откуда такая уверенность и раскрепощенность. – Ты без ума от меня.
– Теперь уже точно, – кивнул он, усмехнувшись. – Я понял, это был твой коварный план. Позже я спрошу с тебя по полной.
– И что ты потребуешь?
– Да мне много и не надо, – Витя взял вилку и попробовал салат, а я замерла в ожидании вердикта. – Вкусно!
– Правда? Тебе нравится? – и пусть еда мне и самой нравилась, но смотреть на то, с каким удовольствием Шестаков пробует мою стряпню, как с радостью уплетает каждый кусочек, было слишком умилительно. И я вдруг подумала: было бы здорово готовить ему чаще, возможно, постоянно, а потом зачарованно наблюдать, как Витя сидит за столом, расправляясь с порциями.
– Рита, – он отложил вилку, поднялся и подошел ко мне. Затем сел на корточки у моих колен, взял меня за руки и посмотрел таким влюбленным взглядом, что у меня в груди защемило от нахлынувшей нежности. – Давай сделаем этот миг вечностью?
– Ч-что? – смущенно проронила я, ощущая, как щеки накрывает тепло от румянца.
– Иди ко мне, – прошептал Витя. Его ладонь коснулась моей щеки, подушечки пальцев прошлись вдоль скулы, медленно доходя до губ. Он провел большим пальцем по моей нижней губе, заставляя сердце остановиться. Я смотрела на Витю, смотрела в его изумруды, напоминающие бескрайний океан, свободу, непостижимую мечту, которая, наконец, стала реальностью.
 
Мое тело трепетало от прикосновений Вити, его простреливало горячими импульсами. Я не заметила, как мы приблизились, как столкнулись лбами, как наши губы нашли друг друга и слились в поцелуе. Столь желанном, напоминающим глоток кислорода. Столь необходимом, как луна и солнца для земли.
Если бы меня попросили дать имя этому поцелую, я бы назвала его – бесконечность.
  
Глава Бонус
 
– Давай сделаем этот миг вечностью?
– Ч-что? – смущенно проронила я, ощущая, как щеки накрывает тепло от румянца.
– Иди ко мне, – прошептал Витя. Его ладонь коснулась моей щеки, подушечки пальцев прошлись вдоль скулы, медленно доходя до губ. Он провел большим пальцем по моей нижней губе, заставляя сердце остановиться. Я смотрела на Витю, смотрела в его изумруды, напоминающие бескрайний океан, свободу, непостижимую мечту, которая, наконец, стала реальностью.
 
Мое тело трепетало от прикосновений Вити, его простреливало горячими импульсами. Я не заметила, как мы приблизились, как столкнулись лбами, как наши губы нашли друг друга и слились в поцелуе. Столь желанном, напоминающим глоток кислорода. Столь необходимом, как луна и солнца для земли.
Если бы меня попросили дать имя этому поцелую, я бы назвала его – бесконечность.
Мы казались опьяненными, словно держались столько лет, но теперь могли позволить себе многое, позволить целовать друг друга, сминать до дрожи эти вкусные губы, издавать звуки, напоминающие мелодию наших сердец.
В голове мелькала только одна команда. Целуй. Целуй. Без остановки. Целуй меня. Эти слова были настолько острыми и яркими, что казалось, не следуй им, окончательно сойдешь с ума. А я не хотела сходить с ума еще больше, поэтому целовала, поэтому не останавливалась, поэтому водила руками по спине Вити в надежде, что бесконечность так и останется бесконечностью.
Комната пропиталась нами, нашим желанием, страстью и чем-то еще, заставляющим отключить мозг и отдаться порыву. Витя подхватил меня под бедра и кинул, словно дюймовочку, на кровать. Это было так молниеносно, будто он еле сдерживался последние несколько минут. Он залез сверху, блуждая по мне разгоряченным взглядом. В его глазах мелькали огоньки пламени, его губы казались магнитами. Я приподнялась на локтях, громко выдыхая. Не знаю, откуда взялась эта смелость коснуться его майки, стянуть ее и увидеть рельефную, обтянутую мышцами мужскую грудь. Бронзовая кожа, идеальные изгибы, кубики на животе.
Витя опустился ко мне, наклонился и прошептал на ушко, обжигая дыханием шею:
– Ты сводишь меня с ума, – от его слов меня накрыло волной возбуждения.
– Ты первый начал, – я стала водить рукой по его макушке, перебирая между пальцами пряди волос.
– Прекращай, – прорычал он, проводя языком по мочке моего уха. От столь простого прикосновения меня словно пронзили разряды тока. Я хотела большего, я хотела его губ, его прикосновений, я хотела узнать каково это – быть девушкой Вити Шестакова.
– Не хочу.
– К черту! – сорвался он и прильнул ко мне с поцелуем. В этот раз жадным, страстным, упоительным, напоминающим ураган, который сминает на своем пути все. Задирав ткань платья, Витины руки нашли мои бедра, Они сжимали тонкую кожу, они не планировали останавливаться.
Я тоже осмелела, стала водить руками по обнаженной спине Вити, наслаждаясь жаром, исходящим от мужского тела. Это было похоже на наваждение, будто кто-то заманивал шагнуть вперед, подставить лицо порыву ветра, отдаться силе течения. И, откровенно говоря, я не планировала сопротивляться.
У Вити была такая теплая кожа. От него исходил вкусный запах лайма, напоминающий лето, солнце, море. Мужские руки хаотично двигались по мне: бедра, талия, плечи, мои скулы. Подушечками пальцев он водил под ухом, вдоль линии волос, затем снова спускался к плечам, словно стремясь достигнуть самого важного органа, скрытого за черным бюстгальтером.
«Я не хочу, чтобы это заканчивалось», – вот и все мысли, которые крутились в моей голове.
И это не закончилось. Это было так нежно, аккуратно, но наполнено страстью. Каждое движение Витиных рук отдавалась во мне искрами. И то, как он стянул с меня платье, как избавился от белья, как опускался ниже, рисуя языком узоры на моем животе. Даже собственные стоны казались теперь чем-то естественно прекрасным, словно дополняли нас обоих, словно именно они были моими словами, согласием переступить границу.
За окном звучали, выстрелы салюта, хотя до боя курантов еще оставалось время, смех и звонкие голоса, кто-то поздравлял друг друга с наступающим праздником. С неба срывались снежинки. Пушистые. Шестилучевые. Они оседали на наш подоконник, словно становясь тайными наблюдателями наших поцелуев.