Твой первый - единственный (СИ)

– Давай я тебя подвезу, – крикнул Рите, увязавшись следом.
– Спасибо, не стоит.
– Холодно же и скользко, – наседал я, шагая рядом. Накинул на голову капюшон, руки засунул в карманы парки, но все равно ощущал, как ветер задувает за шиворот.
– Все нормально. Сам, главное, не упади, – съязвила Марго, ускоряя шаг.
– Парень будет ревновать?
– Скорее, тебя. Девушки, – хмыкнула Романова, а потом, в самом деле, поскользнулась. Хорошо, я вовремя успел схватить ее за локоть и притянуть к себе. Она вскинула голову, оказавшись в кольце моих рук. Я чувствовал, как каждая клеточка в теле оголилась, как в сердце начался отсчет до ядерного взрыва. Время будто остановилось.
Маленькие пушистые снежинки падали на нас, на алые губы Риты, что сейчас виделись чем-то манящим, сладким, словно настоящий мед, который до дрожи хотелось попробовать. В ту секунду, когда Марго посмотрела на меня, взмахнув своими густыми ресницами, я вдруг ощутил давно забытую эйфорию, головокружение и бесконечное желание стать для Риты единственным. Ни одна девушка в моей жизни ни до, ни после не вызвала подобных чувств.
– Может, ты уже отпустишь меня? – спросила она, дернувшись.
– А если не отпущу? – прошептал я, однако мимо промчалась на большой скорости иномарка, чуть не задев нас. Пришлось отпустить Риту, хотя мне этого очень не хотелось. В другой раз я бы оглянулся в сторону машины, выругался, но сейчас все это не имело никакого смысла, мир вокруг вообще терял значение с появлением Риты.
– Держи свои руки при себе! – хмыкнула Романова, развернувшись на пятках.
– Не получается. Слушай, давай поговорим, – я вновь попробовал догнать Марго. Нам нужно было объясниться, мне нужно было.
– Мы разве не поговорили?
– Что если я хочу извиниться?
– Ты прощен, – ответила сухо она, и теперь поскользнулся я. Взмахнул руками и едва не навернулся. Проклятый наклон! Какой идиот придумал здесь строить ресторан?
Марго вдруг остановилась, оглянулась и посмотрела на меня так, словно по-настоящему переживала. Хотя нет, она явно переживала по-настоящему. Рита не умела скрывать эмоции, и это в очередной раз тронуло, заставило поверить, что ничего не забыто, что я могу проложить дорогу к ее сердцу заново.
– Я в порядке, – улыбнувшись, произнес, не сводя глаз с Романовой. Она тихо цокнула, закатив глаза.
– Не ходи за мной. А то еще… сломаешь себе что-нибудь или заболеешь.
– Как насчет чашки кофе? – обнаглев, предложил я. Мы спустились к дороге и оказались на узкой тропинке, которая вела в сторону автобусной остановки.
– Нет, спасибо.
– Хорошо, может чай?
– Нет.
– Ладно, как насчет… простого человеческого общения?
– Простое человеческое в клубах, Вить, с пышногрудыми блондинками, – кинула, оглянувшись, Рита. Впереди остановился автобус, и, к моему глубочайшему сожалению, Романова, помчалась к нему и, юркнув туда, села на заднее сиденье. Я думал пойти следом, но двери общественного транспорта закрылись буквально перед моим носом.
  
Глава 16 - Рита
 
Витя, казалось, сошел с ума. Он преследовал меня в буквальном смысле этого слова. Все началось через два дня после нашей последней встречи. Шестаков притащился в «ДаВинчи» и просидел до самого закрытия, требуя, чтобы его обслуживала только я. Девчонки уже начали подшучивать, мол, богатенький мажорик обратил на официантку внимание. Даже Марина Анатольевна это заметила, вызвала к себе и устроила разгром, будто я девятилетняя девчонка:
– Ты сюда для чего приходишь? Перед мужиками ноги раздвигать? – кричала она, покрываясь пунцовыми пятнами. Начальница и раньше не стеснялась в выражениях, повышала голос, но в последнее время ее поведение переходило все границы.
– Марина Анатольевна, – попыталась возразить, как она подскочила из-за стола.
– Обслуживаешь теперь только ВИП-столики, поняла?
– Я не буду обслуживать Жданова, – спокойно возразила. И пускай на носу был Новый год, до него оставалась буквально полторы недели, а лишаться работы было бы не очень хорошо, но и унижаться перед ходячим кошельком я не планировала. Тем более кое-какие накопления у меня имелись, на месяц хватит.
 
– И не надо! Сама не подпущу к нему! Будешь других обслуживать. А к обычным клиентам ни ногой! Поняла? – на последнем слове голос у начальницы прозвучал с надрывом, словно она дергала за последнюю ниточку, в отчаянии пытаясь вылезти на берег.
– Поняла, могу идти?
– Проваливай!
С той минуты мне запретили обслуживать Витю. В какой-то степени я обрадовалась этому, а в какой-то… нет. Глупо, конечно, но его присутствие стало чем-то обыденным. Я уже привыкла, что он здесь и что мне не приходится заниматься другими столиками. Откровенно говоря, попадались ужасные клиенты: высокомерные, наглые, хамоватые, с влажными липкими взглядами. Каждый раз, обслуживая их, приходилось надевать броню и не пропускать через себя грязь, исходящую от людей.
Порой я возвращалась с работы настолько истощенной, что просто ложилась на кровать и обещала себе уволиться на следующий день. Диме ничего не рассказывала, понятное дело, ему и без того хватало проблем. На вопрос, не обижают ли, всегда отрицательно качала головой. Однако за последние пять дней, с появлением Шестакова, усталость куда-то подевалась.
Да, я переживала, злилась, вспоминала выпускной, старая обида кусала сердце, но все это было менее напряжно, нежели обычные клиенты. В конце концов, Витя не позволял себе лишнего, разве что пытался проводить меня домой или усадить за столик с очередным «давай поговорим».
Я не планировала с ним разговаривать, попросту не видела в этом смысла. Прошлое должно остаться в прошлом, как бы за ребрами не екало, не тянуло в обратном направлении. Я старательно себе напоминала, что не было никакой любви тогда у Вити. Но тут же задавалась вопросом, что же тогда было у него? Разве он не имел права на ошибку? Не имел права обижаться на меня, ту, кто публично предал его? В этом моменте я расходилась в собственных мыслях. Хотя до этого имела твердые убеждения.
Когда Шестакову озвучили, что теперь его будет обсуживать другая официантка, он просто обошел Алину, направляясь ко мне. Вот так запросто, словно я числилась в личных прислугах этого самовлюбленного мальчишки.
– Что это значит? – спросил он, вырастая передо мной. Мы стояли у барной стойки, и бармен Игорь, беседовавший с Олесей, с интересом наблюдал за происходящей картиной.
– Это распоряжение руководства, – спокойно ответила, не желая привлекать к себе еще больше внимания.
– С чего вдруг? Простите, вас, кажется, Олеся зовут? – обратился Витя к администратору. Она растянула губы в улыбке, кивнув ему. – Почему эта девушка больше не будет меня обсуживать? С чего такие перемены? Она попросила?
– Шест… – я оборвала себя, стараясь сдержать эмоции. – Я не просила, что вы. Клиент для нашего заведения – уважаемый гость. Мы всем рады.
– Тогда в чем дело?
– Простите, это распоряжение нашего начальства, – ответила любезно Леся. – Маргариту перевели в зал вип-персон.
– Хорошо, где этот зал?
– Туда… там все забронировано.
– Да у вас тут все столики постоянно свободны, что там забронировано? – я видела, Шестаков злился. Откровенно говоря, мне и самой был не очень понятен тот факт, что Марина Анатольевна так резко запретила обслуживать Витю. Он вел себя достаточно сдержанно, не создавал проблем, ничем не отличался от обычных клиентов. Разве что слухи могли дойти до начальницы, но, с другой стороны, она ведь даже не спросила ничего, тупо запретила, и все.
– Простите… – блеяла Олеся, хлопая ресницами и пытаясь погасить нарастающий конфликт мнимой улыбкой.
– Ну да, тогда, может, мне написать на вас жалобу? Или… как насчет…
– Лесь, я отойду, – сказала, не выдержав. Еще жалоб не хватало.
Схватила Витю за локоть и силой потянула в холл, подальше от глаз. Он что-то буркнул себе под нос, но особо сопротивляться не стал. А потом вообще так посмотрел, что у меня едва ноги не подкосило. От него веяло коктейлем из цитрусовых с яркими акватическими аккордами, что создавало впечатление свежести.