Пленница песчаного альфы (СИ)

— Я сказала, что нравитесь. Ещё с моих девятнадцати. С тех пор, как увидела впервые. Ничего про мои мечты, уж тем более связанные с вами, в моём признании не было, — противопоставила встречно. — А то, что нравитесь. Ну, так я ж не одна такая. Нас таких полно. Почти каждая первая — встреченная вами. Их же вы не похищаете, — всплеснула руками. — Хотя, постойте, — сделала вид, что призадумалась. — Тут полно камер. Что за теми дверями, я не видела, чтобы утверждать, так что лучше воздер-ржусь, — последнее практически прорычала, сомкнув пальчики в кулачки.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ 
Невольно улыбнулся такому проявлению эмоций. И ниже склонился, почти касаясь её губ своими.
— Помимо тебя, здесь только ещё одна девушка живёт. Которая приносит тебе еду и одежду. А тюрьма эта строилась, считай, именно для тебя, — отстранился, выпрямляясь на руках, но никуда не отодвигаясь, и подмигнул.
По сути, если вспомнить, что я говорил Рязанову в своё время, перед тем, как мы подорвали прошлую тюрьму, находившуюся на этом же месте — так оно и есть. Правда, на тот момент это было больше шуткой, ведь я и не думал тогда, что действительно пойду на нечто подобное. Глупость же. Которая претворилась в жизнь. Странная штука — судьба.
— Ещё скажите, что к той девушке тоже никогда не прикасались, — криво усмехнулась Мириам.
А сама дышать перестала в ожидании моего ответа.
И вот, что делать? Солгать? Так ведь всё равно рано или поздно узнает правду.
— Не скажу. Но и ты ведь не вела затворнический образ жизни до меня? — выгнул брови, усмехаясь.
О том, что её ревность в принципе не уместна, умолчал. Ни к чему накалять атмосферу. Хотя и очень хочется. Посмотреть, как отреагирует. По-любому, это будет феерично, если она хотя бы на сотую долю унаследовала взрывной характер своих родителей. Но так и быть, пока промолчу. К тому же, Мириам явно было что сказать в ответ. Правда, как рот открыла, так и закрыла, и так несколько раз. А в глазах — сплошное возмущение.
— Верните меня домой! Не хочу! Ни вас не хочу, ни эти ваши временные развлечения! Считайте, что мне уже сейчас надоело! — заявила с присущим ей упрямством. — Уверяю, вам тоже надоест. И очень скоро!
— Что именно? Видеть тебя под собой? Уверяю, скоро — точно не надоест, — демонстративно толкнулся давно возбуждённым членом в её живот.
Дышать волчица снова перестала. А запах её возбуждения моментально просочился в мои лёгкие, осев там тяжёлым металлом. Вцепилась в мои плечи, вдавливаясь ноготками под кожу, не понимая, что тем самым только ещё больше провоцирует меня на далеко идущие последствия.
— Не надо, — прошептала совсем тихо.
— Что именно?
— Всё — не надо, — повторила в той же тональности.
— Как-то не очень убедительно звучат твои слова, бриллиантовая, — отнял одну руку и провёл пальцами по тонкой шее. — Попробуй ещё раз.
Жилка под моими пальцами забилась явнее.
— Не хочу, — выдохнула почти беззвучно.
Конечно, не хочет. Аромат её возбуждения тому лучшее подтверждение. Он стал особенно ярче, когда я сдвинул пальцы ниже, накрыв всей ладонью упругую грудь.
— Совсем не хочу, — выгнулась мне навстречу, прикрывая глаза.
Тихий стон отразился во всём теле болезненным импульсом, осевшим в паху. И ещё более болезненным от того, что стон сменил вскрик, когда мои пальцы легли на истекающую влагой плоть, ласково пройдясь по ней, нажимая, раскрывая, проникая, растягивая изнутри. Стройные ножки Мириам тут же обхватили мой торс, крепко обнимая. Я же едва сдержался, чтобы не поддаться этому искушению. Еле нашёл в себе силы отстраниться и уйти, бросив напоследок:
— Ну, не хочешь, так не хочешь. Будем ждать, когда захочешь. Ты сообщи, как передумаешь.
Нечто тяжёлое ударилось уже о закрытое полотно двери.
Пожалуй, это будет весело.
Вот только я однозначно недооценил упрямство девушки. И суток не прошло, как мне пришло сообщение о том, что моя пленница отказывается от еды и воды.
И вот что с ней делать?
 
Пришлось откладывать все дела и возвращаться к ней обратно. Благо от моей резиденции до тюрьмы пролегал подземный ход, чтобы не приходилось каждый раз пересекать жаркую пустыню на машине или лапах.
— Совсем ничего не ест? — поинтересовался деловито у охранников, уже будучи возле нужной камеры.
— Ни ест, ни пьёт. Сидит на постели и медитирует.
— Ясно, — вздохнул, махнув рукой в велении открыть затвор.
Девушка, обёрнутая простынёй на манер тоги, и правда, нашлась на кровати в позе лотоса. Прикрыв глаза, она глубоко и размеренно дышала в попытке призвать дзен. И на моё появлении никак внешне не отреагировала. Только сердце забилось быстрее.
Появившаяся следом Розалинда поставила поднос с едой на край постели и удалилась. Дверь за ней закрылась с той стороны.
— Если ты так соскучилась по мне, могла просто сказать охране. Они бы мне передали. Не обязательно изводить себя никому не нужными диетами.
На мои слова не последовало никакой реакции.
— То есть по-хорошему не желаешь?
То больше было риторическим вопросом, чем я действительно интересовался ответом. Поэтому, не дожидаясь того, стянул с себя пиджак и кинул его в сторону прямо на пол. Следом за ним пришёл черёд рубашки и брюк. Только тогда я приблизился к Мириам. Подхватил её на руки и направился в душ, где включил ледяную воду. Конечно же, она упиралась. Но не закричала. Если только мысленно. Ведь в широко распахнувшихся глазах сверкнул настоящий шторм, едва ледяные струи хлынули на её голову. Промокла в считанные секунды. Задрожала от холода. Но больше не сопротивлялась. Просто стояла и смотрела на меня.
Зато больше нет в ней этого раздражающего безразличия.
Воду я сделал теплее. Простыню почти содрал с неё, отбросив в сторону. А как только Мири согрелась, вернул её обратно в кровать.
— Не будешь есть, накажу и не позволю написать письмо отцу, — решил пойти путём переговоров.
Не будем же мы вечность теперь воевать из-за ерунды?
И вот чего снова противится? Провели бы пару-тройку недель в постели, а как надоело — вернулась к себе. Но нет, надо довести до абсурда ситуацию. Но ведь сама же её и спровоцировала. Нельзя просто взять и согласиться пойти с мужчиной на свидание, обнадёжить далеко идущими последствиями, а после не прийти, да ещё и высмеять по итогу за то, что ждал.
Впрочем, упрямство Мириам и тут напомнило о себе. На мои слова в зелёном взоре моментально зажёгся интерес. Но она его подавила за считанные секунды.
— Не нужно писем, — обозначила сухим тоном, прижимая полотенце к груди крепче. — Лучше верните меня.
— Нет. И это не обсуждается, Мириам, — парировал бескомпромиссным тоном. — Я не собираюсь потом ходить и бросаться на народ ввиду твоего отсутствия рядом. Мы будем вместе до тех пор, пока это желание не утихнет. И то, как ты проведёшь это время, зависит только от тебя. Хочется изображать жертву — пожалуйста. Но в таком случае, не обижайся на моё ответное поведение хозяина твоего тела, — поднялся на ноги и принялся одеваться. — Ешь, Мири, всё равно твоя забастовка вредит одной тебе, а не мне, — постучал в дверь.
Послышался звук отворяемого затвора, а затем показалась спина охранника.
— Принесите одежду и обувь для леди. И позови Розалинду. Пусть поможет ей собраться.
— Пусть не приходит, — резко перебила Мириам. — Пусть вас одевает, если вам так нравится её присутствие, — поджала губы, сжала ладошки в кулаки. — А меня домой верните, — закончила всё тем же.
Чем начала откровенно раздражать. Захлопнул дверь перед носом охраны, обернувшись обратно к упрямой девчонке.
— Значит, так, Мир-риам, — сорвался на рычание. — Это тебе не твой замок, и я не твой отец, который будет всё прощать, потакать любым капризам и утирать тебе сопли по любому поводу, уговаривать или лебезить — тоже не стану. Хочешь по-плохому, пусть так. Но ты всё равно пробудешь здесь столько, сколько я захочу, и ни часом меньше. Если ещё не поняла, твой отец не найдёт тебя здесь. Тем более, уже искал. Безрезультатно, как видишь. И мы либо договариваемся с тобой, либо возвращаемся к начальной стадии. Когда я приходил и брал тебя, как хочу. Но домой ты не отправишься. Я всё сказал.