Хранитель (СИ)

***
Моё пробуждение оказалось на редкость отвратительным. Такого я не чувствовал, даже когда в школе Меча проиграл самую важную дуэль в жизни, окончательно перечеркнувшую моё будущее как практика боевых искусств. Тогда всё закончилось тем, что я превратился в инвалида на несколько месяцев. Но сейчас... то, что я чувствовал, переплюнуло даже те мои воспоминания. Я ощущал боль каждой частичкой своего тела. Болело в буквальном смысле всё, что могло болеть. Последствия сжигания своей крови и силы для тела были катастрофическими. Сила, даруемая этим способом, конечно, опьяняла, но и расплата за неё была страшна. Теперь на то, чтобы восстановиться, мне придётся потратить очень много времени. И говорить о каком-то поступлении в такой ситуации совершенно точно нельзя. Вот же гадство.
«К слову, а где это я?» — осмотревшись вокруг, мне стало очевидно, что это не мой дом. Светлая комната с богатым убранством, больше похожая на какой-то богатый номер гостиницы.
И как это всё понимать?
— Очнулся? — в комнату вошёл мужчина средних лет с длинным носом с горбинкой, на который я непроизвольно обратил внимание в первую очередь. — Меня зовут мастер Гаврилов, и я лекарь, нанятый семьёй Заславских для того, чтобы поставить тебя на ноги.
— Что? Заславских? — переспросил я от неожиданности.
— Со слухом у тебя должно быть всё в порядке, не нужно притворяться, — нахмурив чёрные кустистые брови, поправил меня Гаврилов. — Надо сказать, это оказалось настоящим вызовом для моего мастерства. Никогда ещё не сталкивался с подобными повреждениями. Ты должен быть благодарен главе семьи Заславских, не гарантируй они мне оплату, я бы даже и браться за твоё лечение не стал. Пришлось использовать даже пару экспериментальных плетений, но вроде бы всё прошло так, как нужно. Сейчас ты можешь испытывать сильные боли по всему телу, но это пройдёт. Да, и ещё, никаких нагрузок на тело в ближайшие две недели, в том числе и особенно использование магии. Ты понял?
Гаврилов дождался, пока я отвечу ему утвердительно, и лишь после того, как убедился в том, что до меня дошла вся серьёзность ситуации, продолжил:
— Отлично. Мне бы не хотелось, чтобы ты превратился в инвалида из-за своей глупости, слишком уж много на тебя было потрачено времени и сил.
«Две недели? Он хочет сказать, что через две недели моё тело восстановится настолько, что я смогу использовать магию?» — в голове мелькнула мысль, от которой всё внутри перевернулось. Захотелось немедленно соскочить с постели и используя техники медитации проверить, что сейчас происходит с моими духовными и магическими каналами. Неужели всё обошлось, и я смогу скоро вернуть себе свои силы?
— Ладно, вставай я проведу осмотр, — Гаврилов убедился в том, что я всё хорошо понял, и сделал требовательный жест руками, приказывая подняться с постели.
Несколько минут меня ощупывали, осматривали, проверяли магией, делали какие-то манипуляции и пасы руками над головой и спиной. Приходилось терпеть. Понятное дело, что он выполнял свою работу, но это ощущение, когда тебя «считывают» магией, вызывало сильный дискомфорт, приходилось делать над собой усилие, чтобы не вздрагивать каждый раз, когда чужая сила прикасалась ко мне.
— Ну вот, как я и предполагал, очнулся как раз к полной стабилизации, — с удовлетворением кивнул лекарь, отходя от меня, чтобы вымыть руки в специальной раковине, которую я заметил только сейчас. — Ты можешь ложиться обратно, здесь холодно, можно и простуду подхватить. К тому же, как я уже сказал, пару дней тебе в любом случае придётся побыть здесь. Я буду навещать тебя раз в день... а да, с тобой кое-кто хотел увидеться, и ради этого уже второй день дежурит в этой клинике, не отходя от тебя.
Гаврилов сделал несколько шагов, подойдя к двери комнаты и выглядывая, обратился к кому-то невидимому для меня:
— Входите, как я и предсказывал, он благополучно пришёл в себя.
И уже через секунду в дверях появилась знакомая фигура мамы. Она несколько мгновений смотрела на меня, словно не веря в то, что видит. Охватило странное чувство, я немного криво улыбнуться и поднял в приветствии руку, и уже через миг мама бросилась ко мне со слезами, обнимая так крепко, словно боялась потерять. У меня в один момент перехватило дух, от нахлынувших чувств стало трудно дышать. В смущении я некоторое время ничего не мог сказать, слушая, как на груди плачет мама. Наконец, справившись с собой, я положил руку на её голову, успокаивая.
 
— Мам, всё хорошо, не нужно плакать, со мной всё в порядке.
  
Глава 10
 
Мама рассказала, что я нахожусь в частной клинике семьи Заславских в городе Новгинске, который находился в сотне километров от нашего родного Солнечного и считался, чем-то вроде центра всего округа. Благодаря тому, что я своими действиями спас сразу двух наследников, а также по просьбе Марии и Елены, Заславские взяли на себя моё лечение.
К тому же благодаря Максу, давшему интервью местному телеканалу сразу после снятия барьера, я и вовсе стал настоящим городским героем, а позже моя история прогремела и на весь районный пояс благодаря подхватившим этот инфоповод столичным телеканалам. Вот так «на один час» я стал настоящей знаменитостью. Слава всем богам, к моменту, когда я очнулся, волна ажиотажа уже схлынула, и никто уже не пытался взять у меня интервью.
К слову об очнулся, оказывается в постели я провалялся ни много ни мало, а целых полторы недели, и за это время лекарь Гаврилов совершил со мной настоящее чудо. И это не шутка. Никогда бы не поверил в это, если бы сам ни увидел... он умудрился практически сгладить откат от сжигания мной собственного развития. Мама всё это время чуть ли не каждый день моталась из Солнечного сюда, оставляя сестру на попечение соседям, с которым мы были всегда дружны. И более или менее она успокоилась, лишь когда я пришёл в сознание.
Да, моё тело всё ещё находилось в очень плачевном состоянии, однако если следовать рекомендациям докторов и лекарей-магов, соблюдать покой, а также использовать целительную сторону природной энергии, уверен, что смогу полностью восстановится уже через пару недель. А ведь я уже рассчитывал потратить на это как минимум пару лет.
Да уж. С одной стороны мой авантюрный порыв с проникновением за барьер был по-глупому наивен, а с другой стороны смог бы я после смерти Макса, который, уверен, наверняка бы погиб от проклятой амины, назвать себя настоящим воином? Бросить своих товарищей? В таком случае как бы я мог называть себя практиком и последователем школы Меча?
Макс с девушками навестили меня несколько раз. Признаюсь честно, наблюдать их искреннее участие и сочувствие было приятно. Нечасто в прошлой жизни хоть кто-то интересовался моим мнением, я уже не говорю о здоровье или чувствах. В школе Меча такое не было принято даже между учителем-учеником. Искренность навестивших меня товарищей подкупала. Даже обычно грубоватая и острая на язык Елена в эти встречи выглядела признательной и удивительно тихой.
В последний день перед самой выпиской меня навестила Мария, на этот раз уже без Макса и Елены. Вместе с ней пришёл долговязый седой мужчина в дорогом, хорошо подогнанным к его фигуре костюме. Сильнее всего меня впечатлил его взгляд, цепкий и сильный. Подобный взгляд я видел лишь один раз, когда очень давно мимолётно встретился с главой школы Мечей. И это говорило о многом. А ещё я ощущал буквально океан магической силы, которую этот человек сдерживал в себе. Это совершенно точно не уровень какого-то владыки или даже архимага, это что-то намного выше.
— Андрей, позволь представить тебе моего двоюродного дядю и главу семьи Заславских, Евгения Михайловича Заславского.
— Приветствую, главу, — я поспешно встал с больничной койки и почтительно поклонился, при этом если было видно, как Мария безмолвно дёрнулась, явно желая остановить меня, то глава не повёл и бровью. Он внимательно разглядывал меня, словно изучая под микроскопом. Его взгляд, казалось, проникал в самую суть. Такое ощущение, что меня всесторонне изучили, проверили и только после этого дали оценку.