Избранная белого Хранителя (СИ)

Впервые женщина не могла предугадать, что ждет её семью в будущем, но понимание, что все изменится очень сильно, было неоспоримым. Несмотря на то, что люди вокруг галдели и радовались о своем спасении, Сакура погрузилась в печаль. Тело невестки продолжало лежать в доме. Тадао отказывался понимать, что ее уже невозможно вернуть. Если он вновь уйдет в запой, она не знала, как справиться со всем этим с внучкой на руках.
Начинало уже смеркаться, когда сын вернулся, неся спящую девочку на руках. Переложив спящую внучку в колыбель, Сакура вскочила. Раскатала рядом со скамейкой один из спальных мешков, что ей принесли благодарные жители, и пока сын укладывал девочку, разогрела один из пайков, что принес дед Филип.
Вопросов у женщины было много, но, видя потемневшее от усталости лицо сына, не решилась его пока беспокоить. Осторожно, проверяя его состояние, тихо заговорила:
— Воздушный купол накрыл половину квартала, люди подливают воду в фонтан. Говорят, и в домах под куполом есть воздух, но люди боятся вновь оказаться в ловушке и потому размещаются на улицах. Нам принесли воды и еды, вещи для Ханны. Вы стольких спасли сегодня… Юкки гордилась бы тобой…
При упоминании жены Тадао задвигался, с удивлением посмотрел на плошку с пайком в своих руках, на мать, с беспокойством смотрящую на него, на девочек, что спали на своих местах.
— Юкки, — тихо прошептал он и обернулся на свой дом. — Надо ее похоронить…
— Да, сынок, надо…
— Я скоро приду.
Тадао поднялся и, проигнорировав вопрос Сакуры, куда он, направился домой. Женщина заметалась, не зная, что ей делать, но, немного подумав, села на скамейку. Оставить девочек одних все же не решилась. А еще остановил взгляд сына, полый боли, и его решение похоронить Юкки.
Неужели осознал и принял ее уход?
Парень зашел в дом, опустился на подземный этаж и замер перед входной дверью. Он столько лет прожил на Марсе. Здесь он родился и вырос, проводил в последний путь отца, и несколько лет счастливо жил со своей женой. Теперь все это прошлое, а его будущее будет посвящено семье и месту где его девочкам не смогут навредить.
Шагнув в темноту коридора, привычно нашел дверь в свою комнату и, нажав на инфобраслет, активировал функцию фонарика. Присев на кровать, посмотрел на жену. Страх за живых отрезвил сознание. За три дня, несмотря на браслеты, изменения уже были видны, и отказываться верить, что Юкки умерла, было глупо. Шок и страх от потери любимой уже прошли, а история, рассказанная ему Хранителем белого мира, многое расставила по местам.
Укрыв лицо любимой простыней, он достал резак и осветил запястье жены фонариком. Несколько минут кропотливой работы, и на ладонь парня легла капсула идентификационного кода Юкки.
— Прости, родная, — по щекам парня текли слезы. — Я подвел тебя, не сберег. Прошу, пускай хотя бы твой код горит дальше. Она чудесный ребенок, так же рвется всех спасать… Я был плохим сыном, я стал не важным мужем, но прошу, помоги мне стать лучшим отцом…
Поле сохранения полыхнуло алым светом, и тело под его воздействием стало истлевать прямо на глазах. Тадао молча наблюдал, как пепел, закручиваясь, уплотняется, и поле сжимается, своей энергией поглощая тело любимой. Слезы текли по щекам, и чувства сжимали сердце.
— Я никогда тебя не забуду! — прошептал он. — Ты навсегда будешь в моем сердце и в глазах нашей Ханны.
Он просидел у тела жены до самого утра. За это время тело полностью сгорело, превратившись в небольшой плотный шар. Датчик поля, как экватор, светился датой рождения и смерти. Тадао загрузил в него фото жены с инфобраслета и, подняв, направился к семье. Сакура задремала на скамейке. В предрассветных сумерках отчетливо виднелись синяки под ее глазами. Она устала, от тревог и волнений. Он должен защитить и сберечь их всех. Глубоко вздохнув он уверенно направился к женщине.
— Мама, — позвал он, опускаясь перед ней на колени. Открыв глаза и заметив рядом сына, та подобралась. Проверила взглядом девочек и вновь обернулась на Тадао. — Надо поговорить.
 
Сакура кивнула и, чуть подвинувшись, дала Тадао место сесть рядом. Она ожидала, что сын, наконец-то, расскажет ей все, но парень неожиданно огорошил ее известием.
— Мы переезжаем на Землю.
— Что?
— Такие поломки будут продолжаться. В течении пары лет людей на производстве полностью заменят клонами, так удобней. Ждать этого момента и цепляться за прошлое не стоит. Надо подумать о будущем — нашем и девочек.
Сакура смотрела на сына и понимала, что за одну ночь он изменился, стал взрослее, серьезней.
— Ты так и не сказал, кто этот ребенок, — тихо прошептала она.
— Она моя дочь. Когда она проснется, то ничего не будет помнить. Её мир — это чистый лист бумаги, и нам необходимо наполнить его радостью. Сделать ее счастливой.
— Почему, Тадао? Я не против, но если за ней придут…
— Никто не придет за ней. Она умерла для всех, кроме нас. Было кислородное голодание, и она забыла меня, тебя, свою сестрёнку Ханну. Мы должны помочь ей создать новую память, новую семью.
— Ты обещал все мне рассказать…
— Да, я помню. Но я не могу… Это не моя тайна, не мое прошлое… Всё, что я могу сказать, забота об этой малышке — плата за мою жизнь и жизнь Ханны. Это ведь немного?
— Тадао…, — сердце матери надрывалось, она могла только догадываться, через что пришлось пройти ее сыну, чтобы так измениться.
— Мам, прошу. Когда двери города откроют, мы уйдем.
— И куда мы пойдем, без денег… Кому мы нужны? Здесь хотя бы…
— Здесь мы не выживем, — резко оборвал ее сын. — Месяц назад я подал заявление на перевод в орбитальный отдел.
— Но тебе отказали!
— Больше не откажут. Послезавтра я должен быть у администрации порта, и для этого мы покинем город, как только спасатели откроют станцию.
Тадао поднялся и, пройдя к девочке, опустился на одно колено рядом с ней. Осторожно взял ее запястье и достал из кармана чип с индивидуальным кодом жены. Сакура с удивлением смотрела, как кожа девочки на запястье разошлась тонким разрезом и светлые, как паутинка волокна, втянули чип под кожу.
— Эта девочка — великая драгоценность, мам. Я так боюсь не справиться, стать плохим отцом…
— Ты всегда был заботливым мальчиком, — заметила Сакура. — Еще в детстве ты отводил меня в кровать и укрывал пледом, чтобы я могла выспаться. А сам в это время записывал для меня свои новости, и я, прослушивая их на работе, гордилась тобой.
— Столько времени прошло, а ты это еще помнишь…
— Ты мой сын, твои победы и поражения я помню до мельчайших подробностей. Я так же видела, как ты заботился о своей жене, как относил ей ужин, когда она задерживалась на смене.
— Это было легко, но отцовство…
— Ты справишься, а я помогу.
Сакура выдохнула. Её семья стала больше, если они сейчас переедут, будет трудно, зато никто не будет спрашивать, кто этот ребенок. И Тадао… Он живет только, когда видит перед собой цель, и сейчас он был полон сил двигаться дальше.
— Тадао, ты так и не сказал, как зовут мою старшую внучку.
Парень удивленно посмотрел на мать, но, поняв суть вопроса, улыбнулся ей.
— Её зовут Юкки. Юкки Кабаяси.
— Отличное имя, мне нравится.
Черные стражи прибыли в город первыми. С удивлением рассматривая фонтан они пытались выяснить, что произошло. На них обрушился поток жалоб на неисправность системы города, требований наказать виновных. Пришлось составлять списки жертв, и семья Кабаяси в количестве четырех человек была признана жертвами этого происшествия. По всем данным система города сообщала, что они задохнулись и были кремированы. Опрашивать свидетелей в городе с нулевым контролем безопасности никто не стал.
Белые стражи, получив об этом отчет, закрыли дело о вывозе мусора из Белого мира и навсегда забыли об этом происшествии. Сам же Тадао и его семья одними из первых покинули город, взяв с собой только самое необходимое.
Сакура еще сомневалась в том, что они поступают правильно. Она переживала как смогут обустроиться на новом месте. Как смогут тайно покинуть город, если на пунктах пропуска стоят датчики индивидуальных кодов. Тадао же был спокоен, перед самым пунктом он раздавил в руке странное светлое семечко и тут же поднес к сканеру свой браслет. На экране высветились измененные личные данные. Изменения были не большие, цифра в дате рождения, лишняя буква в фамилии, но об этом никто из проверяющих не знал и Тадао с семьей пропустили как заплутавших туристов.