Обнаружение цели (СИ)

Черт! Кажется, я играюсь не с тем человеком! Это не шпик, и не агент! Это, блин, начальник! И очень крупный и властный!
— В рукопашном и ножевом бое ей нет равных — прошептал бедный родитель едва слышимо, но достаточно громко, что бы собеседник услышал и покивал в ответ.
— Огнестрел?
— Полный ноль.
— Совсем?
— Ты все видел сам, чего еще спрашиваешь? — наконец взглянул на гостя папа, и в этом взгляде я как ни старался, а ненависти не увидел.
Только грусть, печаль, тревога. К чему бы только это?
— Видел. Но это было давно, думал, что изменилось, — отец в ответ помотал головой — Жааль. — не сильно то и расстроился гость у двери — Что еще?
— Про регенерацию спрашивай у своих врачей. А более ничего необычного я и не видел.
— Да, да. Мне уже доложили. Очень интересно, — взглянул он вновь на меня, и на мою спину вылезли мурашки с дружным криком «опыты!»
Но что-то мне подсказывает — они уже нарезались и насшивались вволю, пока я был в отключке. От того и катетер, от того и шрамы там, где их быть недолжно — например на бедрах! Поперек, кольцом... Они мне что, ноги отпиливали под шумок?!
— И мне вот интересно — а органы ты себе новые отращивать тоже умеешь?
Вот это вопрос! Вот это наезд! Бедный батя!
— Нет, не умею — потупил я взгляд, и пресекая продолжение с подковырками дополнил — ни новые, ни старые, которые удалили, — и взгляд такой на мужика, с укором и вопросом «вы что, мне что-то нужное навырезали, пока я был в отключке?!» — только чинить то, что хоть как-то работает — и ручки так к низу живота, и взглядик потупить.
Я за прошлый год довел до идеала свою технику «невинный ангелок». Ну, почти — на некоторых она априори не работает.
— Вот... — вдруг прорезались эмоции у нашего до сели без эмоционального посетителя, что разве что не сплюнул, от неудовольствия ответа. — Поправляйся — буркнул напоследок и ушел.
Беззвучно, плавно, бесследно... высочайшее мастерство! Куда там слону с крыши в красной тряпке?! Дилетантка! Вот высшей уровень! Вот она — элита! Пик прогресса... Завидую! Очень сильно и лютой завести! Хочу, хочу, хочу!..
— Папа? Ты чего?
— Ничего дочка, все нормально — положил он мне руку на плечо, пытаясь улыбаться, а сам чуть не плачет.
— Пап... Ну... ну что? Говорит! Ведь так еще больнее! Болит где-то? С мамой что-то не так? — он кивнул, затем усиленно замотал головой — Что с ней? Где она?
— С ней всё в порядке, всё хорошо!
— Тогда что, Шредингер тебя побери!? — не выдержал я, и рявкнул соскакивая с койки.
— П.. пусть тебе врачи лучше скажут. — не поднял он на меня даже взгляда.
— Нет. Лучше ты скажи. Давай! Врачи... они такие сцуки! Ну их! — отмахнулся я и сел обратно.
— Саш... — взглянул он, наконец мне в лицо — Ты.. у тебя никогда не будет детей, Саш! Они...
— Да плевать! — отмахнулся я с ходу, не видя в этом и тени какой либо проблемы.
Что даже напугал отца.
— Саша! Ты не понимаешь...
— Да все я понимаю! Ну не будет детей, и ладно — возьму из приюта! Делов-то! Жива и ладно, остальное наживное! — улыбнулся я, и наконец увидел в глазах родного человека, хоть лучик не натянутого, искреннего просветления.
— Дочка... — прошептал он, глядя на меня, а я подумал, сколь глупым может быть переживания вроде бы взрослого уверенного в себе мужика.
И, обняв отца, уткнулся ему в грудь, ощущая тепло его тела возвращающейся чувствительностью кожи лица. А он, обняв в ответ, уткнулся мне в плечо, начав неторопливо поглаживать по, никуда не девшимся, пусть и поредевшим за время болезни волосам. И посидев так с минуту, начал тихим, едва различимым шёпотом шептать мне на ушко, едва сдерживая слезы, сколь чего еще, важного и жизни необходимого, мне удалили, пока я был без сознания эти два месяца.
  
Глава 20 - Кукла
 
Пф! Подумаешь! Тварь Франкенштейна, собранная из лоскутков! Переживу ! И не... вообще-то такого еще не было. Меня еще не пытались убить бессмертные! И это наводит на определенные негативные мысли.
А еще это имеет определенные куда более серьёзные последствия, чем просто быть куском заново собранного конструктора — врачи толи по приколу, толи от не фиг делать и в рамках эксперимента отчекрыжили мне и тоже конечности. Остались следы! Шрамы, в том числе и на костях.
 
Последствия, в виде того, что вернув себе полный контроль над своим «внутренним миром» я вдруг обнаружил, что моё тело более не знает о необходимости существования некоторых органов. Каких конкретно — пока не знаю. Но почти уверен, что в них входит вся мочеполовая система — кукла Барби блин! Даже катетер мочеточника из спины торчит, а не там где ему положено.
И почка одна. И печени только кусок, спасибо врачам, что хоть это спасли — ей сильно досталось. И селезёнки нет, и поджелудочная какая-то странная. А кишки... что по массе своей и приняли на себя больше всего урона, просто бесконечно себя откопируют! Достигнув нужной им длины. Переживу! По крайней мере я на это надеюсь.
Но все же сейчас, меня больше волную не я сам, со своими проблемами, и недостающими органами, а отец, возможность прилета ему в спину за моё спасение в том подвале. Все же огнестрельное, и тяжелое пехотное! Оружие, в приделах жилого района, и чтоб его! Здания! С людьми! За такое по головке точно не гладят! И восемь лет — начальный срок.
А ведь там он был не один! По предварительному сговору! Хотя кто они такие? Эти друзья, товарищи, коллеги? Ни за что не поверю что случайные прохожие. И их ведь тоже могут привлечь... или уже? И сколь много из них выжило в той бойне.
Зато отец, ну хоть кто-то! Все же ответил мне, где я сейчас почиваю-лечусь. В военном госпитале в Челябинске! Почему я, гражданская девочка, в военном госпитале, и почему именно Челябинск — не пояснил. Но что есть, уже хлеб. По крайней мере, стало объективно понятно, почему в соседних палатах одни мужики. Да еще и в основном с различными пост боевыми-полу боевыми травмами, на вроде сломанных бедер от неудачного прыжка, и самострелов, а не типично больничных — геморроев и изжог. И почему я, вдруг лежу отдельно.
Так же стало понятно, что бежать — идея бредовая. Госпиталь находится на территории военной части, за забором, под охраной... и понятное дело, что в любом заборе есть дыры! А охрана тоже люди, и не прочь вздремнуть! Но для того чтобы сквозь них просочится, нужна как минимум информация! А для того, что бы её получить — время. С наскока это все не провернешь.
Да и зачем бежать? Я же все же не дурак, и все понимаю — я ценный индивид, и для того, чтобы меня контролировать, семьи вполне достаточно. А матери я пока еще не видел! Да и тот странный «невидимый» мужчина, как бы невзначай, но намекнул — мы ему крупно обязаны. И думаю, не стоит искушать судьбу, излишними конфронтацией.
Зачем? Пока меня всё устраивает! Кормят, поят, и даже не потрошат! Только боюсь меня от сюда не скоро выпустят, даже просто на улицу погулять.
— Чтооо!? — офигел я, узнав при следующем посещении меня отцом, что мне, вот вдруг! Разрешили навестить маму! Лежащую в обычной больнице на сохранении.
В городе. Не в части. За приделами периметра! За границей охраняемой и контролируемой зоны! С чего такая щедрость?!!? — почти что сорвалось с губ, но я успел сдержаться. Впрочем, моё лицо, и без произнесения слов, отцу все сказало.
— Чему ты так удивляешься, дочь?
— Да нет, ничего. А когда?
Ну, давай! Обломай меня! Скажи что «скоро»! Все же говорят что «скоро», или на крайняк «попозже».
— Сейчас, когда еще? — и я так и сел — Я не пойму, что это за реакция такая, Саша?! Чему ты так удивляешься? — не оценил моей реакции отец, недоумевая.
— Да так. — буркнул я себе под нос — Думала что все, меня от сюда больше не выпустят.
— Ух, ты-ж, глупая! — обнял он меня и потрепал по макушке — Нафантазировала себе чего-то, а потом сама еще и расстраиваешься! Ну? — заглянул он мне в глаза — Нет дочка, пока я жив — никто тебя нигде не запрет!