Лучший ингредиент любого зелья - это огневиски (СИ)

Скабиор вдруг засмеялся:
— Ты правда считаешь, что хорошо отлизанный зад уважаемых членов Визенгамота позволит мне избежать Азка? Я чую, детка, что попал. Они не отпустят так удачно попавшего к ним егеря, пять лет прошло с Войны. Всем приелись старые узники, пора нести новых — и вот он я, — злобно оскалился МакнНейр. — Они упрячут меня в тюрьму, где откинусь через пару Лун. Лучше я сдохну с уважением к себе, чем дрожащим дерьмом.
Гермиона, в принципе, ожидала подобной реакции. Но и сдаться не могла. Она подобралась к нему поближе, заглядывая в глаза и не скрывая своего страха и отчаянья.
— Я пожертвовала всем. Надеюсь, ты сможешь сделать так, чтобы это было не напрасно, — ее рука потянулась к нему, но в последнюю секунду ведьма одернула себя, вспомнив про аврорчика за спиной.
Скабиор клацнул зубами и замолчал. Грейнджер вздохнула, ей нужно уйти, чтобы поговорить с Гестией, но она боялась оставить егеря одного. Вдруг придут мальчишки.
— Последи за домом, пожалуйста, — МакНейр глубоко выдохнул и зазвучал намного спокойнее, в голосе появились просящие нотки. — И бочки надо переворачивать. А, и Скрейн тоже там. В лаборатории спит.
Мерлинова борода! Скрейн регулярно исчезал из ее сознания.
— Он жив там? — воскликнула волшебница.
— Вот и посмотришь, — Скабиор равнодушно пожал плечами, поморщившись от боли. — Бочки, которые, помнишь, показывал с фейской синей пыльцой их надо два-три раза в неделю поворачивать против часовой стрелки, пять оборотов каждую, — выдавал ей наставления бывший егерь. — Те, которые ближе к комнате с твоими листовками, не трогай, они традиционные. Ну, посмотрим, может ли быть скотч с выдержкой более ста лет! У меня никогда терпения не хватало, а тут сам Мордред подкинул такую шикарную возможность, — глаз его привычно загорелся, как всегда, когда Скабиор говорил о своем хобби. Гермиона кивала, запоминая. Глаза почему-то опять увлажнились. Кажется, она уже начала скучать по нему. Она запрокинула голову, уставившись в потолок, чтобы опять не разрыдаться, шмыгнула носом.
— Да иди, ничего со мной не случится, — МакНейр откинулся на грязный матрас, принимая расслабленную позу. Допрос уже был. Козел Уизли вернул пятилетний должок, станцевав на чечетку на его ребрах. Чего бояться-то теперь.
— Экскуро, — девушка направила палочку на ткань, накладывая заклятие.
— Это спасибо, — вежливо поблагодарил ее егерь, — а то еще блох подцеплю тут. Знаешь, как трудно с густого меха их выводить.
— Я скоро вернусь, — пообещала Гермиона, поднимаясь на ноги. Ей предстояло много дел. Закрывая решетчатую дверь, Герми бросила тревожный взгляд на любовника. Своего любовника, сидевшего в камерах Аврората. Того, кто притащил ее к Беллатрисе на убой. Того, за кого она собиралась сразиться со всем магическим миром.
***
Дверь кабинета Гестии Джонс. Гермиона несколько минут изучала узор темной деревянной доски, собираясь с мыслями. То, что она сейчас хотела провернуть, было отвратительно. И противоречило всем ее идеалам. Разбивало Честность на маленькие куски. Уничтожало Достоинство. Взрывало Прекрасный новый мир, который она так отчаянно желала построить до той чертовой минуты, когда снова встретила егеря. До того, как непонятным и роковым образом ее собственный мир возродился вокруг него. Она прикрыла глаза и нервно облизнула пересохшие губы. Он ей нужен. Рядом. Не в камерах аврората. И тем более не в Азкабане.
— Мисс Джонс? — другая Гермиона прошла в дверь кабинета Главы департамента контроля за магическими популяциями.
— Да, Гермиона, у меня есть буквально несколько минут перед совещанием глав департаментов, — Гестия сидела за типичным столом сотрудника Министерства, заставленном стопками писем и пергаментов настолько сильно, что некоторые не помещались на поверхности и просто застревали в воздухе, прямо над головой женщины. Листки собирались в аккуратные группы и терпеливо ждали своей очереди быть прочитанными.
— Я бы хотела узнать, что могу сделать для защиты своего источника информации для оборотнической реформы. Ему требуется защита, так как в данное время он находится под заключением в аврорате, — как можно более расплывчато донесла до начальницы свою проблему волшебница.
 
— И что ему вменяют? — строгий взгляд женщины прорезал ее насквозь.
— Якобы мой источник воздействовал на меня Империо, чтобы подчинить своей воле, — с возмущением сказала Герми. Бровь Гестии хищной птицей взлетела вверх. Ах ты ж, черт. Грейнджер немного запаниковала. — Я это отрицаю, конечно, же на мне не было никакого воздействия.
— А кто является Вашим источником, мисс?
— Оборотень, обращенный более десяти лет назад. Он был участником Стаи Грейбека и чудом сумел спастись после Войны, — девушка с неохотой сдала карты. В любом случае, один взгляд на Скабиора и все вскроется. Лучше быть честной сейчас. Она теперь всегда собиралась следовать этому принципу. Если бы она сразу призналась Рону и не доводила до таких кошмарных последствий, то все могло быть не так плачевно. Лицо Гестии ничего не выражало. Идеальный чиновник.
— Ваше пояснение намного усложнило ситуацию, — задумчиво сказала Гестия, еще раз пропахав Герми цепким взглядом. — Зарегистрирован?
— К сожалению, нет.
— Тогда, полагаю, с этого надо начать, мисс Грейнджер, — волшебница аж нервно сглотнула. Аура у Гестии была та еще. — А камерах аврората, видимо, приём для бывшего соратника Грейбека будет на самый теплый?
Гермиона кивнула.
— Мне бы хотелось сохранить источник как можно более целым, — натянуто сказала она.
— Пожалуй, я могу написать в аврорат письмо с протекцией для вашего источника. А суд когда?
— Суд пока не назначен.
— Тогда до суда. А потом в зависимости от решения уважаемых членов Визенгамота. Мы же будем действовать исключительно в рамках закона, да, мисс Грейнджер? — опустив глаза, Гестия что-то писала на пергаменте.
— Так точно, мисс Джонс, — послушно кивнула Гермиона, подходя к женщине, что протягивала ей пергамент с размашистой подписью и печатью Министерства Магии.
— Благодарю, мисс Джонс, буду держать вас в курсе дел, — Гермиона бросилась к каминам в Атриум, до безобразия обрадованная тем, что впервые в жизни воспользовалась своим служебным положением, чтобы защитить преступника. И нисколько в этом не раскаивалась!
***
На верхних этажах Аврората пусто. Секретарь пригласила девушку присесть и подождать несколько минут перед тем, как он сможет принять ее. Гермиона села на кожаное кресло в холле. Сердце дико стучало в груди. Она то и дело сглатывала чертов комок в горле. Письмо от Гестии жгло ее пальцы, внушая некоторую надежду, что Скабиора не забьют до смерти в камерах. Несколько минут она нервно изучала ровные будто бы написанные компьютером строчки. Наконец-то, секретарь пригласила ее войти в кабинет.
Робардс выглядел уставшим, с залегшими под глазами глубокими синяками, которые темнотой своего цвета вполне могли соперничать с черным, черным кофе, дымящимся в чашке на письменном столе.
— Мисс Грейнджер? — более чем устало он посмотрел на вошедшую.
— Доброго дня, мистер Робардс, — Герми подошла ближе, ожидая приглашения сесть в гостевое кресло.
— Садитесь. Что Вас привело?
— Я по поводу арестованного вчера мужчины. Бывшего егеря, — Гермиона протянула письмо Гестии. Робардс с кислым лицом взял бумагу и пробежал глазами. — А, оборотень, значит.
— Он является моим источником информации для новой реформы Министерства, и я хотела бы убедиться в том, что вы можете гарантировать его безопасность, — чуть задрав подбородок выпалила Грейнджер. Мужчина крякнул со смешком, иронично поглядывая на девушку.
— Я слышал, что вы причастны к задержанию Болденхейта. Мы вот его допрашивали всю ночь. Пожалуй, я должен вам сказать спасибо. Никто и не подозревал, что здесь такое возможно. Слышал также и то, что егерь управлял вами при помощи Империо.
— Это глупости, посмотрите на него. Он же обычная шпана, которая ради сиклей нанималась в егеря. Я Вас уверяю, что Империо — это явно не его уровень магии. Да, он вышел на меня, да, помогал наладить контакты с другими оставшимися оборотнями, ради будущей реформы. Но он не вводил меня в заблуждение и тем более не управлял моими действиями. В обмен на это я обещала посодействовать его реабилитации в магическом мире. Он раскаялся в своих деяниях и хочет жить как нормальный человек.