Лучший ингредиент любого зелья - это огневиски (СИ)

Гермиона встала в дверях кухни, где сегодня все произошло. Она с грустью оглядела опустевший наполовину дом. Как будто ее здесь и не было никогда. Она видела уже однажды такое. Когда сама стерла себя из памяти родителей. Слезы опять потекли из глаз, злобно смахнула их рукой.
Получается, война не научила ее ничему, раз она не смогла оценить то тихое счастье, что было у них в этом в этом доме. Так ведь? Она не выучила этот урок и провалила экзамен. Провалила жизнь. Герми тяжело потянула носом воздух. Рот пронзило болью. Корки периодически ощутимо дергало.
Все кончено. Здесь все кончено.
В два скачка, запутывавших ее следы, девушка аппарировала к дому МакНейра. К ее удивлению, сейчас артефакт не блокировал перемещение, и она смогла попасть рядом с крыльцом.
Ночь выдалась светлой, луна ярко освещала дом, лес и озеро. Звезды замерли над головой. С озера тянуло прохладой. Она поймала себя на мысли, что думает об окружающей обстановке очень привычно и даже с радостью.
Гермиона посмотрела на темные окна, гадая — спит ли хозяин. Кончено, это не слишком-то вежливо, но, учитывая положение вещей, она хотела рассчитывать на его поддержку, но все же постучала в дверь. Ответа не последовало.
Гермиона вошла внутрь, оставив сундук на крыльце. Свечи не горели. Она невербально зажгла люмос максима.
В гостиной никого, даже кушетка, где вчера спал Скрейн, пустовала. Мерлин, она вообще про него забыла! Неужели он остался здесь на время полнолуния?! Не сожрал ли егерь его?
Гермиона решила, что Скабиор может быть в спальне, и поднялась наверх. Однако та тоже была пуста. Странно, где он? Вроде оборотень говорил, что будет отсыпаться после полнолуния, как минимум сутки.
Девушка спустилась вниз. Внезапно она почувствовала себя очень одинокой. Она стольким пожертвовала ради человека, которого совсем не знала, по сути. Мало ли, где он бывает по ночам. И с кем. Она села в кресло, которое привычно называла «своим». Отлично, она уже начала ревновать оборотня!
Вдруг он ее сейчас выставит. Скажет, чего приперлась, иди, разбирайся со своими проблемами сама. Забывшись, она дернула губами в усмешке и ойкнула от боли. Гермиона решила капнуть еще немного бадьяна. Она предусмотрительно положила пузырек темного стекла в карман мантии, чтобы потом не испытывать проблем с акцио. На этот раз жгло меньше. Даже появилось некоторое чувство облегчения. Боль прошла.
Герми откинулась на спинку кресла, наслаждаясь спокойствием. Она прикрыла глаза.
— Что с твоим лицом?! — возмущенный голос егеря вырвал ее из дремы. Он стоял посреди гостиной — в руках банка маггловской газировки красного цвета — и глазел на нее. Гермиона сонно сощурившись от яркого света, попыталась ответить, но только поморщилась от боли — корочки слиплись и не давали ей открыть рот.
— Мордредовы яйца, — зарычал Скабиор, подходя к ней и дополнительно зажигая люмос на конце палочки, чтобы детально рассмотреть рот волшебницы. Выглядел егерь крайне взбешенным. Гермиона только и могла, что похлопать глазами и пожать плечами на его вопрос.
Осмотрев ее рану, оборотень тяжко вздохнул.
— Сейчас принесу Ранозаживляющее.
Он погремел пробирками на кухне. Потом вернулся с тремя разными пузырьками и одной плоской банкой, которую и открыл первой. Егерь применил Очищающее и, взяв немного мази из банки, начал аккуратно размазывать ее по корочкам своими пальцами. Потянуло какими-то травами. Мазь приятно холодила. Пока она впитывалась, Скабиор взял палочку, накладывая Лечащее.
Гермиона почувствовала, как корочки зачесались, словно под ними очень быстро образовывался новый слой ткани.
— Попробуй открыть рот, — приказал он. Герми подчинилась, но все еще чувствовала боль. Хотя прогресс наметился. Она смогла немного разлепить губы.
Егерь трансфигурировал банку с мазью в трубочку, воткнув ее в один из пузырьков. Он осторожно ввел кончик трубочки в небольшой зазор между корками. Волшебница потянула в себя зелье. Одно, второе, третье. Мысль о том, что егерь сейчас заботился о ней, отчаянно повеселила. Для девушки подобное было в новинку. Обычно она бегала за мальчишками с лекарствами, а тут…
 
— Честно говоря, даже не представляю, что это могло бы быть, — скептично произнес Скабиор, глядя на нее с интересом. — Разве что ты упала лицом на раскаленную сковородку?
Хоть он и хохмил, но все-таки выглядел встревоженным. Из доступного Герми могла только глаза закатить, что она и сделала.
— Или ты пила коктейль из Взрывопотама? — он наклонился к ней ближе, смотря на постепенно затягивающуюся рану. Ей стало неловко. Удовлетворившись процессом заживления, егерь сел в свое кресло и открыл баночку, которую принес с собой. Он сделал несколько глотков, а потом довольно вздохнул.
— Нет ничего лучше холодной колы после Полнолуния. Прям проснулся среди ночи и решил, а не сгонять ли за ней к магглам. Извини, тебе не предлагаю, — усмехнулся Скабиор. Гермиона прикрыла глаза, сигнализируя, что ничего страшного. Ей вдруг стало спокойно. Он хотя бы не выгнал ее, да и у него оказалось столько лечащих зелий в запасе. Вот тебе и черный рынок. — Считай, тебе повезло, что у меня было открыто. Колдовать-то можешь?
Гермиона отрицательно покачала головой с грустью.
— А чем лечила сама? — заинтересовано спросил он.
Гермиона достала пузырек из кармана и передала ему.
— Бадьян? Серьезно? — Егерь скривился. — Ладно, это, кончено, не элегантно, но действенно. Я тебе дам другие штуки, новой школы, — привычно оскалился мужчина. Глядя на него сейчас чуть влажными глазами, она поняла, что не жалеет о содеянном, о той боли, что причинила Рону и себе. Она, пожалуй, никогда не встречала мужчину, который бы так на нее действовал. Ну, то есть встречала — его же, но давно и в весьма неподходящих условиях. Впрочем, лучше условия не стали. Да и они были все-таки очень разными. Злой Рок свел их вместе, не иначе.
Отвлекшись от горько-сладких мыслей, девушка кивнула на кушетку, а потом перевела требовательный взгляд обратно на оборотня, намекая ему на отсутствие Скрейна.
— Да не переживай! Я его перепрятал. Вот еще не хватало, наестся всякой гадости, — егерь брезгливо поморщился. — Потом заберу. Его нельзя отпускать до четверга, в любом случае. Я думаю, выпить оборотку сначала Скрейна, встретить Болденхейта, чтобы он ничего не заподозрил, а потом обращусь в Пия, и смогу уже пойти с вами, как вариант.
Ведьма нахмурилась, но он был прав. Впрочем, они еще располагают временем, чтобы обсудить план ни один раз. Скабиор вдруг поднялся с кресла, он поставил колу на стол и направился к выходу из дома.
— Надо Волчьей ягоды сорвать, сварю кое-что попозже, укрепляющее, — сказал он и закрыл дверь за собой.
Появилось жжение и дикий зуд, хотелось расчесать губы в кровь, чтобы избавиться от проклятого ощущения, но делать так, конечно, нельзя. Герми стоически терпела, надеясь, что скоро егерь вернется и снимет зуд.
Через несколько минут раздался его удивленный голос.
— А это чё?!
Егерь затащил увесистый сундук в гостиную и как-то странно посмотрел на нее. Он был явно ошарашен, но не испуган. Обычно издевательско-сощуренные глаза его, сейчас выглядели совершенно круглыми. На лице застыло выражение крайней растерянности.
Гермиона не знала, что ей следовало бы сказать в этой ситуации, и очень радовалась невозможности говорить. Она бросила на него кокетливый взгляд из-под ресниц, желая подразнить.
Скабиор занервничал. Подумал. Сложил два и два.
— Не, я, конечно, джентльмен, но ты скора на расправу, подруга, — ехидно улыбнулся он. Гермиона замерла. Он решил, что она хочет к нему переехать?! Если бы могла, она бы рассмеялась, но раз уж такой опции не было, то девушка решила напустить на себя томный и таинственный вид. Она немного склонила голову на бок, как он сам иногда делал. Герми не уверена, что движение это вышло таким же плавно-нечеловеческим. Но…Посмотрим. Егерь стоял посреди комнаты в задумчивости, тревожная морщина залегла между темных бровей, он почесал затылок.