Романов. Том 12 (СИ)

Как только его завизируют там, наступит черед Михаила II выделять деньги из бюджета страны. Первая прибыль, конечно, будет пущена на расширение производства — танков для нашего государства потребуется огромная прорва. Однако двадцать шесть миллиардов есть двадцать шесть миллиардов, и их вполне хватит на то, чтобы запустить следующую линейку производства.
Наномашины — это ведь только первый шаг. Пока Екатерина Юрьевна Самойлова пытается повторить и превзойти успех «Армтек», мы займемся созданием биопринтера.
О том, чтобы вырастить новый орган и провести операцию, пока пациент спит в своей кровати, как это было в моем мире, конечно, пока что остается только мечтать. Но это не значит, что и начинать не следует.
К универсальной плазме за авторством Виктории теперь добавятся искусственно выращенные сердца. Учитывая статистику сердечно-сосудистых заболеваний, количество требующихся имплантатов никогда не перекроет спрос. Просто негде взять миллион новых сердец ежегодно.
Так что с этого проекта я и начал. И теперь периодически возвращался к нему, когда находилось время.
До самого рассвета я просидел за работой. По итогу этого времени у Волкова и Виктории появился рабочий чертеж будущего принтера. Пусть посмотрят и внесут свои предложения, если они у них появятся.
В дверь номера постучались в тот самый момент, когда я захлопнул крышку ноутбука.
— Войдите, — разрешил я.
Створка открылась, и ко мне просочился слуга Милославских. Поклонившись без подобострастия, но с достоинством, он выпрямил спину.
— Князь Романов, Игорь Михайлович приглашает вас разделить с ним завтрак через пятнадцать минут, — сообщил он и замер, ожидая моего ответа.
— Передайте цесаревичу, что я непременно буду, — кивнул я.
Разумеется, я заметил взгляды, какими слуги Милославских смотрят на окружающих. И, честно признаться, они меня забавляли.
Этот мужчина в цветах царского рода не был исключением. Он глядел на князя, но все равно чувствовал себя выше по положению. Я-то всего лишь Романов, а он самому цесаревичу прислуживает!..
Вот бы он удивился, если бы узнал, что мы с Игорем Михайловичем — братья, и я могу в любой момент припомнить, кто из слуг смотрел на меня, как на нищее быдло, недостойное даже находиться рядом с венценосными особами Русского царства.
Но, хотя эта мысль и была лишь шуткой, за время поездки я лишний раз убедился, что обязанности цесаревича отнимают вообще все имеющееся у Игоря Михайловича время. И если бы я оказался на его месте, о сингулярности можно было бы забыть.
Так что — Дмитрий Алексеевич Романов, а не Дмитрий Михайлович Милославский.
Слуга прикрыл за собой дверь, а я поднялся из-за стола и направился в душ. Нужно привести себя в порядок, прежде чем идти ко второму человеку Русского царства.
Пока мы вчера ездили к боярину Михальскому, слуги успели подготовить мои вещи.
На столике были разложены украшения, без которых выход в свет невозможен. Вставив запонки и надев перстень с княжеским гербом, я еще раз взглянул на себя в зеркало.
Бессонная ночь не оставила отметин на лице, но повторять ее не следовало. Организм у меня, конечно, сильный и молодой, однако злоупотребление никого до добра не доводит. Мне еще не один десяток лет жить в этом теле, и о нем нужно заботиться.
Покинул я свой номер как раз вовремя, чтобы встретиться в коридоре с биологическим братом.
— Доброе утро, Дмитрий Алексеевич, — первым кивнул он, давая знак гвардейцам расступиться.
— Здравствуйте, Игорь Михайлович, — склонил голову я.
Цесаревич жестом пригласил меня идти рядом. Мы прошли к лестнице на первый этаж в полном молчании. И за это время мне бросилось в глаза, что наследник престола тоже не спал.
Лицо обострилось, глаза и щеки ввалились. Вряд ли это бы заметил кто-то менее внимательный, но я постоянно пребываю в состоянии легкого транса, улавливать мелочи выходит автоматически.
Мы спустились на первый этаж и вошли в столовую. Было заметно, что ее переоборудовали под нужды цесаревича. Невооруженным глазом было прекрасно видно, что часть мебели вытащили с поезда, на котором мы прибыли в Дрогичин. Вряд ли здесь кто-либо мог себе позволить подобную роскошь. Даже богатый по здешним меркам Михальский жил куда как скромнее.
 
Игорь Михайлович занял место во главе длинного стола, накрытого белоснежной скатертью. Кивнув мне на кресло по правую руку от себя, цесаревич дал знак ожидающим под стенами слугам.
Перед нами положили меню. Естественно, готовил его личный повар наследника, и все, что было указано в списке, уже имелось в наличии. Продукты, разумеется, также приехали вместе с нами.
Я просто аскет на фоне такого уровня сервиса. А ведь тоже поесть люблю, но повара с собой не вожу по всему свету. Впрочем, цесаревич обязан соответствовать своему положению, его свобода куда меньше, чем у князя, и уж тем более царского человека. Даже пожелай Игорь Михайлович, ему никто бы не позволил путешествовать с одним чемоданом — умаление достоинства.
— Мне доложили, что вам тоже не спалось, Дмитрий Алексеевич, — сделав заказ, заговорил мой биологический брат. — Над чем-то новым работаете?
Я кивнул.
— Дописываю проект по будущему принтеру, — ответил я, не видя смысла утаивать такую информацию.
Ведь именно государство станет моим покупателем.
— Что же он будет печатать? — осведомился Игорь Михайлович, бросая взгляд в сторону двери на кухню.
Створки распахнулись, и пара слуг принялась вносить заказанные нами блюда. Минуту мы с наследником престола молчали, пока нас не оставили наедине, и лишь когда двери в очередной раз закрылись, я взял слово.
— В будущем это будет большой комплекс по производству человеческих органов, — сообщил я, покрывая кусок хлеба сливочным маслом. — Но на данный момент мы готовим только первую секцию. Она будет отвечать за производство искусственно выращенных сердец.
Цесаревич вскинул бровь, а я продолжил.
— Естественно, как и универсальная плазма, они будут подходить абсолютно всем пациентам, — добавил я, после чего уточнил: — В Русском царстве ежегодно от сердечно-сосудистых заболеваний умирает порядка миллиона человек. Это статистика, Игорь Михайлович. И наш принтер поможет частично закрыть этот вопрос.
— Только частично? — уточнил он, накалывая кусочек говяжьей печени из салата перед собой.
— Не всем пациентам требуется пересадка, — пояснил я. — Но сердце — это только начало. В будущем, когда мы отработаем все процессы и будем совершенно уверены в успехе, такой комплекс позволит печатать любые человеческие органы в любом количестве.
Наследник престола вновь кивнул, погружаясь в мысли.
При этом он не переставал есть. Я тоже не отставал. День впереди длинный, и находясь постоянно при цесаревиче, я вполне могу не найти времени для того, чтобы нормально поесть. Особенно если опять потребуется лезть в доспех «Стража» и изображать из себя робота.
— Князь, кортеж принца Герберта пересек границу Русского царства, — сообщил «Оракул».
Игорь Михайлович, замерев на миг, улыбнулся мне и отложил приборы.
— Вот видите, Дмитрий Алексеевич, — произнес он, вытирая рот салфеткой, — немцы уже готовы платить за нанесенный нам ущерб. Так что можете быть уверены, обедать мы сегодня будем уже в компании его высочества.
Я хмыкнул, но ничего не ответил. В этом плане все уже было обговорено.
— Смысла скрывать вас и далее я не вижу, — продолжил мысль цесаревич. — Герберт не дурак, он прекрасно понял, что именно вы защитили нас на вокзальной площади Варшавы. Так что прятаться внутри «Стража» вам не придется. Хотя, должен признать, было бы неплохим ходом убедить Бисмарков, что у нас каждый гвардеец может ставить такие щиты...
— К сожалению, это невозможно, Игорь Михайлович, — покачал головой я. — Уже имеющаяся защита от магии фактически занимает все доступное для модификаций пространство. Если я добавлю внутрь «Стража» еще и аналог своих щитов, робот не влезет в машину. Придется менять технику под новую модель гвардии. А это не только выльется в лишние расходы, но и серьезно снизит возможности доспеха. Ко всему прочему, его высочество прекрасно разбирается в вопросе, и он поймет, что мы его обманываем. Не стоит забывать, что он сам производит конкурирующие нам доспехи и экзоскелеты.