Тройная угроза (ЛП)

— Да, что угодно. Увидимся завтра.
— Я напишу тебе позже!
Игнорируя его, я выхожу из здания. Выступление закончено. Пришло время убираться отсюда к чертям собачьим.
* * *
Я в дрова.
Не от того единственного напитка, который я выпил на мероприятии, а ещё от трех, четырех или семи, которые я выпил после прибытия в отель. Бар темный и шикарный. Я смог выплеснуть свое разочарование в относительном спокойствии.
Обратный путь в мой номер проходит как в тумане. Только через несколько попыток я попадаю ключ-картой в слот. В конце концов, я заваливаюсь внутрь. Я снимаю костюм и забираюсь на кровать в одних боксерах.
Я хочу поговорить с ней.
Несправедливо, что Скаут каким-то образом испортил мне всё.
На моем телефоне есть пропущенное сообщение от Салли, в котором он говорит, что думает, что всё уладил. Я не убежден. Мне нужно услышать это собственными ушами. Но она заблокировала меня.
Мне приходится сосредоточиться, но я нахожу её номер на своем сотовом и набираю его на отельном телефоне. Я даже не уверен, бодрствует ли она так поздно, ведь уже далеко за полночь.
— Алло?
Хрипотца в её голосе обращается прямо к моему члену. Я закрываю глаза, представляя себе её маленький сексуальный ротик.
— Алло? — повторяет она. — Кто это?
— Спэрроу.
— Что? Я Вас не слышу. Вы что-то бормочете. Кто это?
— Прачка, это я.
Она испустила тяжелый вздох.
— Шеви?
Я ухмыляюсь, представляя её шок.
— Ага.
— Я заблокировала тебя, чтобы ты мне не звонил.
— И я звоню тебе, чтобы сказать, чтобы ты меня разблокировала.
— Ты пьян?
— Немного. — Я провожу ладонью по лицу. — Я скучаю по тебе.
— Скучаешь? Форд, я только что тебя видела. Ты буквально украл поцелуй, прежде чем уйти.
Гребанный Салли.
— Это был не я, — пробурчал я. — Это было мое альтер-эго неудачника.
— Ты ревнуешь… к себе?
— Да. Я ненавижу некоторые части себя.
— У тебя проблемы, Шеви.
— А у тебя есть ответы на мои проблемы, Прачка.
— Ты сбиваешь меня с толку. Ты никогда не бываешь одним и тем же человеком.
— Можешь меня разблокировать?
— Хорошо.
— Позвони мне по FaceTime.
— Минутку.
Я не хочу вешать трубку, но приходится. Она заставляет меня ждать долгих пять минут, прежде чем перезвонить. Я отвечаю после первого же гудка. Её хорошенькое личико освещено прикроватной лампой. Единственный источник света, который есть у меня, проникает в комнату из ванной.
— Привет.
Она ухмыляется.
— Привет.
— Я бы хотел, чтобы ты сейчас была со мной в этой постели.
— Форд…
— Не называй меня так. — Я закрываю глаза. — Зови меня Шеви или… — Спэрроу.
— Или?
— Если бы ты не была так напряжена из-за жизни или чего-то ещё, что заставляет тебя всё время быть на взводе, чем бы ты занималась? Ты интересуешься университетом примерно так же, как и я. Им не понадобится много времени, чтобы понять, что мы отстоем и никогда не выполняем задания.
Она усмехается.
— Я выполняю свои домашние задания.
— Лгунья.
— Мне нужно их выполнить. Я просто отвлеклась. Я наверстаю упущенное.
— Может, нам стоит устроить учебное свидание. — Я ухмыляюсь ей. — В обнаженном виде.
— Ты просто негодник.
— Серьезно, детка. Чем бы ты занималась?
Она так сильно прикусывает нижнюю губу, что удивительно, как у неё не идет кровь.
— Я стараюсь не думать об этом.
Что это за ответ?
— Почему?
— Потому что у меня нет будущего. — Горечь в её тоне невозможно скрыть. — В конце концов я выйду замуж за какого-нибудь богатого, успешного парня и нарожаю кучу детишек. Конец.
— Звучит как «много секса», так-то.
Она улыбается, хотя я понимаю, что она не хочет этого.
— Я бы делала что-нибудь своими руками.
— Подрочила бы?
— Боже мой. Я вешаю трубку.
Я смеюсь, а потом смеюсь ещё сильнее, когда она высовывает язык. Это так мило. Если бы я был там, я бы всосал его и заставил бы её забыть, что она злится.
— Когда моя мама была жива, она делала все цветочные композиции для папиных вечеринок. Мне нравилось помогать ей. Мы часами работали с экзотическими цветами. Именно тогда у нас были самые лучшие разговоры. — Она тоскливо улыбается. — Я скучаю по ней.
 
— Я тоже скучаю по маме.
— Её больше нет?
— Да. — Я закрываю глаза, а потом вздыхаю. — Значит, флорист, да? Могу представить тебя в маленьком милом магазинчике, подрезающей цветы.
— Это не совсем большая мечта, — бормочет она. — А ты?
Я пожимаю плечами.
— У меня тоже нет выбора. Я сучка моего дяди.
— Его сучка?
— Я выполняю для него поручения и прочее дерьмо.
— Он в мафии?
Мы оба смеемся.
— Хотелось бы. Тогда это дерьмо было бы забавным. Но нет. Я просто хожу на вечеринки и выполняю всякую работу. Это скучно и бессмысленно. Мой брат ненавидит его за это.
— Вы с братом близки? Как его зовут?
— Салливан. И мы близки настолько, насколько могут быть близки братья. Тем не менее, большую часть времени он долбаный мудак.
— Моя младшая сестра может быть монстром, но я никогда не признаюсь в этом никому, кроме тебя.
Боже, как бы я хотел поцеловать её прямо сейчас.
— Так что? — говорит она. — Что бы ты делал, если бы у тебя не было этого твоего дяди?
— Честно, не знаю. Я не позволял себе заглядывать так далеко. Одно время я думал, что пойду по стопам мамы. Стану врачом. Но… случилось кое-что дерьмовое. Теперь я просто не думаю об этом.
— Может быть, ты решишь это так или иначе.
— Может быть.
— Мне пора идти спать, — шепчет она. — Уже поздно, а твои глаза постоянно закрываются.
— Пришли мне фото, и я положу трубку.
Она закатывает глаза, но кивает.
— Хорошо. Я пришлю его после того, как ты отключишься.
— Я позвоню тебе завтра, Прачка.
— Пока, Шеви.
Она вешает трубку. Я смотрю на экран, пока не приходит сообщение с фотографией. На ней она улыбается мне. Мило и очаровательно. Перевернувшись на бок, я делаю селфи и отправляю ей. Она посылает мне несколько сонных смайликов, и я понимаю намек.
Я засыпаю, глядя на её лицо, а потом мне снится её дерзкий ротик.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Лэндри

— Форд хорошо к тебе относится?
Делла делает кислое лицо, прежде чем показать:
— Он болван.
Я сдерживаю смех, а потом начинаю допытываться:
— Он плохой учитель?
— Он хороший учитель, — показывает она, а потом пожимает плечами. — Просто болван. Даже Язычница это знает.
— Ты — негодница, — дразню я, показывая жестами и произнося слова вслух. — Ты знаешь это?
Она радостно кивает, ухмыляясь. Затем делает злое лицо, прежде чем показать:
— Он твой парень?
У меня кровь стынет в жилах. Неужели так очевидно, что у нас с Фордом что-то происходит? Если моей сестре, которая не обращает особого внимания на то, что её окружает это очевидно, я могу только представить, что думает мой папа, посколько он следит за каждым моим движением.
— Нет, — говорю я резким тоном, стараясь четко выговорить слово, чтобы она не ошиблась в том, что я говорю.
Она показывает:
— Лгунья.
— Хватит. — Иногда она такая наглая, и если почувствует себя слишком комфортно, это может плохо для неё закончиться. — Извинись.
— Извини. — Она отрывисто хлопает в ладоши, ничуть не сожалея, но это лучше, чем ничего.
Мне нужно, чтобы она была начеку, потому что выходные всегда самые тяжелые для нас. Целых два дня дома с папой. Наши шансы вывести его из себя возрастают, а значит, она не может себе позволить так себя вести. Даже со мной.
— Пойду проведаю папу. — Я обязательно подкрепляю слова жестами.
Её игривость исчезает, и она хмурится.
— Зачем?