Мажор по соседству. Сердце на куски (СИ)
Черт, но ведь и я отвечаю ей полной взаимностью. Да? Да, черт возьми! И вот этот факт больше всего меня и бесит. Потому что не хочу я к этой надоедливой мухе ничего испытывать, но иначе не получается. Я весь бурлю, словно раскаленное жерло вулкана, надеясь каждый день только на одно – однажды я остыну и на самом деле превращусь в того, о ком там мастерски трепался, глядя в ее невозможные глаза.
Равнодушный. Пустой.
Ха-ха! Очень смешно! Сейчас кишки порву.
А-а-а!!!
И все же было хорошо и распрекрасно. Я топился и почти утонул в разгульной жизни, практически не вспоминая про девчонку, что жила напротив.
А потом случилась – ХОБА!
И на кой, спрашивается, она приперлась. Чего добивалась, черт возьми? На что рассчитывала, после того как знатно отдохнула в компании деревенских увальней? Реально думала, что я буду рад ей и снова кинусь с пеной у рта в наше привычное противостояние?
Дура!
Клюнул на ядовитый крючок. Ошпарился о прикосновение к ней. Надышался ядом ее аромата. А затем слетел с катушек.
Да, блин, меня выбесили до зубовного скрежета ее вопли про ненависть. И чем я ей рожей не вышел? Всем расчудесный и желанный, а этой, видите ли, ну такое... Как так-то, а? Непонятно. Она орала, как резаная свинья, а я на нее смотрел и думал, что хочу сделать ей так же больно и паршиво, как в тот момент было мне.
Я мелочно мстил, да! Но мне было в высшей степени фиолетово. Не я к ней приперся с предъявами. Не я! Она сама меня заминировала и хладнокровно подорвала. Ну вот, собственно, сама и напросилась. Какие могут быть ко мне претензии?
Еще и ментов вызвала. Господи, эта надоедливая мошка вообще в курсе кто мой отец? Игорь Сечин – топовый в городе адвокат и сына из какой только задницы не вытаскивал. А тут на те – музыка ей моя в двенадцать ночи помешала. Вот глухим соседкам снизу нормально, а это недоразумение блондинистое расчирикалось.
Ну, чума!
Зато отбился. Две недели с ума от счастья сходил – тишь, гладь, божья благодать и соседка моя ненавистная в моей жизни больше не отсвечивает, давая мне вагон и маленькую тележку времени на подумать. И знаете, спустя где-то неделю, когда из меня вышел весь пар после последней стычки с соседкой, до меня наконец-то дошло.
Я просто сидел и смотрел спектакль. В главной роли Макс Баринов и его очередная лялька, которую он окучил, вспахал и бросил за ненадобностью. И вот эта переработанная звезда стояла и орала с пеной у рта, что ненавидит моего друга.
Я даже выругался трехэтажно, так меня перемкнуло.
— Ляля Зарецкая, чтоб ее. Репродукция!
— Что там бормочешь? — нахмурился мой друг, переводя на меня усталый взгляд. Визгливых истеричек Баринов на дух не переносил, да.
— Три дня я гналась за вами, чтобы сказать, что вы мне безразличны, — потянул я и сложил руки на животе, улыбаясь и прикусив нижнюю губу.
— Совсем головушка бо-бо, да, Сечин.
— Совсем, — заржал я и потер глаза, пока бывшая все еще пыталась зацепить Макса и решил тому подыграть, — Хэй, детка, ну что ты к нему прицепилась. Пошли лучше со мной на свидание, м-м?
Девчонка вздрагивает и переводит на меня убитый горем взгляд. Подбородок подрагивает, а через секунду глаза ее мстительно прищуриваются и губы растягиваются в подобии хищного оскала разъяренной тигрицы.
— А вот и пойду! — выпаливает она и с превосходством переводит взгляд на Баринова, — А ты завидуй!
— На говно изойду, не переживай.
— Козел!
— Сочту за комплимент.
Они еще с минуту исполняли. Друг вяло отбивался, а девица манерно пыталась повиснуть на мне, пока я прятал улыбку. А спустя время почти такой же концерт увидел у себя дома. Ляля и ее очкастый задрот с веником наперевес. Вот только соседка, завидя меня аж приосанилась вся, а потом и плечи расправила, сменив равнодушный взгляд на озорное кокетство.
И все – меня сплющило и перекрутило в фарш.
Ни о чем думать не мог неделю, только и делал, что крутил в голове поведение вздорной белобрысины. А потом гнал от себя все думы, твердя бесконечно, что ненавижу ее и вообще терпеть не способен. Но дни летели, а с ними все мои мысли превратились в навязчивую идею.
А что, если реально Зарецкая в меня вмазалась? Со всей, мать ее перемать, дури!
И вероятность этого затопила меня приливной волной, а после и вовсе накрыла с головой. Ничего не видел перед собой. Телки, телки, телки – все равно что наскучивший калейдоскоп – веселенько, но все я это уже видел по сто раз, набив себе оскомину.
А мне бы только гештальт свой закрыть. И сунуть этой Ляльке под нос восхитительное: «ты такая же, как и все». Зачем? Да просто так. Ну и в качестве ответки за все то время, что я по ее милости не живу, а существую.
И, знаете, одна часть мозга твердила мне, что я феерический идиот и меня куда-то не туда понесло, а вторая услужливо подсовывала под нос картинку, где Зарецкую тащит к речке здоровенный рыжий детина. А она хохочет и хохочет, позволяя ему все...
Да пошла она! Не буду я с ней связываться! Плевал я на её кентов, ее ненависть-любовь и прочую гадость. Я буду жить своей идеальной и расчудесной жизнью, а она мне ни капельки не нужна! Я априори не способен испытывать к ней что-то большее, чем равнодушие и скуку, замешанную на раздражении от ее извечного вокруг меня жужжания.
Нет! В топку это всё!
Вот только капля о каплю камень точит. Так и я вероятно окончательно тронулся головой и зациклился на своей непоставленной «галочке».
Вечером Куки опять дорвался до своего любимого шоколада. Курьер привез продукты и этот сладкоежка, пока я раскладывал по холодильнику продукты, умыкнул из пакета плитку ядовитого лакомства.
Слава богу сожрать почти ничего не успел, так – только облизал немного. Да и мы это проходили уже не раз. Сунул псу лекарство, а потом завис, глядя на то, как этот кучерявый пройдоха обиженно сопит и несчастно смотрит в сторону холодильника, где я припрятал от него остатки шоколада.
А потом нахмурился и со всей дури саданул кулаком по стене. В голове, что на репите: «она ж ветеринар, иди к ней, иди, прямо сейчас!». А если она не знает ни шиша? А если не знает, то просто подскажешь ей, что нужно вызвать рвоту и дальше по списку.
Давай!
Нет! В топку эту муху Цеце!
Да, иначе у тебя фляга потечет! Просто надо вспыхнуть уже и перегореть, а не мучительно тлеть каждый день!
А-а-а!!!
Короче, не знаю, как я докатился до всего этого, но только опомнился лишь тогда, когда уже оголтело жал на кнопку ее дверного звонка. Ой, мля! На часах первый час ночи, а я поперся к соседке с мыслями наконец-то ее склеить, «благородно» зацепившись за незначительное отравление собственного пса.
Вот черт, я пробил дно!
— Не открывай мне, — уперся рукой в стену и взмолился, крепко зажмуриваясь, а потом вздохнул, не то с облегчением, не то досады, когда ее дверь все-таки открылась.
А там...отвал башки!
Ляля...и вся такая, как я о ней и мечтал. Растрёпанная, губки припухли со сна, в коротенькой пижамке, сквозь которую я всю ее вижу. И зрачки резко расширяются, когда она видит, кто именно стоит на ее пороге. Дыхание сбивается и венка на нежной шее начинает биться в припадке от моей близости.
М-м-м...
Именно тогда я и подписал ей смертный приговор. Всё детка, ненавидеть друг друга теперь будем с максимально близкого расстояния.
Да!
Конечно, она пошла за мной. И, конечно, даже не додумалась накинуть на себя хоть какой-то маломальский халатик, чтобы прикрыться. А может она нарочно этого не сделала, нагибаясь в позу бегущего оленя прямо перед моей поплывшей мордой в одних коротеньких шортиках.
Опустим то, что я там увидел и чего себе навоображал. Потому что, если я начну в красках вам все описывать, то мы далеко и надолго уйдем в рейтинг восемнадцать плюс. Хватит и того, что я вам скажу про свое тогдашнее состояние.
Если по существу? Я чуть не сдох! Нет, реально! Я не слышал ровным счетом ничего, что она мне там выговаривала, отвечал на абсолютном автопилоте и только и делал, что мысленно сдирал с ее умопомрачительного тела чертовую пижаму.