Прерванная бесконечность (СИ)

Я только покачала головой. Но страж не врал, силы начали возвращаться и в голове заметно прояснилось.
Алекс протянул руку и открыл бардачок. Его пальцы слегка коснулись моих коленей, отчего сердце застучало в два раза быстрее. Или это действует адреналин?
– Достань бутылку воды и пакет с порошком, – скомандовал страж. Благодаря подсветке вещевого отделения долго искать нужное не пришлось. – Высыпь содержимое пакета в бутылку и хорошенько взболтай. Потом выпей.
– Очередной секретный препарат? – спросила я, переворачивая бутылку вверх дном.
– Всего лишь глюкоза, – он хмыкнул. – На вкус не очень, но твоему организму она сейчас крайне необходима.
Пока я пыталась влить в себя эту отвратительную смесь, Алекс начал инструктаж.
– Хорошо, что ты знакома с классификацией, – проговорил страж. – В Правлении двенадцать человек: четыре бриллианта, два берилла, два опала и одного из них ты хорошо знаешь, – он выразительно посмотрел на меня. – Один агат, один турмалин, один гранат и один сапфир. Три бриллианта отметаем сразу, они не станут даже задумываться о твоей судьбе. Предлагаю начать с агата.
Алекс перебрал членов Правления, засыпая фактами о каждом, чтобы я могла правильно построить рассказ о своих злоключениях.
Мадина – что-то вроде шамана. Она не владела магией кристаллов или стихийной магией, но безошибочно определяла, какими силами обладают другие. Я смутно помнила зелёные глаза единственной, помимо Ирмы, женщины в Правлении. Во время аттестации она не задавала вопросы, только пристально наблюдала за мной. Может, чувствовала спящую стихийную магию?
Мадина потеряла родителей во время землетрясения, будучи ребёнком. Сама едва выжила, но получила дар распознавания магии. Алекс посоветовал надавить на жалость.
– Говори, что до сих пор переживаешь потерю родителей, а прабабушка – единственный родственник. Что ты не могла позволить Хельде причинить ей вред, – инструктировал страж. – Если Мадина поверит в искренность и не почувствует силы стихий, то проголосует за тебя.
– Думаешь, у меня получилось оставить магию в междумирье? – с надеждой спросила я.
– Скоро узнаем.
Вторым в списке Алекса шёл красный турмалин. Его звали Виктор. Проводник, владеющий силой огня. Адреналин плюс магия огня. Представляю, какой взрывной тип! Интересно, как он себя сдерживает? Я спросила об этом стража.
– Виктору уже почти шестьдесят, за годы нрав поостыл. Но нам важно другое. Он может проголосовать за тебя, просто потому что любит красивых девушек, – Алекс усмехнулся. – Но если покажешь слабость, что тебе нужна защита и покровительство, то получишь его голос со стопроцентной вероятностью. Так что можешь смело изображать бедную овечку.
Понятно. Следующими шли гранат и сапфир. Братья. Игорь и Ян – молодые и энергичные потомки немецких переселенцев в Россию. Каждый из них владел магией воздуха и воды, помимо магии кристаллов.
– Помню восторг Правления, когда эта парочка присоединилась к Союзу, – проговорил Алекс. – Такого давно не случалось, чтобы в Проводнике открывалось больше одной стихии. И сразу двойная порция силы.
Братья не станут голосовать по-разному. Либо два голоса плюс, либо два минус. С гранатом не должно возникнуть проблем. Когда природное любопытство будет удовлетворено моей историей, он, скорее всего, переключит внимание на что-то иное. А сапфир? Да, он не любит, если кто-то другой появляется на сцене. Придётся быстро уйти в тень…
Одним из опалов в Правлении Союза была Ирма. Но на поддержку наставницы я не могла рассчитывать, потому что её лишили права голоса.
Второй опал – Григорий Яковлевич, профессор, преподавал историю в Санкт-Петербургском государственном университете. Я несколько раз ходила на его лекции, когда готовилась к аттестации, и хорошо помнила большие серо-голубые глаза, длинные волосы, приятную улыбку и ямочки на щеках. В целом он производил впечатление доброго и мягкого человека.
Но страж сказал, что профессор проголосует так же, как его начальник – Михаил. Да, пассивность и зависимость от чужого мнения – самые неприятные черты опалов.
 
– Мой голос ты точно получишь, – сказал Алекс, отрывая взгляд от дороги и поворачиваясь ко мне.
– Ты тоже входишь в состав Правления? – искренне удивилась я.
– Да, с недавних пор, – он отвернулся, а уголки губ опустились. – Глава стражей всегда является членом Правления.
Оставался ещё один берилл. Михаил. Он возглавлял систему наставничества и поиска новых Проводников. Сдержанность и умеренность – основные черты бериллов. В мире всё должно быть предсказуемо. А я выбилась из сценария. Теперь надо всеми силами доказывать, что мир от этого не пострадал.
Михаил проголосовал бы за меня только в том случае, если стражу удалось бы переговорить с ним до заседания и напомнить о старом должке.
– Так ты, оказывается, изумруд, – невольно улыбнулась. – А я всё думала, в чём твоя сила?
– Не имей сто рублей, а имей сто друзей, как говорится, – Алекс тоже улыбнулся. – В нашем мире связи часто оказываются куда полезнее, чем деньги.
Он прав. Жаль, что у меня нет связей в Правлении. Только Ирма, да и та без права голоса.
– Кстати, всё забывала спросить у Ирмы, – проговорила я. – А почему члены Правления живут и работают в Питере, а не в Москве?
– Так сложилось исторически, когда столицей был град Петров, – ответил страж. – А теперь нахождение верхушки Союза в Петербурге символизирует отдалённость от правящих кругов страны. Проводники как бы сами по себе, а Правительство само по себе.
– Понятно. Ключевое слово «как бы», – протянула я.
– И напоследок самое трудное, – выдохнул страж, возвращаясь к теме разговора. Будто всё остальное легче лёгкого! – Председатель Правления. Чёрный бриллиант.
Валентин. Помнила его по аттестации. Крупная фигура, светлые волосы, идеально ровные белые зубы. Приятная речь, всегда доброжелательная улыбка, шутки и энергичность… Но я знала, что за этой маской скрывается холодный расчётливый ум политика. Он всегда сумеет использовать твою слабость против тебя. Значит, нельзя показать слабость…
– Не знаю, что тебе посоветовать насчёт Валентина и будет ли такой совет чего-то стоить. В его душу никто ещё не заглядывал, – признался Алекс. – Председатель проголосует последним. Часто его голос оказывался решающим. Подозреваю, что в этот раз случится так же…
– Хорошо, поняла, – прервала я стража. – Теперь позволь мне немного подумать о том, как избежать смертного приговора.
– У тебя всё получится, – Алекс оторвал одну руку от руля и сжал мою ладонь.
Такой простой и такой искренний жест, что на секунду я поверила в успех. Но вот он убрал руку, и уверенность исчезла вместе с близостью Алекса.
Я закрыла глаза и постаралась очистить голову от всего ненужного, как перед входом в портал. В конце концов, в чём моя вина? В том, что бегала от Союза, пытаясь скрыть то, чего толком не имела и не знала? В том, что позволила Хельде на несколько секунд пройти в наш мир? Неужели за это мне вынесут смертный приговор?! Да бред какой-то! Мы же в двадцать первом веке живём, а не в Средневековье!
– Земля, если ты всё ещё со мной, помоги обрести уверенность и твёрдую почву под ногами. Пожалуйста! – мысленно попросила я. И сразу ощутила волну спокойствия, накрывшую с головой и улиткой свернувшуюся чуть ниже пупка.
Спасибо тебе, Матушка-Земля! Спасибо, что услышала. Я ни в чём не виновата и докажу это.
Из окна машины наблюдала за городом, который стал мне родным за последние три года. Я полюбила его узкие улицы и дворы-колодцы, суету снаружи и покой внутри. Город уже начали украшать к майским праздникам. Красные флаги на фоне серых домов и дорог напоминали свежие пятна крови…
– Алекс, – прошептала я. – А как ты смог её убить? Круг же должен был защитить нас?
– Да, ты создала круг, и он защитил бы тебя, – страж выделил последнее слово. – Но даже тебя стихии могли спасти только от живого. Я бы не прошёл границу круга без риска быть расщеплённым на атомы, а пуле такая угроза не страшна.