Боюсь тебя любить (СИ)

– Доброе, – Ваня фиксирует мои движения взглядом и откладывает в сторону смартфон, который до этого держал в руках.
– Который час?
– Восемь, – кладет раскрытую ладонь на мое плечо, медленно поднимаясь к шее.
– Тебе сегодня на работу?
– Мне всегда на работу, – подтягивается ближе ко мне, накрывая губы поцелуем. – Но сегодня я опоздаю. И надеюсь, что завтра, послезавтра…
– Всегда, – перехожу на шепот. – Я пришла навсегда, Ваня. Навсегда. И ты не представляешь, насколько тяжело мне далось это решение, – переплетаю наши пальцы под одеялом.
– Моя смелая девочка.
Его губы снова запредельно близко.
Где-то позади разрывается мобильный, мой или Ванин, понять не могу.
А потом меня словно бьют по голове чем-то увесистым. Встреча, черт! Как я могла забыть? Серёга просил меня быть в офисе к половине девятого.
Встряхиваю головой, медленно избавляясь от дурмана, и перекатываюсь на спину. Хотя рядом с Ванькой я обо всем забываю. Всегда.
Токман проворно перехватывает мою ладонь, предотвращая мое падение с дивана, под которым я нащупываю смартфон.
Мельком смотрю на время и разочарованно вздыхаю. Восемь двадцать.
– Серёжа, я уже в пути, – выпаливаю в трубку, – буду минут через…
– Ты должна быть здесь уже сейчас!
Брат переполнен раздражением. Вообще, в последнее время, а точнее после развода, он срывается абсолютно на всех. В офисе от него персонал уже шарахается.
– Я не успеваю, – сдаюсь, шумно выдыхая воздух, скопившийся в легких.
– Я так и знал, тебе ничего нельзя доверить, – поливает ядом от души. – Кайсарова ты так и не вышвырнула, встречу проспала. Ты не бизнесмен, ты черт-те что.
Прикрываю глаза и чувствую Ванькино прикосновение.
– Серёжа, можно же перенести. Или я могу поставить свою подпись чуть позже. Тебе же все равно только она нужна.
Брат от души матерится, и я зажмуриваюсь от потока негативной энергии с самого утра.
Ванька прекрасно слышит Серёгины истерики и забирает у меня телефон. Токман говорит с моим братцем без тени улыбки на лице. В той же манере и вкручивая те еще словечки в этот диалог. Я лежу, разглядывая всю эту картинку с любопытством.
– Я договорился, – Ваня бросает смартфон на кровать, – опоздаешь на пару часов. Он готов подождать.
– Конечно, он потом мне отдельно выскажет.
– Не выскажет.
Ванька поднимается с кровати, видимо, у него, как и у меня, весь романтический настрой улетучился. Спасибо моему пришибленному брату!
Пока в душе шумит вода, заворачиваюсь в Ванину рубашку и выскальзываю на кухню. В холодильнике только сыр, молоко, яйца и пара помидоров.
Не то чтобы за эти годы я научилась готовить, но яичницу могу. Считайте это моей короночкой.
Выбиваю на раскаленную скороду несколько яиц, туда же забрасываю нарезанные дольки помидора, солю все это дело и присыпаю натертой стружкой сыра. В завершение уменьшаю температуру на варочной панели и накрываю сковороду крышкой.
Зависаю у окна, но спиной чувствую Ванины шаги.
Меня безумно радует происходящее, но отголоски прошлого все еще витают над нами, как тучи перед дождем. Сгущаются. Так просто их не вытравишь. Растираю ладонями плечи, ощущая поцелуй в шею. Прикрываю глаза, откидываясь на стоящего позади Ваню. Его рука опоясывает мою талию, а вторая ложится на горло. Он целует меня в висок, шумно втягивая воздух.
– Почти девять утра. Прекрасное время, чтобы поговорить.
Чувствую улыбку в его голосе и медленно киваю.
– Я приготовила завтрак, – направляю взгляд к сковороде.
– Отлично.
Ванька еще раз целует меня в макушку и разжимает объятия. Становится невероятно холодно.
Я слышу звон посуды и продолжаю смотреть в окно. Собираюсь с мыслями. Когда поворачиваюсь, вижу, что Ваня уже успел сесть за стол. Присаживаюсь напротив, непроизвольно отводя взгляд. Разговаривать с ним о серьезных вещах, когда он сидит здесь с голым торсом, та еще задачка.
Подтягиваю колени к груди, откидываясь на спинку стула. Затылок прижимаю к прохладной стенке.
– Чего ты хочешь? – смотрю перед собой. – Точнее, что мы будем делать дальше?
 
– А чего хочешь ты?
Токман вообще не очень любит отвечать на вопросы, вот задавать…
– Я?
– Ты. Для себя я уже давно ответил на этот вопрос. Теперь хотелось бы узнать, насколько наши желания совпадают.
– Я… хочу начать все заново. Так, будто этих четырех лет не было.
– Не уверен, что получится…
После этих его слов я напрягаюсь, а Ваня продолжает мысль:
– …такие вещи надолго откладываются в памяти. Но это не помеха. А вообще, я хотел предложить тебе выйти за меня замуж.
– Вот так вот сразу?
– Сразу? – изгибает бровь. – Мне кажется, что я уже и так с этим опаздываю.
– Замуж…
Катаю на языке это загадочное и такое далекое от меня слово.
– А если все будет плохо?
– А если без «если»?
– Я могу подумать?
– Конечно.
Ванька выходит из кухни буквально на минуту, а когда возвращается, на столе прямо передо мной появляется открытая коробочка, внутри которой находится кольцо.
– Ваня, такие вещи так не делаются. Я не готова, я не знаю…
– Время подумать у тебя будет. В двадцатых числах я улетаю в Питер с проверкой. Мое возращение будет подразумевать твой ответ. Да или нет.
– Ты ставишь условия?
– Я ограничиваю время. В нашем случае это самая работающая тактика. Вообще, тогда, четыре года назад… я хотел тебе сделать предложение. Думал, что вернусь и обязательно это сделаю. Но все вышло немного иначе. Ты другая, Тата, – Ванька садится передо мной на корточки и сжимает мои ладони в своих, – никто и никогда с тобой не сравнится. Так было всегда. Тупо это отрицать. Я совершил глупость, засомневался в тебе, в себе. Но, если у меня есть хоть одна возможность из миллиона все исправить, поверь, я это сделаю. Потому что я хочу тебя. Я хочу быть только с тобой.
  
75
 
Сложно проживать день, при этом быть полностью абстрагированной от происходящего.
Куда-то иду, с кем-то говорю, но на самом деле до сих пор сижу в кухне Ваниной квартиры и смотрю на кольцо. При одной мысли кожу покалывает. Крупные мурашки разбредаются по спине, плечам. Какое-то удушье.
Что с этим делать? Наверное, радоваться. Но я не могу. Не потому, что не верю в серьезность его слов, в этом-то я как раз не сомневаюсь.
Я не верю в себя. Я боюсь будущего. Такого загадочного и не всегда счастливого.
– Тата! – Серёга снова повышает голос, и я заторможенно поворачиваюсь в его сторону.
– Ты меня слышишь?
– Конечно, – оставляю размашистую подпись на документах. – Я все слышу, Серенький, все слышу…
– Тебя Токман покусал, что ли? Откуда такая немногословность?
– Погода плохая, – морщусь, а Серый с усмешкой кивает на окно. За которым, между прочим, светит яркое солнце. Ни намека на дождь.
– Колись давай, что нового в нашем царстве? Снова лямур тужур?
– Давай потом, я спешу.
Встаю из-за стола и без каких-либо слов шагаю к лифту. На улице запрокидываю голову к небу, щурясь от ярких солнечных лучей. Торопливыми движениями достаю из сумки очки, натягиваю их на нос и сажусь за руль.
Пальцы до сих пор подрагивают. Нервы точно ни к черту.
– Представляешь, Соня, Токман сделал мне предложение, – трогаю машину с места, – хотя ты и так уже это знаешь, – бормочу себе под нос, полностью убавляя громкость динамиков, из которых льется тихая музыка.
Практически до самой ночи «сижу на лейбле». Забираюсь в кабинет и стараюсь по максимуму загрузить себя работой. Решаюсь начать подготовку нового сингла именно сегодня, хотя планировала только в следующем месяце.
Полистав заметки в телефоне, останавливаюсь на старом наброске текста. Слова льются сами. Тут дополнить, там исправить, а в конце вообще все поменять.
На хит это не тянет, зато душевная составляющая – та, что трогает где-то там, глубоко внутри, у этой песни будет мощная.