Боюсь тебя любить (СИ)

Возможно, мы возненавидим друг друга.
В какой-то момент я просто отдергиваю руку. Сильно сжимаю кулак и говорю все, что задумал.
У нее голос дрожит. Она вся сотрясается от своих рыданий.
Главное – не пойти на попятную. Не затягивать нас обоих обратно. Теперь уже нельзя, точно нельзя…
Возможно, когда-нибудь мы встретимся вновь, возможно…
Телефон звонит вовремя. У меня больше нет сил говорить с ней. Видеть ее лицо. Чувствовать эту едкую боль, что закралась под кожу и порабощает секунду за секундой.
Татка уходит. Не смотрю ей в спину. Потому что, если оглянусь, остановлю.
Не выпущу из нашего общего ада. А так, так раны зарубцуются, она забудет и начнет жить дальше. Полноценно.
А вот о полноценности своей жизни я не могу даже заикнуться.
На плечи сваливается понимание происходящего. Тридцать процентов… так мало.
Так проходит месяц, после еще один.
Никаких изменений. Уколы, капельницы, лечение. Ожидание очередной операции...
  
55
 
Тата. 
Четыре года спустя…
– Как ты? – Денис накидывает на голову капюшон толстовки. Мы идем по парку недалеко от моего дома.
– Нормально, – пожимаю плечами, – на лейбл пришел такой талантливый мальчик.
– Я не об этом…
– Я понимаю. Была на кладбище, три дня назад. Час там просидела. Разговаривали. Знаешь, теперь я уверена, что она меня слышит. Не может не слышать. Моя Сонька…
Соколов кивает, замедляя шаг.
– Спасибо тебе, Денис. Иногда мне кажется, не встреть я тебя… тот день стал бы последним.
– Не говори ерунды.
Улыбаюсь краешками губ.
Соколов появился в моей жизни внезапно. После смерти Сони я так долго не могла прийти в себя. Сначала Ваня, потом она… они оба меня бросили, но каждый по-своему.
Сони не стало на следующий день после моего приезда из военного госпиталя. Она уложила меня спать и выбежала в магазин через дорогу за продуктами. Машина вылетела на красный. Ее даже до больницы довезти не успели. Она скончалась в скорой.
Мне кажется, именно это меня и добило. Все, что окружало, стало неважным.
Иван, карьера, которая от меня не зависела, я была связана контрактом по рукам и ногам, потом Соня. Единственный человек, с которым я могла поговорить по душам. Моя родная девочка.
Сорок дней. С ее смерти тогда прошло сорок дней, а у меня сорвало планку. Я вдребезги разругалась с Ерохиным и разорвала контракт. Отдала все деньги, что были. Продала квартиру, машину. Осталась без материального. Зато у меня было мое имя. Его я смогла сохранить.
День тогда был паршивый. Лил дождь.
Я зашла в какой-то бар. Долго сидела за стойкой. Ревела. Пила и ревела. А если учесть, что психотерапевт назначил мне антидепрессанты, которые я принимала каждое утро… В общем, ситуация швах.
Не помню, как заметила Соколова, но он понравился мне внешне. Впервые меня не отталкивал вид мужика. Я просто хотела расслабиться, забыться…
Подсела к нему сама, начала нести какой-то бред заплетающимся языком, и в какой-то момент картинка перед глазами начала затуманиваться. Звуки затихать.
Открыла глаза уже в больнице. Вся зеленая, с капельницей в вене.
Соколов сидел в кресле неподалеку. Мы с ним потом долго разговаривали, именно он уломал меня на клинику.
С моей нервной системой и, кажется, уже зависимостью – это было необходимостью, которую я отрицала. До сих пор не знаю, зачем он со мной возился, может быть, потому, что у самого в то время был гадский период… не знаю. Я никогда не спрашивала. Боялась услышать ответ.
Разве кому-то хочется знать, что его просто пожалели? Мне нет.
– Спасибо тебе, Денис, – повторяю в миллионный раз.
– Всегда пожалуйста.
– Если понадобится помощь…
– Я знаю.
Мы расстаемся рядом с его машиной. Привычно обнимаемся. По-дружески. И расходимся каждый в свою жизнь.
Между нами никогда и ничего не было. Только дружба и то обилие сплетен, что кишели вокруг.
Соколов – боксер, сейчас уже довольно известный. Три года назад никому не нужный, пытающийся вернуться в спорт парень.
 
Взмахиваю рукой и медленной походкой возвращаюсь в дом. Я купила его несколько месяцев назад в прекрасном закрытом поселке. Спасение от журналистов и фанатов.
Взбежав по лестнице, включаю свет в комнате. В ванной мою руки, переодеваюсь в домашний костюм.
– Наталья Алексеевна, к вам пришли.
Лариса, моя домработница, встречает меня в коридоре.
– Кто?
– Арсений.
– Спасибо, Лара, – возвращаюсь на первый этаж.
Арсений стоит при параде. В костюме, с букетом роз. Он скорее очередная интрижка, чем что-то серьезное. За последний год я стала как-то слишком полигамна. Все чего-то ищу, но, к сожалению, они оказываются суррогатом.
– Наташа, – мужчина напротив раскрывает объятия, приобнимая меня. После сразу вручает цветы.
– Спасибо.
Смотрю на его чуть поседевшие виски. Да, совсем забыла, мой любовник старше меня на шестнадцать лет. Разведен, детей нет. Ну и главное: Арсений – генерал. Моя страсть к погонам и вечная погоня за копией Токмана, кажется, никуда не делись.
Никогда не интересовалась, чем он конкретно занимается. Не военный. Работает в Следственном управлении. Имеет квартиру, загородный дом и автопарк машин. В общем, целый набор коррупционера.
Полная противоположность Ивана. Его я, кстати, так больше и не видела. Он переехал, оборвал все контакты. Даже с Серёгой ни разу не связывался.
Его бабушка тоже исчезла. Продала квартиру, и след ее простыл.
Наверное, я должна была искать... не опускать руки, но, если человек сам этого не хочет, все становится куда сложнее.
– Ты прости, что я без приглашения. Очень хотелось тебя увидеть.
– Все в порядке, – вру. Потому что он не входил в мои сегодняшние планы.
– Я не буду тебя надолго отвлекать, понимаю, ты человек занятой. По себе знаю, – широко улыбается, – просто хотел пригласить завтра на обед.
– Это можно было сделать по телефону.
– Я хотел лично.
– Хорошо.
Киваю, и Поляков почти сразу улетучивается. Вообще, у меня нет особого желания с ним обедать, но есть окно на это время. Хоть как-то разбавлю свои однообразные будни.
В последнее время я практически свернула концертную деятельность. Открыла свой проект, где сама же выступаю в роли ведущей.
Всегда не любила туры.
– Лара, сделай кофе! – кричу на весь дом, медленно шагая в сторону кухни, поправляя край своего костюмчика, похожего на кимоно.
В груди селится такое нехорошее предчувствие, словно надвигается буря.
  
56
 
– …ты шикарна, – Арсений берет мою ладонь и прилипает к тыльной стороне губами.
Сконфуженно улыбаюсь. Терпеть не могу эти лобызания на публике.
Отдергиваю руку, меняя его проявления любви на бокал красного вина.
– Не забывай, тут люди, – повторяю уже в сотый раз, –  ты прекрасно знаешь, как я не люблю все это, когда смотрят.
– Прости. У меня для тебя… – Поляков тянется к внутреннему карману пиджака и вытаскивает оттуда красную бархатную коробочку. – Выходи за меня замуж.
Мои брови ползут вверх. Кольцо из белого золота с огромным бриллиантом и любящий мужчина рядом. Что может быть лучше? Многое… например, когда ты любишь в ответ.
– Сеня, я ….
Голые плечи обдает холодом, будто двери ресторана открылись нараспашку.
– Всем лежать, работает ОМОН.
Поворачиваюсь на голос. Как в замедленной съемке. Я вижу паникующих людей, слышу их крики. Звук бьющегося стекла застревает в голове. Поляков роняет коробочку, и кольцо катится по натертому до блеска полу.
Время останавливается. Люди вокруг лежат. Мы же остаемся сидеть за столом в оцеплении «маски-шоу». Они окружили нас плотным кольцом.
Пафосные слова Арсения о том, что все они будут уволены, не дают нужного результата. Честно говоря, в сложившейся ситуации он выглядит смешно. Все что-то ерепенится, а толку?