Тайна острова Химер

Ирландец с недоверием отнесся к этой гипотезе.
— Она была отличницей в школе, — наставительно произнес Лукас.
Но улыбка, обращенная к Мари, показывала, как он ею гордится.
— Итак, место следующего жертвоприношения находится вблизи надгробного камня принца Фергаля, — подвел итог Ферсен. — Нам необходимо как можно быстрее определить его — тогда, возможно, удастся побить убийцу в его собственной игре.
Ангус помрачнел.
— Королевское кладбище было разграблено во время войны. Никто не знает, что стало с надгробиями принцев. Неизвестно даже, сохранились ли они здесь, на острове.
— Стало быть, этот помешанный здорово нас опережает, — проговорил Лукас, глядя, как грузят в фургон стелу с огамом «J».
Понадобилось больше часа, чтобы очистить ее поверхность от мха и земли.
Ангус дал отбой своим людям.
— А я еще пошарю на утесе, — сказала Мари.
— Мои люди уже обследовали каждый квадратный сантиметр. Там больше ничего нет.
— Да что вы, Ангус… Может быть, кто-то подложил туда что-нибудь, чтобы очернить бедного Фрэнка! — не удержался от сарказма Лукас.
Мари пожала плечами:
— Келли не сама упала с вершины утеса. И все же мы видели только ее. Я просто хочу понять…
— Значит, ты больше не веришь в фантомы?
Лукас беспомощно развел руками, глядя на ее удаляющуюся фигурку.
— Никогда не берите в жены даму из полиции, — бросил он Ангусу, собираясь пойти за ней. — Особенно если она бретонка!
С утеса видны были желтые ленты, опоясывающие террасу озерного домика, — только они напоминали о произошедшей драме. А вдали виднелись лишь море и перешеек, еще на несколько часов освобожденный от прилива. Удаляющиеся мигалки полицейских машин постепенно становились светящимися точками.
— И все-таки меня не оставляет мысль, что Фрэнк лучше всего подходит на роль виновного, — убежденно сказал Лукас. — И не только потому, что мне не нравится, как он на тебя смотрит, — добавил он, обнимая жену.
Прижавшись к нему, Мари полузакрыла глаза.
Поверх плеча мужа она углубилась в созерцание острова, который открывался перед ней во всем своем великолепии.
В монастыре начали служить вечерню. Зазвонили колокола.
Глаза Мари невольно остановились на древнем аббатстве, защищенном высокими каменными стенами, наполовину заросшими ежевикой.
Потом все исчезло — монастырь, ежевику, утес и озеро словно поглотила тьма безлунной ночи. Под глухие удары обезумевшего сердца возобновился ее бег. Быстрее, еще быстрее! Не оглядываться. Вперед и только вперед. Ветер бьет в лицо, солоноватые слезы стекают по ее щекам. Сердце стучит так, словно хочет вырваться из груди. Рыдания застревают в горле. Бежать! Не оглядываться! И вдруг — ничего больше. Только бездна. Утес. Приближающиеся фантомы с вытянутыми руками, похожими на щупальца, готовые схватить, и земля, уходящая из-под ног…
— Мари! Мари!
Он подхватил ее раньше, чем она начала падать, встревожился, увидев странное выражение, с которым она вглядывалась в темную воду тридцатью метрами ниже. Собрался было спросить, что с ней, но озеро вспыхнуло.
Огненные круги нарисовали на воде знак Алой Королевы.
День клонился к вечеру, когда садовник вышел из монастыря.
Обычно он ночевал в маленькой хижине, предоставленной в его распоряжение сестрами, но после того ужаса, которому он был свидетелем, садовник приобрел небольшую лодку с мотором и теперь каждый вечер уплывал в Киллмор, независимо от погоды.
Обходя утес, чтобы спуститься к бухточке, он заметил обоих полицейских, влезавших в неопреновые комбинезоны, и подумал, что только совсем ненормальный может погружаться в такое время в озеро. Ускорив шаг, он поспешил к своей лодке.
Вечер обещал безлунную ночь. Но о том, чтобы отложить задуманное, не могло быть и речи.
Лукас проверял клапаны и баллоны, и тут ему вспомнилось, как год назад оба чуть не утонули в гроте морских разбойников.
— Будь у нас тогда такое снаряжение, я бы не сдрейфил.
— Да, но именно тогда ты наконец признался мне в любви.
 
Лукас включил фонарь, Мари — свой. Они словно сговорились.
Прежде чем скользнуть в воду, казавшуюся непроницаемой в сгущающихся сумерках, он взял у жены обещание не отставая плыть за ним.
Она шутливо коснулась двумя пальцами его лба.
— О’кей, я позволю тебе самому победить чудовище.
— Это приказ, Мари, — серьезно сказал он. — В противном случае я пойду один.
— Шеф, yes, шеф!
Он вздохнул и провалился в воду.
Опустившись метров на двадцать, они проскользнули среди длинных водорослей, поднимавшихся со дна озера, и очутились перед сюрреалистической картиной руин старой деревни.
Мари послушно плыла за Лукасом в двух метрах от него и, последовав его примеру, нырнула глубже за остатки стены, туда, где, судя по всему, когда-то была часовня.
Они миновали неф и поплыли к алтарю, во внушительной массе которого, покрытой слоем ила, угадывался долмен.
Вода сразу замутилась, когда Лукас провел по нему рукой, чтобы убрать ил, и на несколько секунд они потеряли друг друга из виду. Потом взвешенные частицы развеялись, вода опять стала прозрачной, и их глазам во всем королевском величии предстал знак, вырубленный в центре камня.
Печать королевы.
Лукас проскользнул под каменную глыбу, покоившуюся на гранитных опорах, и, вновь появившись, отрицательно помотал головой, прекрасно зная, о чем подумала Мари. В противоположность алтарю в Ти-Керне в чреве этого долмена не скрывался хитроумный механизм.
Он поднял вверх палец, показывая на колокольню, шпиль которой обрушился после образования озера, и заработал ластами. Мари было последовала за ним, но вдруг очень остро ощутила присутствие чего-то постороннего, словно кто-то пристально следил за ней.
Она оглянулась и успела заметить два зеленых флуоресцирующих глаза, скрывшихся, будто застеснявшись, в этот момент за одним из центральных столбов. Она застыла на месте. Глаза осторожно показались из-за столба и стали наблюдать за ней. Они то ли дразнили ее, то ли заигрывали с ней.
Мари посмотрела в сторону Лукаса, потом — на глаза, которые опять начали прятаться за столб. В ней шла борьба между данным обещанием и желанием последовать за странным феноменом, который уже стал удаляться.
Любопытство взяло верх.
Зеленые светлячки увели ее из часовни, исчезли, вновь появились — уже подальше, постепенно уводя ее от Лукаса, а она, зачарованная, даже и не подумала повернуть обратно.
Мари озадаченно нахмурилась, потеряв их из виду, но затем опять увидела их уже у старинного кладбища. Потом глаза скрылись за склепом с полуоткрытой дверью. Она огибала склеп, когда вдруг к ней протянулось щупальце. Сразу вспомнилось страшное видение, посетившее ее, но у нее отлегло от сердца, когда она сообразила, что это всего-навсего угорь, напуганный не меньше ее самой.
Глаза повисли над наклонившейся стелой, будто поджидая ее. Потом они повели ее от могилы к могиле до лачуги с наполовину провалившейся крышей, где опять скрылись, словно играя в прятки.
Проникнув внутрь через пролом в крыше, Мари заметила их зовущий взгляд в проеме бывшего окна.
Она поплыла к ним, но тут на нее тяжело опустилась балка, которая сорвала детендер, а ее прижала к грунту, почти утопив в иле.
Прижатая балкой, лишенная воздуха, Мари полуприкрыла глаза. Главное — не запаниковать. По давящей на нее тяжести она уже знала, что освободиться ей не удастся и что всякая попытка, сопряженная с усилием, окончится тем, что она еще глубже погрязнет в иле.
Детендер не должен был отлететь далеко, но взбаламученный ил окутал ее непроницаемой мглой. Пару минут она еще смогла бы продержаться не дыша. Всего две минуты. А Лукасу потребуется гораздо больше, чтобы ее разыскать.
Мари немного воспрянула духом, увидев свой зажженный фонарик. Если бы только дотянуться до него, она смогла бы подать им знак Лукасу. Ведь он уже ищет ее, она была в этом уверена, и, должно быть, он ругает ее на чем свет стоит за ослушание.