Кровь и туман (СИ)

Бен чуть наклоняется, напирает. Я выставляю руку вперёд, упираясь кулаком ему в плечо.
— Можешь, но дай дружбану немного свободы, а то это всё начинает выглядеть странно.
Осознав мои слова, Бен передёргивает плечами и делает шаг в сторону кровати. Я приоткрываю дверь, выглядываю в коридор. Комната Артура снова заперта — он явно не заинтересован в том, чтобы подслушивать.
— Что ты решила насчёт Власа? — спрашивает Бен, когда я присаживаюсь на кровать рядом с ним, но на расстоянии достаточном для того, чтобы соблюсти некие негласные границы.
— Насчёт Власа? — переспрашиваю я. — В смысле?
— Ты дашь ему шанс, или что?
— К чему такие вопросы вообще?
— Я просто не хочу быть гавнюком в одиночестве, знаешь ли.
Бен хлопает себя по груди, видать, рефлекторно, ведь его форменная куртка висит в коридоре. Тогда он пулей мчится туда, а обратно возвращается шагом неуверенным, немного дёрганным. И что-то всё время подбрасывает в воздухе… квадратное и синее.
Сегодня с таким предметом я уже сталкивалась.
— Это всё, конечно, мило, — произношу я. — Но я сейчас не готова связывать себя узами брака…
— Смешно до истерики просто, — Бен скалится, зажимая коробочку для ювелирного украшения в кулаке. — Здесь не кольцо, Слава Богу, но проблемы мои это не уменьшает.
Бен подкидывает коробочку в воздухе, я ловлю её и сразу открываю.
— Ключ? — я осторожно подцепляю двумя пальцами аккуратное узорное золотое украшение в виде старинного ключа.
— Там ещё записка под бархатом.
Пока я разглядываю украшение, Бен забирает у меня коробочку. Вытаскивает из-под подкладки сложенную в квадрат бумажку.
— «Это ключ от моего сердца. Береги его. Я люблю тебя. Навсегда твоя, Поля», — зачитывает Бен.
— Ключ от моего сердца? — я протягиваю Бену украшение. — Как пошло, вульгарно и…
— Мило, — перебивает Бен.
— Да, мило, — соглашаюсь я, теперь уже не кривя сердцем. — И как человек, который носит это, — я отодвигаю край кофты и демонстрирую Бену свой кулон со знаком зодиака, являющийся частью нашего дружеского соглашения с Кириллом, — заявляю, что подарки такого рода обычно значат очень много для дарящего.
— Для того, кто получает, тоже. — Бен спешно прячет ключ в бархатную коробочку. — Слишком большая ответственность. — Коробочка снова отправляется в карман куртки, и пока Бена нет в комнате, я быстро проверяю, нет ли сообщения от Вани. Ничего. Но я уверена, что он придёт.
— И ты хочешь скинуть на меня ответственность за принятие своего решения? — мой вопрос летит Бену прямо в лицо, стоит ему только снова показаться в дверном проёме.
— Может, если я увижу собственными глазами, что сложное и на первый взгляд плохое решение не всегда ведёт к неправильному исходу, я был бы чуть смелее.
Бен считает, что наши ситуации похожи, но он забывает учесть одну главную исходную: в прошлом настоящем ему уже везло быть любимым, хоть и не долго.
В отличие от меня.
— Боюсь, ничем тебе помочь не смогу, — произношу я.
— В смысле?
— Бен, я решила дать Власу шанс.
Бен долго смотрит на меня в упор. Моя комната отделяется от остальной квартиры, и несмотря на то, что я слышу, как кто-то звонит в дверь, как её открывают, как Артур с кем-то здоровается, это долетает до меня словно издалека: со дна колодца или другого конца тоннеля.
Всё потому, что в моей комнате сидят два человека, одного из которых, по его мнению, только что предали.
Именно это сейчас думает Бен. Может, это остаточный эффект от той связи, которая была между нами, когда мы отправились в прошлое, а может всё дело в том, что в последнее время я стала слишком хорошо его понимать, но сейчас я хорошо читаю его эмоции, и шанс ошибки стремится к минимуму.
Пустой, расфокусированный, затуманенный взгляд. Сильно сжатая челюсть. Дёрганное движение, которым Бен зачем-то хлопает себя по козырьку кепки.
Теперь он будет меня ненавидеть.
— И чего ты планируешь этим добиться? — спрашивает Бен. — Мучить парня до тех пор, пока сердечко не ёкнет в ответ?
В конце он усмехается. Поднимается с кровати. Встаёт у письменного стола, и, готовясь к приходу Вани, даже снова принимает расслабленное выражение.
 
Это похоже на издевательство.
— Я чувствую что-то к нему, — защищаюсь я, но так слабо, что сама себе не верю.
— Уже? — брови Бена ползут вверх и исчезают за отросшей чёлкой. — Быстро ты.
— Это было и раньше, Бен, — с нажимом настаиваю я. — Между нами было что-то, что помогло мне его понять и принять ряд решений, которые…
— Которые, раз уж на то пошло, привели нас сюда, — Бен щёлкает пальцами. — В мир, кстати, тебе до дрожи ненавистный. И что? Удачно всё срослось, по твоему мнению?
— По моему мнению, это не твоё дело.
Бен чуть дёргает головой, демонстрируя мне всё своё неодобрение. Завязывается немая перепалка, где он выпячивает челюсть и долго выдыхает, а я скрещиваю руки на груди и едва сдерживаюсь, чтобы не кинуть в Бена тапком.
— Слава, тут гости! — доносится из коридора.
Дверь в комнату открывается сразу же. В щели появляются две одинаковые головы.
— Здарова! — декларирует Даня.
Когда на своё приветствие, излишне пропитанное энтузиазмом, он не получает ответа, его улыбка сползает с губ.
— Братец, тут нас, похоже, не ждали.
Близнецы заваливаются в комнату, где и без их присутствия, благодаря заряженной атмосфере, почти не осталось места.
— Мы по приглашению, — напоминает Ваня, имея в виду моё сообщение.
Он ставит сумку мне в ноги, опирая её на прикроватную тумбочку, тогда как Даня, свободный от любого багажа, с разбегу прыгает на кровать позади меня.
— Так что за срочность, и, главное, важность, что ты даже точки в сообщении поставила?
— Меня это прям напугало, если честно, — подаёт голос Даня. — Точки… Кто сейчас вообще их использует?
— Грамотные и адекватные люди? — уточняю я, оборачиваясь на Даню через плечо.
Ответом мне служит его пренебрежительно наморщенный нос.
— Давайте к делу, — Ваня останавливается рядом с Беном. Глядит то на него, то на меня. — Что у вас произошло?
— Ничего, — я встаю, отхожу к окну. Так мне видны все ребята сразу, и не приходится вертеться на месте. — Просто есть разговор.
— Хорошо, — осторожно произносит Ваня, кивая. — Давайте.
— Только прежде мне нужно, чтобы вы дали два обещания: выслушать до конца и не рубить с плеча.
Ваня и Даня переглядываются. За эту секунду, я уверена, они мысленно успели обсудить больше, чем это возможно было бы сделать вслух.
— Ты знаешь условие, — Даня ёрзает в моей кровати, собирая под собой до этого ровно постеленный плед. Теперь он сидит со скрещёнными ногами. — Мы не даём обещаний, которые не можем выполнить.
— Если вы меня любите, у вас просто не будет другого выхода.
Мне не стоило этого говорить. Лица близнецов меняются до неузнаваемости, и я с опозданием, но понимаю, почему: в этом настоящем мы втроём слишком близки, чтобы не воспринимать подобные слова всерьёз.
— Вот теперь я действительно напуган, — тихо сообщает Даня.
— Ты начнёшь или я? — спрашиваю у Бена.
Но он всё ещё зол, а потому лишь отрицательно качает головой, прощается с близнецами и уходит. Когда пустеет его место рядом с Ваней, я вижу на столешнице предмет, которого там раньше не было.
Бен всё-таки решил послушать маму и вернуть пружинку девочке со шрамом на руке.
  
Глава 5
 
Первым, стоит мне только замолчать, высказывается Ваня:
— Всё это не имеет абсолютно никакого смысла.
Он стоит в позе: вес тела перекинут на опорную правую ногу, согнутую в колене, одна рука сжимает спинку стула до побелевших костяшек пальцев, другая покоится в кармане джинсов, — вот уже, кажется, целую вечность. Его абсолютная статика пугает меня даже больше, чем динамика Дани, который в течение всего моего рассказа умудрился смять плед на кровати до состояния огромного кома и скинуть его на пол.