Останки Фоландии в мирах человека-обычного (СИ)
— Кто и зачем?
— Я не знаю, — ответил мужчина.
Женщина прыгает на спину птицы-фаунто, и вместе с Жулем они несутся сквозь купола обзоров ввысь.
— Пэнто! — кричит она, но та сосредоточена. Лицо ее расплывчато, оно едва знакомо. — Ты должна вернуться все назад! Это обман! Это обман печальных шебишей!..
Вспышка и перед взором невесомость еще несозданного мира, он сер и пуст. Жуль исчез и его птица тоже.
— Су, всего секунда. Я должна продолжить. Мы уже в транзитном пространстве. Еще чуть-чуть и будет новый мир…
— Нашими руками они рушат Фоландию, — прошептала она. — Мы не спасаем, мы уничтожаем ее… Разверни шебу назад!
— Что ты говоришь? — Пэнто смотрит на подругу, и в глазах ее уже витают сомнения, в них появился страх. — В любом случае придется закончить… — Она возвращается в шебу о переносе, но сбивается и волнуется.
Новый мир врывает в другой, полный зелени и света. Яркий зеленый мир растягивается и рвется, а едкое для глаз светило раздваивается и прыгает в серую свою копию. Пэнто кричит мужу, который уходит вместе с серым миром, исчезает. Муж Пэнто бросает основную мечту и творит орей, который сможет воссоединить их вновь. Иначе они утеряют друг друга навсегда.
Удар. Разрыв воспоминания.
Пэнто плачет. Рядом ее муж. Лица смазаны, но она знает их? Мужчина шепчет:
— Все пропали, я потерял их. Я бросил мечту, и ты бросила… Суульна не должна была мешать. Мы все виноваты и теперь никого не осталось. Только мы втроем, отягощенные смертью тысячи людей…
Брегантина открыла глаза. Она вновь обрела тело. Она лежала на чем-то пристающем к коже, чуть колючем, словно сахар; холодном, насыпном полу. Запах старого дома, старой мебели… Вскоре глаза привыкли к мраку. Неровные стены и потолок, тяжелый душный воздух… Это была пещера, но здесь и вправду оказалась кое-какая старая мебель. Над Брегантиной склонилась Виола:
— Пусть будет все красиво!
Из каменной крошки пола полезли серебристые стебли, от них отделялись листочки и бутоны. Вскоре цветки раскрылись и каждый засветился, будто ночник.
В пещере стало вдруг уютно и в воздухе уже не чувствовались нотки плесени, сюда пробралась мята и радовал нос лимонник.
Мечтательница прошлась по лугу с цветастыми мечтами, она оторвала один из лепестков, и тот взлетел к потолку и упал на него, продолжая светиться. Другие лепестки стали отделяться от бутонов, порхать ввысь, устилать грубо стесанный свод пещеры своим светом, нежным и мягким. На месте исчезнувших лепестков появлялись новые. Здесь становилось все светлее, все прекрасней…
— Брегантина, скажи мне, а ты когда-нибудь задумывалась, почему мечтать можно лишь в Воллдриме? Почему за его пределами все не так очевидно и мало возможно?
— Но, но ведь… Где мы сейчас?
— Мир снаружи, он другой.
— Другой относительно чего?
Виола не ответила.
— Мир снаружи именно такой, каким ты его создала. Ты и Карл, и еще несколько сотен мечтателей, что помогали вам осуществить…
Ее прервала Виола:
— И ты все еще веришь в это? — она уселась на стул, который сразу же просел, едва не развалился… — То видение, что я показала тебе… Что ты о нем думаешь?
— Это была чудесная мечта, ставшая вдруг печальной… — Брегантина обняла свои колени и положила на них подбородок. Она не смотрела на Виолу, ее глаза бегали по светящемуся полю, она тихо заговорила: — Этаж Фоландии переносили, чтобы спасти его, но оказалось, шебишей обманули. Руками мираков рушили Фоландию… Сначала все шло, как надо в таких шебах. По периметру стояли сотни мечтателей, их мысли были сосредоточены на двоих самых сильных, которые вели их общую мечту. Нужны были именно двое шебишей. Один страховал другого. В том конкретном случае мужчина страховал невероятно сильную мечтательницу, женщину по имени Пэнто. Перенос происходит так: вначале создается транзитная зона, как тот серый мир, молодой и в принципе потом вовсе ненужный. — Брегантина умолкла, а потом добавила: — Похожий на Изнанку… Я… я запуталась. Мое видение не было столь подробным. Почему я все это понимаю? И…. и… Изнанку… Изнанку создали те двое?! — она пострела на Виолу: — То есть не ты и не Карл?
— Я виновата… — Виола покачала головой. — Я утеряла концентрацию, я возомнила себя способной, но оказалось, что я не могла…
— В чем виновата, Виола? — Брегантина встала и подошла к подруге, присела перед ней и убрала волосы с лица старушки-мечтательницы. — Виола, ты совсем стара стала. Прошу тебя остановись! Хватит…
— Пожалуй ты будешь жалеть о том, что узнала, но я могу доверять только тебе… Изнанку сотворили те двое, ты права! И вышло все это скорее не специально… Сам Воллдрим — это ведь тоже часть Фоландии. Его перенесли сразу, в тот первый миг, его и множество других осколков Фоландии… Мы не знаем сколько именно и страшно даже представить скольких землян они убили… Страшно еще и то, что Фоландия продолжала сыпаться на Землю, а значит все эти годы гибли люди. Земляне и фоландцы. Мечта зависла в недоделанном состоянии, и она продолжает исполняться… Все это вышло случайно. Фоландия не должна была столкнуться с уже существующим миром, но вышло именно так.
— То есть не ты и не Карл, а те двое? Но почему? Я ничего не понимаю, но помню и другое. Я помню, как вы меняли планету. Я точно это помню!..
— Надо закончить, то, что начали те двое. Молодые, без ума влюбленные и слишком привязанные друг к другу муж и жена.
— Ты знаешь, как закончить их мечту?
— Рэмон знает… или почти знает.
— Но почему не ты сама? Ведь твои навыки превосходят навыки всех остальных, — Брегантина с опаской смотрела на подругу. — Погоди! Вот ты вроде все объяснила мне, но я все равно не понимаю… Почему я точно помню, что это ты создала этот мир, ты и Карл! Я помню, как вы это делали… Никто не потерялся, здесь не было погибших! Этот мир был пуст. Изнанку вы сделали позже. Что за картинки ты показала мне сейчас? Этот сон ложь! Это просто сон… Зачем ты вводишь меня в сомнения? Ты хочешь, чтобы я хуже к тебе относилась? Для чего тебе все это?
— Ты разберешься. Очень скоро. Не волнуйся об этом, Брегантина… Возьми ключ от моего дома. От Крубстерского особняка, — она протянула Брегантине цепочку с шебраком-ключом, которым еще утром запечатала свой дом. Подруга покачала головой, и Виола повесила цепочку с шебраком Брегантине на шею. — Он пригодится, а я отправлюсь… Впрочем, я пока не решила в какой последовательности. К немрам? На поиски Карла? В Круг Купола?.. если после всего этого они сочтут меня достойной… Но, если я останусь одна, то лучше отдам свою жизнь тебе… Я должна зажить новой целью, иначе смысла в моей жизни больше не будет…
— Хватит общих фраз! — Брегантина хотела было сорвать с себя цепочку, но Виола схватила ее за руку.
— Не горячись. Подожди немного. Ты все поймешь.
— Ты опять начала эту игру в слова. Что я пойму?! В чем я разберусь? Новая цель? Ты не одна! С тобой я, с тобой много людей. Тебя любят и уважают…
— Уже нет… Я молю лишь об одном: уйти, не присутствовать в тот момент, когда ты все поймешь. Я видела в глазах многих дорогих мне людей столько разочарования. Я не вынесу такого взгляда от тебя.
Позади всколыхнулся воздух, и Брегантина обернулась, встала. Перед Брегантиной стояла Магдалена, ее держал за руку Рэмон.
— Дитя, ты все-таки пришла?.. — обрадовалась Виола, а Брегантина ошеломленно произнесла:
— А вы что тут забыли?.. Теперь я вообще ничего не понимаю. Может и я тронулась умом?!
— Магдалена уйдет со мной, — ответила Виола. — Рэмон… Ты почему здесь? Ах, впрочем, ты конечно догадался, где я буду… ты знал, что Магдалена захочет прийти…
— Это очевидно, миссис Крубстерс… — он повторил ее имя: — Крубстерс… Сколько же у вас имен было за… за примерно семь сотен лет?..
— Семь? — прошептала Брегантина.
— Теперь я знаю ваше настоящее имя, — сказал Рэмон. — Врунья! Так вас звали раньше.
— Да, «Врунья». Перевел значит, со старофоландского… — ухмыльнулась Виола, поднимаясь со стула.