Останки Фоландии в мирах человека-обычного (СИ)

— Нам надо сходить в Воллдрим, в твой дом, где ты мог что-нибудь намечтать и не заметить. Правда, я еще не знаю, как перемещаться. Родители специально не учат меня, я так думаю. Боятся, наверное.
Мистер Беккет задумался.
— Ну, хорошо. Как-нибудь мы выберемся туда, но где же взять бенайрис?
— Ты посмотри на нашу Школу Мечтателей, в ней сотни комнат! В какой-нибудь есть что-то такое. Я уверена! Комната с предметами для мечтаний где-то здесь. Мы и тебе сможем помочь и… и другим помочь сможем… — хитреца на лице Элфи читалась на раз, впрочем, девочка вдруг расстроилась.
— И «другим»? Элфи, давай-ка говори начистоту. Ты чего задумала?
— Никто не ищет Харма, — едва не плача произнесла малышка. — Говорят, что он пропал, а мне кажется я сразу найду его. Они его не ищут! Они не верят, что он выжил, мне кажется… Папа сказал, что когда все мечты исполняются… Они говорят в Воллдриме можно нечаянно навредить себе…
Элфи крутила в руках статуэтку Кирка, и грусть в ее глазах виделась весьма отчетливо, но, как и бывает с детками, уже через секунду в них поселилось озорство:
— Слушай, главное нам надо попасть в Воллдрим! И тогда мы и Харма найдем, и тебя проверим!..
— Элфи, все это зря, — Кирк махнул рукой и стал приглаживать свои волосы. — Я сто раз ходил в Тренировочный Зал Школы Мечтателей и ничего не происходило. Там все мечтают, и мечты сразу исполняются. У всех исполняются, но только не у меня. Как я мог намечтать что-то дома или еще где? Идти туда совершенно бесполезно. Я точно не он… не мечтатель…
— Да, жалко… — сказала Элфи и покачала головой. — О! Я же тебе не рассказала еще: я учусь летать! Только это секрет, — шепотом добавила она. — Папа категорически запретил, но как же иначе я найду Харма?
— Ты думаешь, он где-то в Воллдриме? — без энтузиазма спросил Беккет.
— Да! Я смогу помочь ему. Папа сказал, Харм сможет чудно мечтать, но ему нужны друзья, он один может не справиться. Я буду искать его. Я пока мало знаю, но тайком многое делаю. Хочешь покажу?
— Показывай, — согласился Кирк.
Элфи посмотрела по сторонам и прошептала:
— Только не здесь.
— Тогда где? — прошептал в ответ Кирк.
— В саду! Правда туда страшновато ходить. Говорят, там обитают тени создателей серого мира. Виола сказала, что все это выдумка, но я уверена — такое бывает. Однажды, когда я гуляла по саду с папой, мы видели в воздухе висело что-то тонкое, почти прозрачное, и оно шевелилось, если сильно подуть. Знаешь рябь такая, как на воде бывает. Но я не испугалась. Это так странно и красиво. Пойдем посмотрим? Может это мечты старинных мечтателей?
— Ты ошиблась, — сказал Кирк и продолжил неестественно гнусавым голосом: — Это не «тени создателей серого мира». Это был куст или дерево. Некоторые предметы кажутся невидимыми, если они пропускают практически весь спектр света, различимый человеческому глазу.
Элфи захихикала. Уж больно смешно Кирк изобразил одного из здешних учителей, строго такого и придиристого.
— Кирк… кто пропускает свет и куда? Как можно пропускать свет? Его нельзя схватить или бросить в сторону. Что ты тут наговорил? — Элфи выпучила глаза и надула щеки, стала раскачиваться из стороны в сторону: — Сейчас лопну от непонимания. Кто подскажет, что говорит этот профессор непонятных наук?
Ехидность Беккета вновь пробудилась, и он, скривив губы, улыбнулся. Пусть он не мечтатель, зато как умен!
Скорее покровительственным тоном, нежели завистливым он сказал:
— Ладно, пойдем! Покажешь, чему научилась. Вообще это очень интересное явление, невидимые предметы. Я читал, что такое бывает и в нашем мире, на нашей Ёрте. У нас это явление называют просто — прииииизракииииии, — он попытался напугать свою собеседницу, но Элфи «словила» не последнее из его слов:
— Такое странное название «Ёрт». «Земля» значит. Это ж сколько миров, что даже наш мир имеет так много разных имен? И ты веришь в это?
— Еще недавно не верил, но ты посмотри, где мы находимся. Приходится пересматривать знания об устройстве нашей вселенной. А еще история Земли… Всего-то пять веков. Честно? Бред какой-то…
 
— Я так рада, что чудеса настоящие. Они бывают. Это самое лучшее, что я узнала за всю жизнь!
— Да… да. Идем уже!
Они прошли мимо места, где в Воллдриме располагалась мэрия. Здесь же на ее месте торчали острием к верху руины, походившие на обломки космического корабля. Балки из обшарпанного металла, доски, кирпичи и, что очень странно, тут и там выступали из обломков части каких-то машин, приспособлений, агрегатов, а очень высоко торчала мачта и остов величественного фрегата. По форме старинного, но весьма технологичного. Комья скал и застекленелого от жара песка — наверняка у этого изваяния была мутная история. Винегрет стройматериалов и каких-то механизмов, природных и рукотворных пород — что здесь было и почему в таком виде осталось дети не знали. Пожалуй, об этом могли знать лишь создатели серого мира, а возможно это была некая скульптура технического прогресса, смешанного с чьей-то мечтой. Вообще насколько привлекательно и гармонично смотрелась школа Изнанки, настолько же эта скульптура отталкивала и вызывала смятение. Их разделяла всего-то круглая площадь и широкий проспект вонзающийся в нее с двух сторон. Шпиль школы и шпиль фрегата — вечные конкуренты гармонии и депрессии.
Кирк остановился:
— Элфи, а тебе объясняли, почему здесь не бывает ветра и запахов? Почему звуки так слабо распространяются?
— Я не знаю. Все время забываю спросить у мистера Рэмона.
— А море, реки… Интересно здесь есть водоемы? Корабль этот, откуда он взялся?
— Кирк, я даже не знаю насколько этот мир большой. Мне нельзя ходить на границу серого Воллдрима. Никому из учеников нельзя. Там что-то прячется в тумане. Говорят, в него можно войти, но нельзя выйти. Может быть этот мир так огромен, и за туманом лежит много-много всего, и там легко потеряться. Вдруг там города и миллионы людей? Моря и океаны?..
— Размышляешь, как ребенок, — подковырнул подругу Беккет. На слово «ребенок» она почему-то не обиделась. — Взрослые всегда придумывают всякие страшилки, чтобы дети не лезли, куда им не надо. Там может быть все что угодно и не обязательно опасное. Хотя папа мне сказал: «Можешь сходить туда. Позволяю один раз ослушаться и пойти, но если ты войдешь в туман, то больше не ослушаешься отца… просто не сможешь». Умеет убедить…
Элфи аж передернуло:
— Теперь мне совсем не хочется идти к туману.
— Ладно, показывай, чего ты там научилась делать, — Кирк решил разрядить обстановку, ведь ему самому становилось не по себе от этого предостережения. На Изнанке он не встретил никого, кто рассказывал бы о том, что побывал в тумане. Значит там никто не был, а если и был, то совершенно точно не вернулся.
— Да-да-да! Тебе понравится!
Пугающие, но все же чем-то прекрасные руины остались позади. Дети шли по широкой аллее, ведущей в сад. Часто посаженные вдоль дорожки кусты все до единого были выстриженные в шары разного размера. По обе стороны от аллеи возвышался изящный забор метра в три высотой. Кроны плодовых деревьев пронзали его на разной высоте, его извилистые рейки тонули в густоте сада. Что странно, в саду не росла трава и оттого за рейками нарядной ограды на фоне черной земли многочисленные стволы: худые, толстые, прямые и извилистые — прячась в тени сада, создавали сейчас впечатление выжженного леса, безжизненного и безнадежного, давно заброшенного. Что к богатому воображению детворы явно добавляло жути.
Вдоль дороги, по которой шли дети, довольно часто стояли необычные скамейки. Вместо привычных спинок и седалищ полотна этих настоящих произведений искусства составляли сцены из сказочных сказаний, из прежних времен. Кое-где на скамейках попадались знакомые персонажи. На одной легко узнавался знаменитый пират Жгут, раскуривающий трубку; на других — красовались сады из преданий о царице Варваре, да вот сама Варвара выплетает венок…
 
Но вот детки подошли к любимой скамье Элфи. На ней сидел литой человек с короной на голове, бородатый, с уставшими опущенными плечами, а вместо каждой из реек сбоку от царя шли сваренные в фразу буквы: «Ищущий знания найдет не только их, но самого себя».