Легенда о слезах двух Лун (СИ)

— Почему же?
— Он, — запнулся король, — не политик. Не король. Не тот, кто сможет держать Чехию в порядке, не говоря о дальнейшем её процветании.
— А кто тогда король? — решил спросить Альвиан, но знал, что прямого ответа не последует.
Как и ожидалось, Отакар молчал, всматриваясь в видимую только ему, точку. Даже его мысли сохраняли ответ на вопрос в тайне. Почему король молчит о том, что уже свершилось?
— Ясно, — ответил сам себе Альвиан, но этого ответа испугался король, — Это мы рано или поздно узнаем.
Пржемысл долго смотрел на сидевшего рядом высшего, чьи способности его одновременно восхищали и пугали. Как бы не было это странно, но Отакар мог ему сказать то, что думает, что чувствует (всё, кроме этого несчастного наследника). Альвиан понравился Отакару ещё до того, как он его увидел. Ведь нужно иметь много смелости и настырности для того, чтобы украсть у короля два самых важных артефакта! И много ума, чтобы сотворить из себя: ЭТО. Но единственное, что смущало короля — предчувствие страшного будущего, в котором есть его беловолосый приближённый. Если бы Мари знала об этом, то согласилась бы с этим чувством Пржемысла.
— Нам пора, — встал с места Отакар, стараясь перестать думать об этом, — Владислав уже должен быть у старой Дие. Чем быстрее мы начнём, тем быстрее закончим с этим.
Альвиан мог только согласиться с королём.
Отакар сразу же вышел из комнаты, оставляя Альвиана одного, готовиться к выходу. Высший кинул отвращённый взгляд на маску. Другого выхода не было, поэтому он медленно надел её на своё лицо, ощущая колющий холод металла. Сделав пару вдохов, Альвиан направился в сторону комнаты Мари.
Он успел только открыть дверь, как радостная девушка появилась перед ним. Мари держала кулак наготове, чтобы стучать по серым доскам двери. Увидев железную маску, Мари вздрогнула, но потом сразу вспомнила, что под ней находится всё тот же Альвиан.
— Мне она тоже не нравится, — улыбался глазами высший, — Но нужно играть свою роль до конца.
— Наверное, — неуверенно ответила Мари, но её улыбка никуда не пропала, — Я так волнуюсь, Альвиан.
— Как и все мы, — соврал мужчина, ведь из них всех только он не испытывал волнения и тревоги перед предстоящим разговором короля Чехии и маркграфа Моравии.
Он стал чувствовать себя уверенно после тех дней, проведённых на дне озера в объятиях его холодных волн. Силы всегда будут с ним, а он никто иной, как высший. Человек имеющий власть над всем и всеми.
— Такая солнечная погода, просто прелесть! — восклицала Мари, выходя на заснеженный двор замка.
«Сияющая и превосходная, — думал Альвиан про Мари, а затем признался самому себе, — Я сделаю так, чтобы она стала моей».
  
***
 
Король Пржемысл Отакар вместе со своей семьёй ехали на лошадях впереди всех остальных, в число которых входили советники, слуги и высшие. Возле реки Старая Дие недалеко от замка Леднице их ждал маркграф Моравский, сидя на мягком, оббитом жёсткой тканью, стуле, в окружении доброго десятка воинов. Отакар окинул недоверчивым взглядом всех сияющих рыцарей, которые стояли вокруг стола переговоров, как статуи. Заметив приближающиеся фигуры, Владислав высокомерно поднял голову. Он не встал, чтобы поприветствовать своего брата, а только кивнул в сторону второго стула.
Отакар раздражённо спрыгнул с лошади и направился на указанное ему место. Владислав выглядел неважно и болезненно. Вокруг его карих глаз чётко вырисовывались фиолетовые круги с тонкими кровавыми полосами из лопнувших капилляров. Его лицо сливалось с белым снегом вокруг, и если бы не те самые синие круги под глазами, то Отакар мог бы спокойно не заметить его лица издалека.
Рядом со столом стоял ещё один пустой стул, который сразу приметился королю Чехии. Владислав планировал посадить кого-то ещё. Маркграф нашёл в небольшой группе самого выделяющегося человека — своего второго брата Бедржиха. На его бледном лице еле заметно проскользнула улыбка. Альвиан взглянул сначала на Отакара, а потом на Мари, которая заметно волновалась. Высший дотронулся до руки девушки, что лежала на поводьях, и ласково провёл по ней своими холодными пальцами.
 
Альвиан подошёл к двум воюющим братьям и сел между ними. Эта картина показалась всем очень символичной и пугающей. Двое мужчин, которые пытаются сохранить свою власть, разделённые таинственной фигурой в железной маске. Центральная фигура вызывала у всех странные чувства, будто именно она решает, кто останется с большим куском хлеба.
— Ты решил не скупиться на охрану, — всё не отводил взгляда Пржемысл от рыцарей, — Боишься, что я позволю себе совершить покушение на тебя?
— Это необходимая мера, Отакар, — ответил Владислав медленно и апатично, что было несвойственно ему.
— Ты плохо выглядишь, — вдруг вставил слово Альвиан, — Ты заболел?
— Появление Отакара никогда хорошо не влияет на моё здоровье, — съязвил маркграф, но сразу же перешёл к другой теме, — Итак, дорогой Отакар, я имею ряд условий, при которых я могу отдать Моравию под твоё покровительство.
— Я слушаю.
— Ты сохраняешь за мной титул маркграфа, все законы в Моравии согласуются со мной и, соответственно, не могут быть реализованы без моего согласия, — читал заранее приготовленный документ Владислав, наблюдая за реакцией Отакара, — Моравия имеет право иметь политические связи с любыми королевствами, независимо от политических взаимосвязей Чехии. В случае нападения на Моравию или в случае вторжения на неё, Чехия будет обязана направить свою военную силу на её поддержку, но Моравия имеет право сохранять нейтралитет в обратном случае…
Альвиан посмотрел на короля. Правая сторона его губ вздрагивала. Его грудь буквально могла лопнуть, как воздушный шар, от возмущения. Высший знал, что Владислав не мог поставить иные условия. Особенно в военном плане, ведь он планировал идти на Людовика IX, с которым Отакар собирался сохранить хорошие отношения. А условия, которые диктовал маркграф препятствовали этому.
— И последнее, — наконец-то заканчивал Владислав, — Ты должен вписать в свои наследники Бедржиха. Именно ОН должен стать королём после тебя.
Отакар долго смотрел на серьёзного брата, а потом громко рассмеялся, поставив в тупик всё окружение. Констанция решила, что это от нервов, и сделка закончится неудачей, но после того, как Мари заулыбалась следом, ей стало легче. Беловолосая девушка слышала мысли короля, и они не могли не вызвать улыбку.
«Ты даже не знаешь, как сильно ты сыграл этим условием мне на руку! Боже, это благословение!»
— Почему ты хочешь именно этого? — спросил Отакар после недолгой паузы.
— Я тоже не совсем понимаю этого, — соврал Альвиан.
— Потому что именно ты должен был изначально стать королём Чехии, Бедржих! — вспылил Владислав и бросил исписанную бумагу в снег, — Она по праву принадлежит тебе! А если бы Отакар не вернулся из изгнания, то ты до сих пор сидел бы на троне! Но вместо этого ты носишь эту маску на изуродованном лице!
Альвиан встал с места и поравнялся ростом с разгневанным маркграфом. Он смотрел на него бездонными голубыми глазами, которые ещё больше светились при такой снежной яркой погоде. Рука Альвиана резко упала на плечо Владислава, что заставило того немного присесть от тяжести. Больной мужчина ощутил странные покалывания в том месте, где лежала рука высшего. От них дрожало всё тело. В глазах сразу поплыли разноцветные пятна, теряющие свой цвет через несколько секунд. Ноги ослабли и таяли на снегу. Король Пржемысл заметил боковым зрением движение охраны со всех сторон и крикнул Альвиану:
 
— Бедржих! Что ты творишь?
Альвиан убрал свою руку и тяжело задышал. Владислав упал на стул и взмахнул рукой, останавливая надвигающуюся толпу людей в тяжёлых доспехах. Маркграф держался за голову, стараясь не упасть в обморок. Отакар встал рядом с Альвианом, кидая в его стороны злые взгляды, но высший только продолжал смотреть на брата короля. В скором времени Владислав пришёл в себя. Его нездоровый вид испарился. Теперь его глаза бегали по предметам и людям, будто он видел их впервые. Его щёки залились здоровым румянцем, что делало маркграфа более молодым. Окружающие люди, в число которых входил и сам Альвиан, смотрели на произошедшее изумлённым взглядом. Высший увидел улыбающуюся Мари, и он убедился в правильности своего поступка.