Вереск на камнях (СИ)

Нет, даже думать об этом не хочу. Всё увижу на месте.
Но на месте я увидела очень интересную картину. В столовой, где обедал Лагутин, бесился маленький мохнатый человечек с кошачьими лапами и длинными когтями на них. На голове у человечка плотно сидела маленькая красная вязаная шапочка с помпоном, а больше одежды на нём не было. Зато всё тело его покрывала густая чёрная шерсть. То ли кошка, то ли собака, то ли обезьянка…
Домовой?
Я стояла в дверях столбом и смотрела, как человечек пинает мебель и пытается сбросить со стола тарелки. У него ничего не получалось. Домовой злился, ругался непонятными мне словами, а потом сел на диванчик, стоявший у стены, и нахохлился, сложив лапки на груди.
Обиженный домовой, который не может даже нашалить!
Я невольно рассмеялась. Лагутин поднял на меня взгляд и спросил удивлённо:
— Тебя смешит то, что я пью воду?
— Нет, извини, это личное, к тебе не относится, — я помотала головой. — Пойду к Оле, посмотрю её спину.
— Хорошо. Я уехал, в доме остаётся Анна Михайловна, она тут всем заведует. Если тебе понадобится что-нибудь, обращайся к ней.
Я заметила в дверях столовой полную женщину, которая смотрела на меня очень подозрительно. Улыбнувшись ей, я кивнула:
— Добрый день. Очень приятно познакомиться, я Диана.
Женщина прищурилась, сделала знак головой — типа, она меня услышала — и ушла обратно в кухню. Лагутин встал, не обращая никакого внимания на домового, который всё ещё дулся на диванчике, и вышел из дома. А я сказала маленькому человечку ободряюще:
— Ты попробуй сделать что-нибудь хорошее, может и получится.
Он поднял на меня взгляд и наморщил лоб, пытаясь угадать — ему я сказала это или нет. Я помогла домовому:
— Я тебя вижу. Поэтому не балуйся, это некрасиво.
Домовой вскочил, растерянно огляделся и шмыгнул за диван. Я покачала головой — испугался всё же — и пошла в комнату Оли.
Девушка полулежала на кровати, глядя в окно. Молчала. Изголовье её кровати было приподнято, и я увидела, что возле рта Оли торчит специальный джойстик для управления кроватью. Автономностью это, конечно, не назовёшь, но хоть что-то есть, чтобы больная чувствовала себя немного независимой.
— Привет, — сказала я, входя. — Я Диана, твоя временная сиделка. Ты обедала?
Она повернула голову, смерила меня презрительным взглядом и ответила:
— Нет. Я на диете!
— Толстеешь, лёжа неподвижно? — фыркнула я. — Ладно, давай, поворачивайся на живот, я буду смотреть твою спину.
Я нарочно пыталась вывести её из себя. Не всё же ей издеваться над персоналом и прожигать дыры в моём мозгу своим ядом!
— Я бы с радостью, — сказала Оля и зажала в губах джойстик. Изголовье кровати с лёгким жужжанием опустилось, и девушка выпустила девайс: — Но тебе придётся поработать самой.
Ну, самой так самой. Я пожала плечами и подошла к кровати.
Как ухаживать за лежачими, я подсмотрела когда-то давно в больнице, на практике в конце первого курса. Поэтому без особого труда перевернула девушку на бок. Она была в специальном боди с застёжкой по боку. Расстегнув молнию, я обнажила спину Оли. Ладонь легла на шрам от операции между лопаток. Слой за слоем волшебный рентген открывал мне вид на позвонки, на нервы, на спинной мозг. Тут всё было бледно-зелёным. Работает, но не в полную силу. Проведя ладонью выше, добралась до того места, где пульсировали две красные точки. Две — с обоих концов повреждённого спинного мозга.
Девушку лечили, делали операции. Я увидела «мёртвые» предметы — пластины, которыми ставили позвонки на место. Но подвижность и чувствительность телу они вернуть так и не смогли.
Смогу ли я?
Вообще-то такие травмы считаются безнадёжными. Куда я лезу со своим волшебным рентгеном? Ещё бы травок предложила, ага… Но я пообещала попробовать, значит, попробую. Но не сразу, не сейчас. Мне нужно почитать про спинной мозг, про нервную систему позвоночника, про всё это сложное устройство одного из главных органов человеческого тела.
Я убрала руку, застегнула молнию боди и аккуратно положила Олю снова на спину. На меня глянули удивлённые глаза, и девушка спросила:
 
— Ты что, мануальщица?
  
Глава 12. Жизнь начинается с малого — 2
 
Улыбнувшись, ответила ей:
— Нет, не то чтобы. Ну почти.
— Пф, — сказала Оля. — Сколько их тут перебывало!
— Я не такая, как остальные, — сказала скупо. — Ладно, я всё же предлагаю пообедать, потому что сейчас упаду в обморок, а тебе этого не надо.
— Так я не поняла, ты кто? Врач? Сиделка?
Эх, деточка, я и сама пока не поняла… Но ответила ей спокойно:
— Сиделка. Так что пойду спрошу у… как её? Анны Михайловны, что она для тебя приготовила.
— Суп, наверное, — Оля снова отвернулась к окну.
— А суп ты не любишь, да?
— Люблю, — буркнула девушка. — А ещё люблю котлеты. И гамбургеры. И картошку-фри.
— Хорошо, будут тебе котлеты.
— У меня после них понос…
— Справимся и с поносом, — я легкомысленно отмахнулась и вышла.
Анна Михайловна нашлась в столовой. Она уже убрала со стола и теперь тряпочкой полировала стеклянную поверхность. Я спросила:
— Скажите, а обед для Оли есть? И мне тоже можно что-нибудь перекусить?
Экономка высоко подняла брови на полном лице. Наверное, раздумывала, дать мне поесть или нет. Потом кивнула и пошла на кухню.
Доверия от неё не дождёшься. А лечить не буду, я ещё на Лагутине потеряла много сил. Беречься надо, у меня же ребёнок будет… Впрочем, за последние сутки столько всего случилось, что могла бы потерять его десять раз уже. Но не потеряла. И сделаю всё, чтобы родить Ратмиру здорового малыша!
Наследника.
Княжича, у которого больше нет княжества. У которого больше нет даже вересковых камней…
Я присела за стол в ожидании обеда. В голове завертелись кадры фильма, который я видела в каменном городе Кайа-Тиль. Фантастические кадры. До сих пор не могу поверить, что там были драконы! Что на драконах сидели древние индийские боги! Что под городом жили змеелюди! Что Мокошь всё же умудрилась отправить нас домой…
А мы унесли с собой частичку того мира с камнями и вересковым лабиринтом.
Что ж, вот и наследство для моего княжича!
Передо мной на стол с лёгким стуком опустился поднос. Анна Михайловна ткнула пальцем:
— Для Оли суп. Для тебя вот.
Суп был под клошем. Для меня бутерброды с копчёной колбасой и ломтиками сыра. Стакан сока. Стакан воды. Хм, спорим, что сок для Оли! А мне водичка. Наверное, ещё и из-под крана! Ладно, ладно, я незлобивая, попью водички. А на будущее…
— Да, на ужин будьте добры приготовить котлет! Для Оли.
— Оля не может есть котлеты, — ответила Анна Михайловна неприязненно. — У неё после них расстройство кишечника.
— Ничего, с кишечником я как-нибудь договорюсь, — фыркнув, я встала и понесла поднос в комнату больной.
Олю я кормила с ложечки. Девушка явно очень тяготилась своим беспомощным состоянием, но не хотела этого показывать. И ещё она злилась. Вероятно, на того, кто был за рулём в тот день, когда она потеряла мать и способность двигаться. На Лагутина. Хоть он и делал для неё всё. Конечно, Оля имела право злиться, но пора бы уже и начинать прощать…
После обеда мне пришлось поменять больной памперс и переодеть её. Всё это время Оля лежала с каменным лицом. А я старалась не думать о том, что делаю. Это ненадолго, всего на два дня. Зато удалось проверить рентгеном почти всё тело. Оно работало, но слабо. Все органы светились зелёным, некоторые ярче, некоторые тусклее. Особенно светло светились мышцы. Их надо разрабатывать, чтобы не потеряли работоспособность.
Все свои наблюдения я записала на листе бумаги. Оставлю следующей сиделке. А Олю спросила:
— Может, выйдем погуляем? У тебя есть кресло?
Она кивнула в угол. Там стояли до сих пор мною не замеченные устройства и приспособления. Вот эта штука, похожая на большой треножник с подвешенной к нему матерчатой люлькой, наверное, служит для перемещения из кровати в кресло. Очень удобно — подложил под тело, прицепил и жми себе на кнопочки, как будто ты крановщик! А вот и кресло! Это не кресло, это микролитражка какая-то, разве что без крыши! Колёса толстые, стабильная и удобная, с поясом и фикасаторами для рук и ног, а джойстик для управления торчит у подголовника. Я спросила, разглядывая это чудо: