Рожденные в пламени (ЛП)

Сын Гора смотрел на свою жертву сверху вниз.
— Не для того, чтобы убить, — ответил он и перевел взгляд на свой нож, зазубренное лезвие которого покрывали темные пятна. — Хотя ты и мог так подумать. Меня попросили не убивать тебя. Пока, по крайней мере.
— Кто ты, легионер? Уже не помнишь, как обращаться к брату-капитану?
— Я Райко Соломус, и мне известно, кто ты такой. Именно поэтому я не стану сразу оскорблять тебя вопросом, что ты забыл в этом мире. Когда мы начнем, — продолжил он, — ты будешь очень стараться сдержать крик. Но я хочу, чтобы ты знал, что в этом нет ничего постыдного, тем более в этой яме. Никто из твоего легиона тебя не услышит. И никто не придет, чтобы тебя спасти.
Обек улыбнулся, превозмогая боль в ранах:
— Это ничего не изменит. Я не стану с тобой разговаривать, и тебе ничего не изменить. Битва продолжится и без меня.
А потом Соломус сказал такое, что погасило огонь в крови Обека, превратив ее в лед:
— Война закончена, брат. Терра пала. Гор уже победил.
За пленником и его тюремщиком следили холодные механические глаза адепта. С начала допроса в камере прошло уже несколько часов, и Регул отключил аудиосвязь в маленькой комнатке наблюдения. Соломус был прав — легионер действительно очень старался не закричать. Что еще более впечатляло, Рахзу Обеку это удалось, несмотря на всю боль, причиненную мучителем.
— Стойкость Восемнадцатого легиона всегда вызывала у меня восхищение, — заметил Регул.
Его механический голос доносился откуда-то из-под черного одеяния. Глубокий капюшон полностью скрывал лицо, а просторный балахон позволял лишь предполагать, что под ним скрывается гуманоидная фигура.
Тем не менее Регул давным-давно не ограничивался человеческой формой да и другими человеческими качествами. И подтверждением тому, кроме всего прочего, служили заменявшие руки механодендриты, выходившие из прорезей одеяния и сложенные на спине.
— Рискованно оставлять их в живых, — сказал Восто Курнан, еще один Сын Гора в поврежденном в бою доспехе.
Он носил коротко подстриженную бородку и стригся почти наголо. Око Гора было выбрито у него на левом виске, а единственная татуировка, над левым глазом, изображала извивающуюся змею.
Регул улыбнулся под капюшоном, и его блестящие металлические пальцы защелкали по посоху из слоновой кости.
— Огромный риск приносит огромную награду, капитан легионеров.
То же самое он произнес намного раньше в присутствии Келбора Хала, генерал-фабрикатора Марса. Тогда это было так же верно, как и сейчас, и воспоминание о произошедшем впоследствии вызвало в его электрическом поле вибрацию удовольствия.
— Арсенал Владыки Змиев, точно как Хранилища Моравеца, хранит много секретов.
— Оставь свои изречения. Я буду доволен только тогда, когда мы проникнем туда и заберем их.
Посланник прекратил щелкать пальцами и услышал, что Курнан немного расслабился.
— Ты настроен скептически...
— Надо было преследовать их.
— Но разве раненая добыча не опасна? — Регул посмотрел на легионера Саламандр через одностороннее бронестекло.
— Вот именно.
— А насколько тяжелы твои раны, капитан легионеров?
Курнан нахмурился:
— Что?
Его рука непроизвольно поднялась к гладию, висевшему на бедре.
— Другими словами, — пояснил Регул, — сколько человек ты потерял при отступлении Саламандр? Скажи-ка мне, намного ли труднее сражаться с врагом, если он не стоит спиной к тебе и численное преимущество не так велико?
— Как ты смеешь?! — огрызнулся Курнан.
— Твой идеально настроенный организм реагирует на гнев, — сказал Регул, — и наполняет кровь химическими веществами. Ты выдвинул гладий из ножен на четыре пальца, но ничего не сделаешь.
— Отчего ты в этом так уверен?
— Я обладаю здесь всей полнотой власти и хочу, чтобы ты об этом не забывал.
После слов адепта тени в комнате окрасились в красный цвет и послышалось негромкое урчание серводвигателей механического создания.
Курнан вложил гладий в ножны, но подавить гнев было не так просто. Регул определил это по внезапному повышению уровня тестостерона в воздухе. Частота сердцебиения, температура, выделение пота — все это за наносекунды сложилось в подробную биологическую карту эмоционального состояния Курнана. Он заранее знал, что может сделать легионер.
 
— Придержи язык, адепт, — бросил Курнан и повернулся к выходу.
Его взгляд остановился на гигантском автоматоне типа «Кастеллакс», телохранителе Регула, но равнодушная стальная машина никак не отреагировала, если не считать неподвижного красного сияния оптики из углублений куполообразной головы и скрытой угрозы установленного вооружения. Фабричное клеймо на низком готике, выжженное на корпусе, гласило: «Кронус VI».
В ответ на угрозу из голосового модулятора Регула послышался звук, напоминающий смех.
— Это я образно, — буркнул воин, надевая боевой шлем.
— Разумеется.
Курнан ушел, а Регул сосредоточил свое внимание на легионере Саламандр, оставленном на милость Райко Соломуса.
— Я думаю, ты достаточно страдал, — пробормотал он самому себе, не обращая внимания на бесстрастно взиравшего «Кастеллакса». — Давай посмотрим, что удалось выцедить из тебя Соломусу.
Обек был знаком с болью. Он знал ее так же хорошо, как эфес своего меча и рукоять болт-пистолета. Поэтому страдания от раскаленного ножа в плоти или треснувшей кости мало его беспокоили.
Тем не менее он едва заметил появление незнакомца.
Им оказался адепт Механикума, окутанный черным одеянием, с посохом из слоновой кости с набалдашником в форме черепа. Его пальцы, если можно было их так назвать, больше напоминали паучьи лапы, чем человеческие кисти. Даже голос, и тот был искусственным.
— Можешь остановиться, легионер, — спокойно и монотонно произнес он.
Соломус поднял голову, прервав свое занятие, немного помедлил, а потом стал педантично собирать ножи. На его доспехах виднелись брызги крови Обека, свидетельствующие о старательном, хотя и безуспешном труде.
— Кто ты? — окровавленными губами произнес боец Саламандр. — Тот, кто пообещает прекратить пытки, если я расскажу все, что знаю? — Он рассмеялся, хотя смех тоже причинял боль. — Мои знания тебе не помогут, — заявил он, бросив взгляд на Соломуса, стоявшего рядом с адептом. — Вы окружили нас, имея численное преимущество, но уничтожить так и не смогли. Почему ты думаешь, что вы добьетесь большего, когда мы уже знаем о вашем присутствии?
Лицо легионера осталось бесстрастным, но Обек уловил дрожь раздражения в его сжатых челюстях и мысленно поздравил себя с маленькой победой.
— Так что можете убить меня прямо сейчас.
Адепт приблизился, почти перелетел по полу, хотя никаких признаков движения под черным балахоном Обек не заметил. Его лицо все так же скрывал глубокий капюшон, но в темноте мерцало нечто, похожее на светящиеся глаза.
— О чем он тебя спрашивал? — неожиданно спросил он.
Обек нахмурился, ломая корочку крови на лице, и адепт повторил вопрос.
Кивком Носитель Огня указал на гладкую панель, за которой, как ему было известно, притаились мятежники:
— Разве ты не слушал?
— Я предпочитаю наблюдать с отключенным звуком.
Обек усмехнулся. Такое заявление слегка ослабило его обычное стоическое равнодушие.
— Ты полагаешь, что это недостойно?
— Я ничего не полагаю. Мое предпочтение основывается на наиболее эффективном методе сбора информации. То, что не сказано или не выражено, может быть намного важнее, чем признания, вырванные под пытками.
— Изумительно.
— Твой сарказм отмечен.
— Отлично.
Из-под одеяния адепта выскочил тонкий механодендрит-клинок.
— Ответ на твой первый вопрос: меня зовут Регул, и, кроме всего прочего, я — посланник Марса к Гору. И я действительно пришел с обещанием, вернее, с предложением. Но сначала ответь на мой вопрос: о чем он тебя спрашивал?